История знает примеры преобладания одних сфер культуры в ущерб другим. Прежде всего, это касается взаимоотношений науки, философии и религии в Средние века и в Новое время. Так, средневековая наука находилась под властью религии, замедлившей развитие науки, по меньшей мере, на тысячелетие и предавшей забвению многие достижения античной науки. Вырвавшись из-под власти религии в эпоху Возрождения, наука начинает бурно развиваться, но сохраняет за философией место главного элемента в мировоззрении образованных людей (для неграмотного большинства ведущую роль по-прежнему играет религия). И лишь в XIX в. в связи с успехами естествознания наука стала претендовать на господствующее положение в культуре и мировоззрении человека и общества, заняв центральное место в цивилизации европейского типа. Тогда же между наукой и философией разгорелся конфликт, продолжавшийся почти до наших дней. Суть его сводится к борьбе за право обладания истиной в последней инстанции. Наука, не осознавая своих границ, желала дать ответы на все вопросы, вести человечество к лучшему будущему. Обычно это будущее представлялось миром материального достатка и сытости, построенным на основе достижений науки и техники. На фоне низкого уровня жизни, присущего большинству людей еще в начале XX века, ущербность таких представлений о «дивном новом мире» оставалась непонятной не только большинству населения, привлеченному обещанием тех благ, которых оно никогда не имело, но и политикам, целеустремленно ведущим свои народы в мир высоких технологий, и даже некоторой части мыслителей (философов, писателей, художников), со всем пылом новообращенных, пропагандирующих эти идеи. Лишь немногие философы и культурологи смогли в начале XX века понять, что этот путь ведет к катастрофе (Н. Бор, А. Эйнштейн, А.Д. Сахаров и др.). Это стало ясно в середине нашего века, после создания ядерного оружия и надвигающейся экологической катастрофы. Тем не менее, пережитки идеологии сциентизма – веры в науку как в единственную спасительную силу, способную решить любые проблемы – сохраняются до сих пор.
Возникнув в недрах эпохи Просвещения и получив развитие в философии позитивизма, установка сциентизма трансформировалась во второй половине ХХ-го столетия в тенденцию к безграничному восхвалению достижений естественных наук и научно-технического прогресса в противовес общественным и гуманитарным дисциплинам. С этим связано распространение идей технократизма (от греч. – техника и власть) – направления в социально-политической мысли, согласно которому общество в его же интересах должно передать политическую власть техническим специалистам (технократам – инженерам, организаторам производства, экспертам), которые создадут систему управления обществом на базе научного знания.
Именно это убеждение привело к современному экологическому состоянию планеты, опасности термоядерной войны, но самое главное – к резкому снижению этических и эстетических – духовных показателей культуры, все возрастающему влиянию технократической психологии, стимулировавшей в современном обществе настроения потребительства.
Такая роль сциентизма обусловлена тем, что он, как мировоззренческая установка, основывается на рациональном расчете, и там, где стоит определенная прагматическая цель, человек, исповедующий эту идеологию, будет стремиться к этой цели, не считаясь с какими-либо этическими препятствиями. Отдельный человек чувствует себя в таком сциентистском мире потерянным и духовно бессильным. Наука научила его сомневаться в духовных ценностях, окружила его материальным комфортом, приучила видеть во всем, прежде всего, рационально достигаемую цель. Естественно, что такой человек неизбежно становится холодным, расчетливым прагматиком, рассматривающим других людей лишь как средство для достижения своих целей. Он лишается той цели, ради которой человеку стоит жить, разрушается целостность его мировоззрения. Ведь с момента промышленной революции новое научное мышление начало разрушать функционирующую в течение тысячелетий религиозную картину мира, в которой человеку предлагалось универсальное и непоколебимое знание о том, как жить и каковы принципы, лежащие в основе миропорядка. При этом парадокс научного мышления заключается в том, что, разрушая наивно-целостное воззрение на мир, которое дается религией или обыденным опытом, подвергая сомнению каждый постулат, принимавшийся ранее на веру, наука не дает взамен такого же целостного убедительного миропонимания, – все конкретные истины науки охватывают лишь достаточно узкий круг явлений. Наука научила человека сомневаться во всем, и сразу же породила вокруг себя мировоззренческий дефицит, восполнить который она принципиально не в состоянии, ибо это – дело философии или религии. Вот почему классик немецкой философии ХVIII века Иммануил Кант, глубоко осознавший эту проблему, ставит вопрос о границах «теоретического разума» в работе «Критика чистого разума». Кантовское учение о границах научного знания было направлено не против исследовательской дерзости ученых, а против необоснованных претензий науки на мессианство, пророчества, и построение жизненных программ для человека. Кант выступил против основной для его времени формы сциентизма – против попыток научного обоснования идеи существования бога и идеи бессмертия души. «Критическая философия» Канта требовала осознания границ и ограниченности возможностей научного знания, чтобы освободить место для духовной, моральной ориентации и свободного нравственного выбора человека. В этом он видел смысл «подлинного просвещения».
Не вызывает сомнений, что наука представляет собой огромное достижение человеческой культуры. Она делает жизнь человека от поколения к поколению более легкой, удобной, независимой, манит перспективой изобилия материальных и духовных благ. Но абсолютизированная наука – это совсем другое явление, порождающее совершенно противоположные результаты. Объективно, наука – это только одна из сфер культуры человека, имеющая свою специфику и свои задачи, и не следует пытаться сводить все формы культуры к науке, что характерно для сциентизма. Наука сама по себе не может считаться высшей и главной ценностью человеческой цивилизации, она – только средство в решении различных проблем человеческого существования. В нормальном гармоничном обществе должно одновременно находиться место и для науки, и для искусства, и для философии, и для религии, и для всех других форм человеческой культуры и знания. Поэтому также неправомерна и не менее вредна другая крайняя позиция в оценке науки – антисциентизм, выражающий отрицательное отношение к науке и принижающий ее роль, а в крайних случаях оценивающий науку как силу, враждебную сущности человека.
Наука в настоящее время является наиболее развитой, сложной и специализированной формой познания. Но наряду с ней был и продолжает существовать значительный ряд вненаучных форм знания, среди которых: ненаучное, понимаемое как обыденное или здравый смысл, не формализуется и не описывается законами; донаучное, выступающее прототипом и предпосылочной базой научного (учение о флогистоне, алхимия, астрология); паранаучное (или девиантная наука) как несовместимое, отклоняющееся от эталонов и норм, принятых в науке (парапсихология, гелиобиология А. Чижевского и др.); лженаучное (псевдонаучное), как сознательно эксплуатирующее домыслы, мифы и предрассудки (лысенковская агробиология); антинаучное как утопичное и сознательно искажающее представления о действительности в борьбе с наукой. Эти вненаучные формы познания играют в жизни людей весьма значительную роль и иногда незаменимы с практической точки зрения.
Как правило, люди располагают большим объемом обыденного знания – самого распространенного среди вненаучных. Обыденные знания производятся повседневным житейским опытом и общением. Они включают в себя и здравый смысл, и приметы, и назидания, и рецепты, и личный опыт, и традиции. Такие знания слабо отражают глубинные, сущностные связи предметов и наряду с объективно-истинными представлениями часто содержат предрассудки, поспешные и противоречивые обобщения. Это – результат неспециализированной (непрофессиональной) познавательной деятельности, свойственной каждому нормальному человеку в процессе его жизнедеятельности. Её продуктом служит жизненно-практическое знание. Оно не оформлено концептуально и не требует для своей передачи и усвоения специальной подготовки. Вместе с тем оно является основой взаимопонимания людей в их повседневной деятельности, и образует глубинный пласт всякого другого знания, в том числе и научного. Научное знание не отменяет и не может полностью заменить знание вненаучное. В культуре нужны все виды знаний.
Суммируя вышесказанное, перечислим отличительные признаки научного познания:
Особые объекты познания (их нельзя познать лишь с помощью обыденного опыта – микромир, законы природы и общества и т.д.);