Курс лекций по общему языкознанию (стр. 14 из 63)

При возникновении каждое слово имеет внутреннюю форму, но со временем многие слова ее утрачивают и о внутренней форме слова приходится лишь догадываться. Почему, например, дерево ДУБ названо именно так? Слово возникло так давно, что его первоначальное значение утратилось. Однако такие слова не мертвы для языка: от слова дуб образуется производные: грибы дубовик и под-дубник и т. п.

Не имеют для нас внутренней формы и заимствованные слова, хотя в языке, из которого они пришли, внутренняя форма была. В то же время эти заимствования, придя в другой язык из родного, могут стать основой для новых слов. Так, китайское слова чай не имеет в русском языке внутренней формы, но от него образованы слова чаёвничать, т. е. "проводить время за чашкой чая", чаёвничанье.

Внутреннею форму имеет не только полнозначные слова, ее имели когда-то и слова служебные. Понятие внутренней формы, по мнению А. А. Потебни, можно применить и к грамматическим категориям, и к синтаксису, и ко всему строению языка.

Ученый считал, что в древнейшие времена мышление было чувственно-образным: свойства, признаки, действия предметов и человека не представлялись абстрактно, но абстрагировались от предметов и человека, которым они принадлежали. В связи с этим А. А. Потебня считает, что известные нам грамматические категории: имя существительное, глагол, наречие, местоимение суть яв-

66

дения относительно поздних исторических эпох. Постепенно, с развитием абстрактного мышления, из первобытного "имени" вычленяются другие существительные и глаголы, а потом и все другие грамматические категории.

А. А. Потебня указывает на то, что каждое слово по своей структуре представляет совокупность членораздельного звука, внутренней формы и значения (содержание). Внутренняя форма выступает как способ передачи значения.

А. А. Потебня постоянно подчеркивает тесную взаимосвязь языка и мышления: "Показать на участие слова в образовании последовательного ряда систем, обнимающих отношение личности к природе, есть основная задача языка. В общих чертах мы верно поймем значение этого участия, если приняли основное положение, что язык есть средство не выражать уже готовую мысль, а создавать ее, . что он не отражение сложившегося миросозерцания, а слагающая его деятельность. Чтобы уловить свои душевные движения, чтобы осмыслить свои внешние восприятия, человек должен каждое из . яих объективизировать в слове и слово это привести в связь с другими словами. Для понимания своей и внешней природы вовсе небезразлично, как представляется нам эта природа, посредством каких именно сравнений стали ощутительны для ума отдельные ее стихии, насколько истинны для нас сами эти сравнения, одним сло-iPOM — не безразличны для мысли: первоначальное свойство и сте-*Явнь забвения внутренней формы слова". Л: Из этого определения следует:

а». 1. В языке отражается отношение человека и окружающему ^;**&. миру;

« 2. Язык является средством создания мысли, а не только ее пе-I Щ$-> редачи;

«ж 3. Все душевные движения человека объективируются в слове;

■ f 4. Мир познается благодаря сравнению с уже познанным;

5. Внутренняя форма слова может забываться. '%Шя А. А. Потебня утверждал, что "слово является необходимым для йёЯРеобразования низших форм мысли в понятия и что без языка джт««ль сама по себе не может существовать". Ученый доказал,

67

что язык активно воздействует на мышление и благодаря этому развивается сознание человека.

Книга "Мысль и язык" показала ученому миру России, что в лице ее автора отечественная филология получила исключительно одаренного лингвиста-мыслителя, лингвиста-философа, идущего своим оригинальным путем в исследовании языка.

В 1874 г. А. А. Потебня защитил докторскую диссертацию "Из записок по русской грамматике", т. I и II.

26 б¹. С точки зрения учения о слове наибольший интерес представляет "Введение", оно начинается с раздела "Что такое слово". А. А. Потебня отмечал: Определение отдельного слова как единства членораздельного звука и значения, по-видимому, противоречит обычному утверждению, что "одно и то же слово не только в различные времена или по различным наречиям одного и того же языка", но и в одном и том же наречии в определенный период "имеет различные значения". Говоря так, представляем слово независимым от его значений, г. е. под словом разумеется лишь звуки, причем единство звука и значения будет не более единства дупла и птиц, которые в нем гнездятся. Между тем членораздельного звука без значения не называем словом. Такой звук есть искусственный фонетический аппарат, а не слово".

Из данной характеристики следует:

1. Определение слова как единства звуковой оболочки и значе
ния недостаточно, т. к. возможна омонимия и развитие зна
чений, т. е. полисемия;

2. Нельзя рассматривать связь звуковой оболочки и значения
как нечто случайное и механическое (дупло и птица);

3. Членораздельный звук без значения невозможен.

Для пояснения своей точки зрения А. А. Потебня производит анализ слова ВЕРСТА. Прежде всего он устанавливает его исконную форму, затем определяет первоначальное значение, т. е. проводит этимологический анализ.

Ученый отмечает, что слово ВЕРСТА имеет тот же суффикс, что и слова БОТВА, БРИТВА, произносилось: ВЕРТ-ВА. Позднее произошло звуковое упрощение. Славянское слово ВЕРСТА родствен-

68

%0 лит. ВАРСТАС и значило то же самое — "поворот плуга", "дли-^^озды, проводя которую плуг поворачивается обратно", "мера

и£ссгояния", "мера поля". Еще в древности слово ВЕРСТА стало «йогозначным, каждое значение развивалось по-своему: из значении "поворот плуга" возникло значение "борозда", которое сохранялось в сербохорватском языке у существительного ВРСТА. Из значения "длина борозды" образовалось слово, указывающее на перу расстояния, отсюда же и значение "верстовой столб", который иногда тоже называют просто ВЕРСТА, а также переносное значение "верзила". Впоследствии, когда в сознании людей совместилось представление длины пути и жизненного пути, возникло значение "возраст", сохранившееся в существительном СВЕРСТНИК.

Анализируя связь звуковой оболочки и значения, А. А. Потебня отвечает: "В слове также совершается акт познания. Оно значит нечто, т. е. кроме значения должно иметь и знак. Хотя для слова звук так необходим, что без него смысл слова был бы для нас недоступен, но он указывает на значение не сам по себе, а потому, что прежде имел другое значение.... Поэтому звук в слове не есть знак, а лишь оболочка, или форма знака; это так сказать знак знака, так что в слове не два элемента, как можно заключить из ... определения слова как единства звука и значения, а три".

Само понятие знака определяется ученым с логико-психологической точки зрения. Знак "есть общее между двумя сравниваемыми сложными мысленными единицами, или основание сравнения", "знак по отношению к значению предыдущего слова есть лишь указание, отношение к этому значению, а не воспроизведение его", "знак в слове необходимая (для быстроты мысли и для расширения сознания) замена соответствующего образа или понятия; он есть представитель того или другого в текущих делах мысли, а потому называется представлением, т. е. в слове А. А. Потебня выделяет 3 элемента: звуковую оболочку, значение и представление.

Ученый разделяет ближайшее (народное) и дальнейшее (индивидуальное) значение слова.

26 в¹ Грамматическая теория А. А. Потебни вырастала из анализа конкретных языковых фактов. Главный его грамматический

69

труд — "Из записок по русской грамматике" в 4 томах, I том — Введение; II том — "Составные члены предложения", III том — "Об изменении значения и заменах существительного". Последний IV том "Из записок по русской грамматике", составленный по архивным материалам ученого, был напечатан в 1941 г., в начале Великой Отечественной войны.

Для А. А. Потебни части речи — грамматические категории, которые существуют лишь в предложении. Таким образом, в сфере грамматики синтаксис имеет решающее значение.

А. А. Потебня считает, что каждый факт языка следует рассматривать в историческом развитии, что задача языкознания заключается в том, чтобы определить не только "откуда", но и "куда мы идем". "В живых языках разрушение старого есть одновременно создание нового, не говоря уже о непрерывных изменениях лексического содержания, создание новых грамматических функций продолжается до нашего времени, ничем не предвещая упада творчества".

Особенно важные положения второго тома:

1. Причастие — форма, промежуточная между именем и гла
голом — в древнерусском языке употреблялась значительно
шире, чем в современном, в частности — была второстепен
ным сказуемым. Историческое развитие причастия свидетель
ствует о противоположности имени и глагола, которая уве
личивается с приближением к нашему времени.

2. В языке происходит увеличение разницы между именем су
ществительным как преимущественно самостоятельным и
несогласуемым словом и именем прилагательным как сло
вом атрибутивным.

3. Количество глаголов, служащих предикативными связками, по
направлению к новому времени уменьшается; вместе с тем
выделяется глагол, который употребляется преимущественно
как чистая предикативная форма без всякого содержания.

4. Развитие синтаксиса состоит в стремлении к дифференциа
ции членов предложения, к "различению бывших прежде од
нородными функций членов предложения, что, в свою оче
редь, является признаком "усовершенствования языка".