Кианги и другие обитатели Тибета (стр. 1 из 6)
Тибетское нагорье, которое часто называют "крышей мира", раскинулось почти на 2 млн км2. С севера оно ограничено хребтом Кунь-Лунь, с юга — Гималайским хребтом с его высочайшими в мире (более 8 тыс. м над ур.м.) вершинами. Большая часть Тибетского нагорья лежит на территории Китая, и лишь немного на западе и на юге оно заходит на территорию Индии.
Долгое время Тибет оставался закрытым, и посещение его было сопряжено не только с трудностями, но и с серьезными опасностями. Тибетские ламы не хотели пускать иноземцев в свою "страну религий". На какие только ухищрения не приходилось идти исследователям, чтобы проникнуть в загадочный Тибет и увидеть его легендарную столицу Лхасу. Францисканец Одорик из Порденона, уроженец Италии, попал в Лхасу в 1325—1326 гг. в качестве миссионера из Восточного Китая. В то время он был первым европейцем, видевшим и описавшим этот город. Английский исследователь Уильям Муркрофт прошел в Тибет в 1812 г., выдав себя за кашмирского торговца, скупающего шерсть. Прекрасно владея языком кашмирцев, Муркрофт был принят местными торговцами в свою среду и смог в течение нескольких лет путешествовать по Тибету. Однажды, во время очередного путешествия, он был убит разбойниками. С разбойничьими повадками кочевого населения Северного Тибета сталкивались и многие другие исследователи. Французский путешественник, географ Дютрейль де Рене был убит в перестрелке. И отряду Н.М. Пржевальского порой приходилось прокладывать себе дорогу с оружием в руках. Знаменитый путешественник неоднократно пытался посетить Лхасу, но каждый раз сталкивался с непреодолимыми препятствиями. Этот город так и остался несбывшейся мечтой великого исследователя Центральной Азии. Вслед за ним в 1899 г. по заданию Русского географического общества в Тибет отправился другой русский ученый — Г.Ц. Цыбиков. Чтобы попасть в столицу Тибета, ему пришлось переодеться буддистом-паломником, идущим на поклонение лхасским святыням.
Только с 1988 г. Тибет был официально открыт для посещения иностранцами. И хотя сейчас, чтобы попасть туда, уже нет необходимости переодеваться в купца или паломника, запасаться оружием, снаряжать караван из десятков вьючных лошадей и верблюдов, как это было век назад, путешествие по Тибету легким не назовешь.
 |
| Голубой баран |
На путешественников, которым посчастливилось побывать в Тибете в конце прошлого и начале нынешнего века, сильнейшее впечатление произвело баснословное обилие диких животных, доверчиво подпускавших к себе человека. Пржевальскому казалось, что он попал в первобытный рай, "где человек и животные еще не знали зла и греха". Антилопы спокойно паслись и резвились по сторонам или перебегали дорогу каравану, а дикие яки, отдыхавшие после подкормки, не трудились вставать. Даже самым страстным охотникам из его отряда быстро наскучило преследовать животных, которые не пытались ни скрыться, ни защититься. Среди травоядных животных Тибета — длиннорогих красавиц антилоп оронго и быстроногих газелей, величественных яков и голубых баранов — самым замечательным Пржевальский считал кианга, который отличался от остальных зверей не только красотой и грацией, но и большой любознательностью.
Кианг (Equus bemionus kiang) — один из представителей рода настоящих лошадей, обитающий только в Тибете. Его называют по-разному: джан — тангуты, хулан — монголы. Муркрофт, первый описавший кианга ученый, чье имя входит в современное определение кианга, называл его дикой лошадью (wild horse), а Пржевальский — хуланом, или диким ослом (Asinus kiang). Сейчас по-английски его чаще всего называют tibetan wild ass — тибетский дикий осел. Но, строго говоря, кианги стоят гораздо ближе к настоящим лошадям, чем к ослам, хотя по особенностям строения заметно отличаются и от тех и от других. Поэтому кианг и его ближайшие родственники, живущие поныне (монгольский кулан, или джигетай, индийский кулан, или кхур, и туркменский кулан, он же онагр), а также вымершие, иногда объединяются систематиками в особый подрод так называемых полуослов (Hemionus). Однако дискуссии вокруг систематического положения кианга все еще продолжаются. И это не единственное белое пятно в изучении кианга. Очень мало сведений о его распространении. Известно было, что основная часть популяции кианга обитает где-то в Тибете. Сезонные заходы этих животных отмечаются в Ладакхе и Сиккиме. По результатам исследований, проведенных в 1994 г., популяция киангов в Северном Сиккиме состоит примерно из 120 особей (Shah N.V. Status survey of southern kiang (Equus kiang polyodon) in Northern Sikkim // Newsletter of the Equid Specialist Group, SSC,IUCN-Word Conservation Union. 1995. V.2. №10. P. 1 -2). Нет данных о численности киангов в Ладакхе и Тибете (Sharma B.D. High altitude wildlife of India. New Delhi, 1994; Gurung К.К ., Rajsingh D.A. Field Guide to the Mammals of the Indian. San Diego, USA. 1996). Почему же получилось так, что один из прекраснейших представителей млекопитающих оказался обделен вниманием ученых?
Одна из основных причин недостатка знаний о кианге — это то, что он обитает в основном в очень удаленных, труднодоступных и малонаселенных районах. Вы- разительную характеристику Тибету, позволяющую живо представить себе территорию, о которой идет речь, дал Пржевальский:. "Резко ограниченная со всех сторон первостепенными горными хребтами, названная страна представляет собою, в форме неправильной трапеции, грандиозную, нигде более на земном шаре в таких размерах не повторяющуюся, стоповидную массу, поднятую над уровнем моря, за исключением лишь немногих окраин, на страшную высоту от 13 до 13 тыс. футов. И на этом гигантском пьедестале громоздятся сверх того обширные горные хребты, правда относительно невысокие внутри страны, но зато на ее окраинах развивающиеся самыми могучими формами диких альпов".
Гостеприимная столица
В 1998 г. мы провели в Тибете всю осень: с середины сентября до середины декабря. Нас привело сюда желание лучше познакомиться с таинственным киангом и выяснить, не нуждается ли он в защите. Иначе может случиться так, что, спохватившись слишком поздно, мы потеряем еще одного представителя диких лошадей, как (только с конца прошлого века!) потеряли тарпана и кваггу. Да и судьба лошади Пржевальского до сих пор висит на волоске: восстановить вид гораздо труднее, чем предотвратить его исчезновение из природы. Но, поставив перед собой эту весьма конкретную задачу, мы заранее знали, что не сумеем ограничиться только этим в столь удивительной стране, как Тибет.
Осень — лучший сезон для посещения Тибета: обильные летние дожди, вызывающие разливы рек, разрушение дорог и мостов, уже прошли; дороги подремонтированы и снова стали проезжими, а зимние холода и пыльные бури еще не начались. Мы прилетели в Лхасу из Чэнду, поднявшись более чем на 3.5 тыс. м! Стояла 33-градусная жара. Солнце, до которого казалось теперь рукой подать, угрожало солнечными ударами и ожогами. Перед тем как отправиться дальше в путь, нам предстояло адаптироваться к большой высоте и особенностям тибетского климата: подождать, пока пройдут приступы головной боли, озноб и слабость. Обычно на это уходит не меньше недели. Период адаптации стал для нас и временем подготовки первого пункта намеченной программы — маршрута по юго-западной части Тибета.
Мы остановились в маленькой гостинице, расположенной в пяти минутах ходьбы от древнего, построенного в VII в., храма Джоканга. Рядом с храмом всегда многолюдно: одни молятся перед главным входом, другие шествуют вокруг храма (этот путь называется "баркор" и равноценен молитве), третьи толпятся около мелких лавочек, торгующих всякой всячиной. Здесь много калек и нищих, просящих подаяние. "Кучи, кучи", — повторяют они на разные лады, тряся рукой с поднятым вверх большим пальцем.
С разрешения монахов мы забрались на крышу Джоканга, откуда открывается прекрасный вид на Дворец Потала — одно из самых замечательных сооружений Тибета. Он был построен на Красном холме в VII в. тибетским царем Сонгцен Гампо (по Л.Н.Гумилеву — Сронцзангампо) для медитаций. Во времена его царствования в Тибет пришел буддизм. В XVII в. 3-й Далай-Лама перестроил дворец и придал ему современный вид. С тех пор Потала стал зимним дворцом династии далай-лам. Считается, что до начала XX в. 13-этажный (117 м высотой) Дворец Потала был крупнейшим зданием в мире.
Мы не чувствовали себя в Лхасе непрошеными гостями, казалось, что нашего приезда здесь ждали. На улицах со всех сторон нас встречали улыбки и приветствия: "Таши деле!" и "Хелло!" Затем следовал неизменный вопрос: "Откуда вы приехали?" Велорикши за небольшую плату предлагали отвезти в любой конец Лхасы. Торговцы зазывали посмотреть на их товар: "Луки, луки! Онли луки!" ("Посмотрите, посмотрите! Только посмотрите!")
Спустя 10 дней после приезда нам удалось с помощью одного из туристических агентств получить все необходимые разрешения (а их нужно иметь семь, чтобы только выехать за пределы района Лхасы!) и арендовать машины — джип для нас и грузовик для транспортировки бензина. Теперь можно было покинуть гостеприимную Лхасу и двинуться дальше, навстречу неизвестному.
В путь
С нами отправились четыре тибетца: три водителя и "гид". Последнее слово в кавычках, потому что этот молодой человек не только ни разу не ездил по намеченному маршруту, но и не имел ни малейшего опыта путешествий. Тем не менее его присутствие было обязательным условием при получении разрешений. С водителем джипа повезло немного больше. Дензину неоднократно приходилось ездить до городка Али как по северной, так и по южной дороге, однако он привык двигаться без остановок от поселка до поселка, поэтому всегда с неохотой уступал нашим просьбам притормозить, чтобы сфотографировать понравившийся пейзаж.
Первые два дня от Лхасы до Лхадзе мы ехали по густонаселенным земледельческим районам долины р.Цангпо (Брахмапутры). Было время уборки урожая. Все делалось неспеша, при помощи быков, лошадей и ослов. Не торопиться людям позволяла погода: стояли теплые солнечные дни без капли дождя. В Тибете самый высокий предел горного земледелия на земном шаре. Пржевальский ссылается на показания Наина Синга, который видел в 1873 г. посевы ячменя на абсолютной высоте 4633 м (Пржевальский Н.М. Из Зайсана через Халш в Тибет и на верховье Желтой реки. Третье путешествие в Центральную Азию 1879-1880 гг. М., 1948).