Возникшая здесь ассоциация с потопом получает развитие в стихотворении "Пожалей, дорогой, пожалей…" (1991), где события Библейского повествования о потопе и пророче-ства о Страшном Суде, органично растворяясь в ткани философского пейзажа, выводят на аксиологию современной греховной цивилизации:
И грустит под Полярной звездой
Дольний мир и в погибель несется…
"Первый мир был потоплен водой,
А второй для огня бережется"…
Мистическая причастность Библейских событий вечности, жизни сегодняшнего чело-вечества нередко запечатлевается о.Романом в пейзажных образах, где чувственно-обыденное сплавляется со сферой, доступной лишь духовному зрению, – как в стихотво-рении "Благовещение" (2001):
И на заре, под радужным сияньем,
Без звонаря заколоколил Храм.
И все слилось в Архангельском лобзаньи:
Господь с Тобою, Дево Мариам!
Сочетание символической глубины и лирической проникновенности существенно у о.Романа и в произведениях, посвященных периоду земной жизни Христа. В стихотворе-нии "Иерусалим" (1992) лирический портрет столь значимого для Евангельского текста "города моего Христа" через контрастный эмоциональный фон ("светлая моя мечта" – "горькая моя мечта") передает антиномию Иерусалима земного, обрекшего Спасителя на Крестные страдания, – и Иерусалима Небесного, образ которого не раз возникает в Биб-лии как воплощение Царства Небесного "и вообще Церкви Божией – Христианской, вет-хозаветной и новозаветной" [3] . Стихотворение же "Евангелист Божественной рукой…" (1989), выдержанное в духе и стиле размеренного старославянского эпического сказания о Христовом милосердии к покаявшейся блуднице, соединяет в своей речевой ткани драма-тические элементы – в притчевом ответе Христа на слова фарисея и Симона – и звучание лирического монолога, который являет глубину авторского вчувствования в Евангельский текст:
Целую пожелтелые листы,
Святые покаянные страницы.
Душе моя, блудница – это ты.
Да даст тебе Господь любовь блудницы!
Содержательным центром "Евангельской" поэзии иеромонаха Романа является Гол-гофско-Пасхальная тема. Примечателен в этой связи обращенный к ключевым вехам Страстной недели поэтический цикл 2001 г. Здесь и глубинное проникновение в трагиче-ский парадокс в умонастроении толпы, приветствовавшей Вход Господень в Иерусалим ("Когда нелицемерное Осанна // Сметет нелицемерное Распни!"), и благодарные автобио-графичные воспоминания о материнских рассказах о голгофских эпизодах в детские годы ("Матушке Зосиме"), и онтологический смысл "Страстного Четвертка", когда "творенью ноги омывает сам Бог", "Великого Пятка" и самого Воскресения, ставшего, как писал по-эт в стихотворении еще 1999 г., озарением "тридневного гроба любой души" ("Христос Воскрес! Но с Ним ли мы?..").
Подробные картины голгофской драмы запечатлелись в песнях "Гора Голгофа" и "По-ят Пилат Христа…". В центре первой – развертывание Евангельской антитезы двух раз-бойников, пригвожденных вместе со Христом – антитезы, получившей расширительный смысл в мотиве вечного испытания человечества Крестом: "Своим Крестом Ты разделил людей // На тех, кто слева, и на тех, кто справа…". Драматизированная речевая ткань пес-ни в сюжетно заостренном мгновении "последнего крестного мига", "смертного часа" яв-ляет онтологический в своих глубинах спор богоборческого слова разбойника, "что сле-ва", и покаянного воззвания "того, что справа", которое сопровождается лирическим комментарием:
И в этот миг, последний крестный миг
Ты оправдал поруганного Бога,
И капля правды, перевесив мир,
Ввела под своды райского чертога…
Описание решающего момента "крестного мига" размыкается в Пасхальную перспек-тиву Евангельского текста ("Гора Голгофа, Пасхи Колыбель"), а также в сферу молитвен-ного размышления поэта об обретении достойного венца собственного земного пути: "Да оживет во мне хоть в смертный час // Разбойничья спасительная правда".
Всечеловеческий характер голгофских событий явлен и через противоречивое много-голосие беззаконного суда над Христом в песне "Поят Пилат Христа…", где лирическое слово становится художественным итогом подробного воссоздания внутренней "драма-тургии" известных Евангельских эпизодов. Эта ключевая для Евангелия тема соотносится о.Романом с процессом покаянно-исповедального самоосмысления лирического "я", как, например, в стихотворении "Русский куколь" (2001), где герой "перевоплощается" в "припавшего ко Кресту разбойника", или в стихотворении "Прискорбна заповедная доро-га…" (2001), в котором обуздание человеком собственной греховности уподобляется лич-ной Пасхе, невозможной "без тернового венца", и передается таким образным паралле-лизмом: "Рыдай, душа, Иосифом Прекрасным, // Святись слезою Самого Христа". Гол-гофские мотивы составляют сердцевину и гражданско-партиотической лирики о.Романа, окрашивая в скорбные тона образ России – в стихотворениях "Столько боли кругом…" (1992), "Еще не все объезжены места…" (1993), "Христос Воскрес!.." (1999):
Еще не все объезжены места,
Не до последней выплаканы строфы.
И всюду – Лик Распятого Христа,
И всюду – продолжение Голгофы.
Таким образом, грани соприкосновения поэзии иеромонаха Романа (Матюшина) с тек-стами Священных Книг обнаружились в сферах и лирической исповеди, и драматизиро-ванного "эпического" повествования, и в сквозных ассоциациях. Сознательное регуляр-ное обращение к пласту Евангельских образов, мотивов, сюжетов не может интерпрети-роваться здесь лишь в качестве пути к обогащению и расширению образного ряда. Глав-ная сверхзадача этого глубинного диалога – в постижении поэтом-певцом мистического преломления Библейского, Евангельского хронотопа как на сокровенное пространство внутренней жизни лирического "я", так и на исторические судьбы родной земли и челове-ческой цивилизации в целом.
Список литературы
1. О духовном содержании, жанровой системе, основных мотивах поэзии иеромонаха Ро-мана (Матюшина) см.: Ничипоров И.Б. Песенно-поэтическое творчество иеромонаха Ро-мана (Матюшина): духовное содержание и образный строй // Духовные начала русского искусства и образования: Материалы III Всероссийской научной конференции. Великий Новгород, НовГУ им. Ярослава Мудрого, 2003. С. 218-235.
2. Ссылки на тексты произведений иеромонаха Романа даны по изданиям: Иеромонах Ро-ман Благословен молитвословья час. Избранные стихи и песнопения 1990-1997. СПб., Но-вый город,1997; Иеромонах Роман Русский куколь. Минск, Изд-во Белорусского Экзар-хата, 2002, а также по странице в Интернете: http://www.voskres.ru/pesni/
3. Библейская энциклопедия в 2-х книгах. М., 1990 (репринтное воспроизведение издания 1891 г.). Кн.1. С.334-335.