2. Следующая группа ФЕ, относящихся к концепту «безграничного счастья», представлена русск. ФЕ быть на 7 небе, англ. totreadonair(букв. ходить по воздуху), исп. estar como en el cielo(букв. быть как на небе), нем. im siebenten Himmel sein (букв. быть на седьмом небе). А вот франц. ФЕ etre aux anges (букв. быть у ангелов), на наш взгляд, не совсем ассоциируется с чувством восторга, счастья и может быть воспринята как эвфемизм слова смерть, т.е. быть у ангелов – значит после смерти попасть в рай. [4: 12]
3. Вертеться как белка в колесе, англ. to be busy as a bee (букв. быть занятым как пчелка), нем. weder Rast noch Ruh kennen (букв. не знать ни отдыха, ни покоя) – все эти идиомы соответствуют концептуальной метафоре работа – это постоянное движение, а идиомы с тем же значением во франц. языке fairefeudesquatrefers(букв. стрелять из четырех ружей) и в исп. языке echar los higados (букв. выплевывать печенки) соотносятся с концептом действия. [4: 14]
4. Фразеологические единицы с глагольным деструктивным компонентом. Концепт «деструкции» содержится в русской ФЕ ломать голову над чем-либо, в англ. – tocudgelone’sbrainsoversmth. (букв. бить свои мозги палкой), во фр. – se creuser la tete (букв. долбить себе голову), в нем. sich denKopf uber etwas zerbrechen (букв. ломать голову над чем-либо). А вот испанская ФЕ calentarse la cabeza (букв. греть голову) представляется для русского человека в положительном свете и возводится к концептуальной метафоре тепло – это хорош (ср. русская ФЕ греть душу ).
[4: 16]
5. Когнитивная теория метафоры позволяет объяснить, почему одни иноязычные ФЕ легко понимаются и могут даже заимствоваться, а другие – нет. Это зависит, в первую очередь, от того, известны ли в языке-реципиенте концептуальные метафоры, стоящие за соответствующими языковыми выражениями. Например, фразеологические единицы со значением «заставлять кого-либо сделать или обещать сделать то, что им было сказано» в русск. языке ловить кого-либо на слове, в англ. to take someone at his words (букв. взять кого–либо на слове), во фр. prendre qn au mot (букв. взять кого-либо на слове), в нем. j n beim Wort nehmen (букв. Взять кого-либо на слове) и в исп. cogerle con el dedo en la boca (букв. застать кого-либо с пальцем на губах), где последняя ФЕ явно отличается от перечисленных, т.к. для русского человека жест пальца на гу-
бах обозначает «тише».
6. Иноязычные ФЕ типа франц. disparu comme par enchantement (букв. исчез как по волшебству),
нем. wie weggeblasen ( букв. как ветром сдуло), исп. desaparecer como por encanto (исчезнуть как по
волшебству) вполне понятны носителю русского языка, мы тоже используем ФЕ как ветром сдуло в
своей речи. Напротив, англ. ФЕ tovanishintothinair(букв. исчезнуть в прозрачный воздух ) «todisappearcompletelyinaverymysteriousway» (исчезнуть странным, мистическим образом) не находит в русском языке когнитивных аналогов и воспринимается как непрозрачная.
7. Мир тесен – говорим мы, когда хотим выразить, что в любом месте возможны самые неожи-
данные встречи со знакомыми. Англичане говорят: «It’s a small world» (букв. мир мал), французы – le monde est petit (букв. мир мал), немцы – die Welt ist ein Dorf (букв. мир – деревня), а испанцы – este
mundo es un panuelo (букв. мир как платок). Последняя фразеологическая единица не может быть
понята носителями русского языка должным образом, так как в языке отсутствует соответствующая
концептуальная метафора. [4: 17]
8. Следующий ряд представлен такими концептуальными коррелятами, как русск. ФЕ крепкий орешек, англ. ahardnuttocrack(букв. крепкий орех, для того чтобы его расколоть), исп. duro de pelar (букв. трудный для очистки), нем. eine harte Nuss (букв. твердый орех). А французская ФЕ un dur a cuire (букв. слишком жесткий,чтобы варить) выпадает из данного концептуального ряда, т.к. не соответствует метафорической модели жесткий продукт – это сырой продукт. Во всех подобных случаях можно говорить о наличии когнитивно обусловленных несовпадений в сравниваемых языках. Такие различия носят неслучайный характер и, безусловно, свидетельствуют о специфике осмысления определенных фрагментов действительности соответствующими языковыми сообществами. Проведенный анализ показал, что в данных языках совпадают большинство из представленных в ФЕ концептуальных метафор.
Таким образом, подтверждается факт, что метафорический механизм имеет универсальную природу, а значит и внеязыковое происхождение, а именно всеобщие когнитивно-логические связи, присущие человеку.
8. Шекспиризмы
У. Шекспир является автором большого числа английских поговорок и пословиц и, конечно же фразеологизмов. Их называют шекспиризмы. Из одного лишь "Гамлета" в повседневную английскую речь вошло множество цитат, которые давно перестали быть цитатами и превратились в ходячие выражения. Шекспир внес огромный вклад в развитие английского языка. Он обогатил его огромнейшим колличеством идиом ( около 135 ), которые по праву стали считаться исконно анлийскими. Некоторые из них сохранили свою форму и по сей день, другие же – подверглись изменениям в связи с развитием языка и культуры.
Он мог развивать заключенный в идиоме образ. Яго говорит (Oth., I, 1, 64-65): "Если бы я носил сердце на рукаве (то есть: если бы я ходил с душой нараспашку {Широко распространенный в современном английском языке идиом "Towearone'sheartoij. one'ssleeve" - "Носить сердце на рукаве", "Ходить с душой нараспашку" - впервые встречается у Шекспира. Высказывалось предположение, что он связан с обычаем рыцарей носить на рукавах эмблемы своих дам. Но в старинном своем употреблении этот идиом обычно намекает на пасность излишней откровенности. Возможно, что он связан с войнами "Алой и Белой розы".}), мое сердце расклевали бы галки, - то есть любой глупец
заклевал бы меня" (слово daw значило и "галка" и "глупец"). Заметим, что в этом отношении Шекспир является выразителем типичного свойства английского языка. Если мы, например, скажем по-русски: "Ну и набрали вы ягод. Прямо кот наплакал!" - никакого образа плачущего кота у нас не возникает. Мы не можем поэтому развить заключенный в идиоме образ и, например, добавить: "И наплакал-то он всего две слезинки". Возьмем английский идиом: "it was raining cats and dogs" - шел проливной дождь (ср. русское выражение "собачья погода"). Современная американская писательница Джейн Уэбстер развивает эту идиому: "andthreelittlekittensfellonmywritingtable" - и три маленьких котенка, то есть "три маленьких дождевых капли, упали на мой письменный
стол". Чем ярче ощущает английский писатель образность идиом своего родного языка, их живую и часто юмористическую игру, тем чаще в произведениях его встречаются своевольно развитые импровизированные их варианты. В этом отношении Шекспир, наряду с Чарльзом Диккенсом, занимает среди английских писателей первое место.
Замечательна опять-таки, с точки зрения "оживления" языкового образа, нередко проявляющаяся у Шекспира тенденция придать образному выражению современный облик. Сравнение клеветы с отравленной стрелой Шекспир мог подслушать в народной песне, балладе или пословице. Как бы обновляя этот образ, Клавдий сравнивает клевету с губительным пушечным снарядом (Haml., IV, 1, 41-43). Быть может, таким же обновлением древнего языкового мотива является название грома "небесной артиллерией" ("heaven's artillery"; Shr., I, 2, 208).
Таковы основные черты образности Шекспира, выполнявшей благодаря своей доходчивости ту задачу, которую возлагал на нее автор: раскрывать и делать широко доступными глубину и богатство высказываемых им мыслей.
Из нашего указания о "развитии" идиома у Шекспира, то есть о выявлении его образной стороны, отнюдь, конечно, не следует, что каждый встречающийся у Шекспира идиом имеет образное значение. Основная трудность для переводчика, как и для комментатора, состоит в проведении пограничной черты между образами и обычными в ту эпоху речевыми тропами, ничего нового к образам Шекспира не прибавляющими.
"Как! и Горацио здесь?" - в ночной сцене, которой начинается "Гамлет", удивленно спрашивает Бернардо. "A piece of him", - отвечает Горацио, что в дословном переводе значит "кусок его". Эти слова почему-то казались многим комментаторам темными. А между тем стоит лишь вспомнить другие случаи употребления Шекспиром слова piece, чтобы убедиться в том, что это слово в обороте "a piece of" или даже само по себе могло выражать презрение, насмешку, шутливость и пр. {"Thou, fresh piece of exellent witchcraft",Wint., IV, 4, 432-433. "A flat tamed piece", Troil., IV, I, 62. Ср. также обороты современного английского языка с "a piece of", выражающие презрение, насмешку.}. Ответ Горацио шутлив. Его можно передать на русском языке - "он самый" или "я за него". Старинные комментаторы Хис и Стивене правильно уловили шутливость в тоне ответа. Причудливым и произвольным является толкование другого старинного комментатора, Варбуртона, полагавшего, что под "куском" Горацио подразумевает руку, которую он протягивает Бернардо. "На сцене - ночь, - поясняет толкование Инглеби, - и Горацио почти невидим для Бернардо". Не менее произвольным является толкование современного комментатора, Довера Вильсона, которому кажется, что Горацио замерз (ночь очень холодна) и что от него, как он говорит в шутку, остался только "кусочек". Комический образ съежившегося от холода Горацио является, конечно, произвольной интерпретацией.