К истории русской азбуки (стр. 1 из 3)

К истории русской азбуки

С. Друговейко-Должанская

"На протяжении всей истории русской орфографии происходила борьба с "лишними" буквами, увенчавшаяся частичной победой при реформировании графики Петром I (1708-1710 гг.) и окончательной победой при орфографической реформе 1917-1918 гг." 1

В пылу полемики, возникавшей вокруг этой проблемы, рождались не только солидные научные трактаты, хорошо известные историкам науки, но и оригинальные поэтические произведения, остроумные эпиграммы, блестящие литературные мистификации. Обзор текстов такого рода мы и предлагаем здесь.

Начало этой литературной традиции было положено, по-видимому, М.В. Ломоносовым, написавшим в 50-е годы XVIII в. юмористическую сценку "Суд российских письмен, перед Разумом и Обычаем от Грамматики представленных"2. В сценке Грамматика выносит на суд Разума и Обычая "российские письмена, которые давно имеют между собою великие распри о получении разных важных мест и достоинств. Каждое представляет свое преимущество. Иные хвалятся своим пригожим видом, некоторые приятным голосом, иные своими патронами, а почти все старинною своею фамилиею". Буквы высказывают взаимные претензии: Аз жалуется на Он, на что последний отвечает: "Ты так презрен, что почти никаких российских слов не начинаешь". Буквы осуждают Ер, который "место занял, подобие как пятое колесо". Ять возмущается поведением Е, который, по его словам, "выгоняет меня из м

ста, влад ния и насл дия, однако я не уступлю. Е недоволен своим селением и веселием, меня гонит из ут шения: Е, пускай будет довольствоваться женою, а до д виц дела нет" и т. д.

Бурный всплеск интереса к различным филологическим и педагогическим проблемам, связанным с русской азбукой, возникает в 20-30-е годы XIX столетия, после выхода в свет "Пространной русской грамматики" Н.И. Греча, когда в периодической печати появляются многочисленные отклики на предлагаемые Гречем изменения в составе русского алфавита.

Впрочем, недостатка в реформаторах системы русской азбуки не было и десятилетием раньше. Еще в 1809 г. журнал "Цветник" опубликовал подробную статью Д. Языкова "Замечания о некоторых русских буквах", где автор, излагая историю создания славянского алфавита, замечает: "Отдавая полную справедливость отцу наших письмен <...>, должно однако же признаться, что из греческой азбуки перенес он в нашу и такие [буквы. - С. Д-Д.], которые там сами по себе или в составлении с другими имели различные выговоры, а у нас получили одинакие /

, , , , , , /, и еще такие, которые могли составляться / , /. Это самое сделало славенское наше правописание отменно затруднительным. <...> Затруднение славенского правописания давно уже заставило выбросить из нашей гражданской азбуки многие буквы, которые, не принося ни малейшей пользы, составляли одно только школьное умничанье; ибо звук их находился или в других знаках, или мы его потеряли. Несмотря однако же на это, все еще в нашей азбуке остается несколько одинаковых букв, из коих некоторые служат загадкою и преткновением"4. Далее следует подробное доказательство нецелесообразности употребления и Ъ: "Буква , потеряв настоящий свой выговор, походит на древний камень, не у места лежащий, о который все спотыкаются и не относят его в сторону затем только, что он древний и некогда нужен был для здания <...> Для меня непонятно, зачем предки наши сделали Ъ сторожем всех согласных конечных букв. Звук, издаваемый им, то есть тупой, находится во всех языках; но кроме нашего ни в котором нет особенного для него знака...". Автор предлагает использовать в функции разделительного твердого знака паерок, который "можно заимствовать из церковных наших книг".

Продолжая начатую Языковым тему, В.Г. Анастасевич в статье "Нечто о Российской абевеге", опубликованной в 1811 г. журналом "Улей"5, рассуждал о необходимости облегчить изучение русской грамоты детьми и иностранцами "удобнейшим расположением порядка букв и уничтожением еще кажущихся излишними". Он полагал, что порядок букв в русском алфавите принят произвольно, "хотя некоторые и находят в нем какой-то нравственный смысл". В методических целях Анастасевич предлагал "первыми в азбучном порядке" поставить гласные буквы, исключив из их числа i десятиричное, ижицу, но введя "мягкое О или

<...>, или Ё".

Также, по его мнению, следовало бы исключить Щ, Ъ, Ь, поскольку из двух последних "первый претерпел уже несколько гонений и едва со временем устоит, будучи даже с виду уродом", второй же мог бы уступить место более удобному обозначению мягкости: двоеточию над смягчаемой согласной. Согласные в алфавите предлагается расположить "по смежности органной, или, так сказать, по порядку клавишей произношения, то есть: губные сжатые, отверстые, зубные, поднебные и гортанные". В конечном итоге алфавит, рекомендуемый Анастасевичем, выглядит следующим образом: А. Е. И. О. У. - Б. П. М. - В. Ф. - 3. С. Ц. Л. - Н. Ж. Ш. Ч. Р. - Д. Т. - Г. К. X., т. е. включает всего лишь 24 буквы плюс 4 знака: твердый / '/ в функции разделительного Ъ и над Е, чтобы заменить букву Э; мягкий / "/ над гласными для замены букв Я,

, , , Ю и над смягчаемыми согласными вместо Ь; краткий / v / для замены О на А в безударных слогах и долгий / — / для замены Ё на О после согласных.

Подобных доморощенных реформаторов русской азбуки едко высмеял М.Н. Загоскин. В одном из его сатирических очерков выведен некий литератор, сочиняющий новую русскую азбуку. "А что вы хотите переменить в азбуке?" - спрашивают его. "Говорите тише! - отвечает он. - Я хочу... Но нет, я не смею вам поверить этой тайны. Почем знать, вы не остережетесь, откроете ее другим, и тогда, чего доброго, прежде, нежели моя книга выйдет в свет, какой-нибудь любитель ижицы убьет меня из-за угла камнем"6.

Одним словом, вопрос о необходимости реформы русского алфавита словно бы витал в воздухе. Литераторы то и дело иронизировали над "грамотеями", вольно обращающимися с правилами орфографии и грамматики. "В вывесках, кажется, все возможные ошибки сделаны и еще придумываются. Но вот что замечательно: уж пусть бы ошибались в местах сомнительных, неопределенных, - нет, ошибаются там, где ошибиться, кажется, нельзя; никто не мудрствует так лукаво, как вывесочные грамотеи. По темному понятию, неясному слуху, они знают, что где-то ставится

и где-то Е, в одном месте вставляется Ъ, а в другом не вставляется, одна речь отделяется занятою, а другая точкою. Посмотрите же, какое употребление они делают из этих своих сведений. Посмотрите, где они ставят точки, запятые, Ь, Е и Ъ? ВЪХОТЪ.ВТРАХЪТIРЪ. Скажите, не лучше было бы, чтоб они не знали ничего о и Е, о Ъ и Ь?"7.

Реформаторский проект, предложенный Н.И. Гречем в его "Пространной русской грамматике"8, был весьма умеренным. "Излишними" Греч назвал буквы i десятиричное, ижицу, фиту и Щ, но при этом настаивал на сохранении

, ибо полагал, что в некоторых случаях его произношение отличается от Е и, кроме того, что "составление и происхождение оной [т.е. - С. Д.-Д.] есть совершенно иное". Предлагал он также сохранить и букву Э "для выражения точного произношения некоторых слов, в коих гласная Е выговаривается чисто, без присоединения Й". "Неосновательным" считал Н.И. Греч требование некоторых писателей изгнать из русского алфавита букву Ъ или заменить ее другими знаками. Вместе с тем, по мнению Греча, ощутима явная недостаточность "в согласных знака для густого дыхания, латинской буквы h", а в гласных - "в выражении двугласного звука ЙО".

Тем не менее и этот проект приобрел как сторонников и продолжателей, так и противников. Прежде всего, как и предугадал семью годами ранее М.Н. Загоскин, появились защитники у буквы "ижица", которую Греч вовсе "изгонял из алфавитного Эдема". Н.И. Надеждин опубликовал в "Вестнике Европы" обширное юмористическое стихотворение, в котором от лица гонимой всеми Ижицы обращался с просьбой о заступничестве:

Державный первенец письмен,