3. Мнение Е.И.Яновича на происхождение наречий, соотносительных с качественными прилагательными (Е.И.Янович «Наречие в истории русского языка: Генезис и функционирование основных морфологических типов производимых наречий», Минск, 1978г.)
Автор считает, что они появились в результате лексико-семантической конденсации адъективно-субстантивных словосочетаний (вново из сочетания ٭въ ново время ; впрость из сочетания ٭в прость мьсть и т.д.). Идея синтаксического объяснения наречий не нова, но объемная последовательность встречается в этом труде впервые. Важен вопрос о времени появления наречий относительно периода формирования имени существительного и имени прилагательного как частей речи. Наречие (по крайней мере, в некоторых типах) по форме, синтаксической роли и семантике имеют все признаки нерасчлененного имени в его древнейшем противопоставлении глаголу.
Формальная неопределенность частиречной принадлежности лексем в древнерусских памятниках как добро, зъло, благо, лихо, право может дать реальное представление о такой возможности в языке древнейшей эпохи. Употребление добро в роли существительного, прилагательного, наречия:
Достоин ли въ суботы добро творити (Ев.Остр. 1056-1057, мр III, 4)
Покушали пера добро ль перо тверда ль рука добро ль ею писать (У Мои XII, 53, приписка)
Чем дальше вглубь истории, считал Потебня, тем больше предметность прилагательных и качественность существительных. Качество и предмет, противопоставление которых нашло свое выражение в особенностях грамматической структуры имен прилагательных и имен существительных (развития суффикса –я у существительных, появление членности у прилагательных), может объяснить его двойственную природу. По форме это существительное: зъло, потиху, излиха. Семантически это прилагательное – близость друг к другу значения определения предмета и значения определения действия или признака – первоначальная функция значения имени, позднее ставшая категориальным значением прилагательных с одной стороны и наречий – с другой . (30, 12) Например:
Добрь - исследователи считают формой и существительного и прилагательного, скорь соотносят с прилагательным, так как существительные с этим корнем представлены в памятниках суффиксальными образованиями. При изучении древнерусских наречий ранние формы мы ставили в прямую зависимость от слов, которые семантически или формально могли развиваться параллельно с наречием или позднее на той же базе именных основ и даже на основе самих наречий. Форма наречия, сохраняя (или повторяя) падежную форму имени, лишена ее падежной семантики. На базе косвенных падежей имен сложились основные модели наречного словообразования. Этот процесс определился задолго до начала письменного периода, поэтому объяснение наречных форм через значение таких же форм в имени существительном и имени прилагательном для древнерусского языка не представляется убедительным. (13, 17)
Общей чертой всех наречий в древнерусском языке, продолжающей славянскую линию, является развитие предложных форм. Для качественных наречий: мало – замало, мала – измала, малу – помалу, малъмь –замалъмь, маль - въмаль, намаль, помаль (искл. малы, по аналогии порьды «редко» – раннее исчезновение). (30, 20)
Предлог или приставка – начальный элемент в формах въмаль, помалу и т.п. – основная проблема в изучении наречий древнерусского периода, прямо связанная с вопросом происхождения наречий. Эта проблема заключает в себя грамматическую специфику наречия как части речи. Наречия помалу, помаль, въпрость, испроста традиционно рассматриваются как форма прилагательных с предлогами. Этот взгляд прочно закреплен. Статус отдельного слова в истории словообразования получили наречия на –о и -ь (просто и прость), остальные же въпрость, испроста, попросту и т.п. считаются предложно-падежными формами прилагательного простый. (13, 18)
Одной из трудностей, связанных с историческим изучением наречий, является проблема выделения наречий в тексте древнерусских памятников. Наречие, являясь по своему происхождению именем, в исторический период развития языка продолжает быть тесно связанным с другими именами – прилагательными и существительными. Выделение наречий в кругу имен теоретически можно свести к выделению слов, которые по совокупности признаков не могут быть отнесены ни к прилагательным, ни к существительным. Представим на примерах из памятников разных эпох возможности имени существительного выполнять обстоятельственную функцию, т.е. выступать в роли наречия. Как известно, из всех косвенных падежей наиболее часто в этой функции употребляется творительный падеж. Из всего лексико-семантического многообразия имен существительных по широте значения наиболее близки наречиям отвлеченные имена, поэтому они чаще употребляются в качестве определения глагола.
XI-XIV вв. вьрою [’искренне’] въстрьбова, а не лукаво (Изб.1076,28об);
льностию [’нерадиво’] варено (Уст, XII);
жены … разлучаемы нужею [’насильно’] от мужии свои (ЛН, ок.1425, 1171г.).
Существительные тьма в значении ’бесчисленность’, ’несметное множество’ в приглагольном употреблении встает в один ряд с наречиями много, излиха, преизлиха и т.п., обозначая высшую степень усиления:
Его же трепещетъ uбо и земля его же еста очи свьльиши тмами паче слнца (СБХл, XIV, 103 об.) . (30, 27)
Разную судьбу имели разные формы, отмеченные в древнерусских памятниках в прилагательном употреблении: по части ’подробно’ (в XIV в.):
да не по части всего глю, но кратко.
Другая форма – отъ части ’частью, частично’, тоже отличается искусственностью. Калька с греческого. В памятниках XI-XIV в. встречалась один раз; но сохранение ее в книжно-письменном языке непрерывно: XVI-XVII в. – достоино расудих яко в завещании нькая потребнаа мнь отчасти писанием сьм явити. (Волог-Перм. лет. м. 297-297 об., XVI). В современном языке наречие отчасти употребляется в том же значении, которое было у него в XII в., сохранилась и принадлежность слова к книжному стилю. Появление наречий из «застывших» или «окаменевших» падежных и предложно-падежных форм имен существительных хорошо изучены и подробно описаны в исторических исследованиях. Семантически близкие наречиям случаи приглагольного употребления форм творительного падежа имен существительных в метафорическом значении. Но это не способ образования наречия (выть волком, глядеть зверем, лететь стрелой). О безусловном наречии говорим тогда, когда имя существительное, давшее образ действию, исчезает из языка, и форма творительного-сравнительного остается в лексической изоляции: кубарем (скатиться кубарем с лестницы) (кубарь вышло из употребления). (9, 35)
XVII в.: Вопрос: Кая же убо упражнения суть честная и дь - темъ приличная. Ответ: Кубар(ъ), мечик, кики (Гражд. об. Дет., БИ, XVII в.// сл. Р. яз. XII-XVII вв.).
В памятниках письменности древнерусского и особенно старорусского периодов отглагольные имена существительные с нулевым суффиксом часто представлены только в роли наречия. Например: мимоходом ‘по пути, проходя мимо’, перен. ‘между прочим’ ( в «Словаре русск. яз.» С.И.Ожегова последнее дано с пометой «разговорное»). Глагол «мимоходити проходить» в конкретном и переносном употреблении сохраняется в русском языке с начала письменности до XIX в. Например: како блг(д)ть проувьтать како образи мимоходятъ… (Сл. Епиф. о погреб, 1524г.// Карт. Сл. Р.Яз. XI-XVII в.). Субстантивная форма мимоходомъ, отвечающая конкретному и переносному значению глагола, в роли наречия отмечается с XVII в.: А попъ де Самошко на на майдань книги читал одинъ, то онъ, видалъ мимоходомъ (ДАИ XII, 161, 1688 г.// Сл. Р.Яз. XI-XVII вв.). Сферой употребления отглагольных с нулевым суффиксом имен был живой народно-разговорный язык. (5, 97)
Основным и «функциональным конкурентом» отглагольных имен в литературном книжно-письменном языке были причастия. Функциональная близость к наречиям отчетлива у причастий в тех случаях, когда в тексте нет указаний на объективные отношения: молча претерпь. (ПНС 1296, 13). Утрата склонения кратких (именных форм) действительных причастий отмечается на рубеже XI-XII вв. (конец Др-р. периода). Появление общей с наречиями черты – неизменяемость – способствовало позднее переходу некоторых других причастий в наречия, но при условии нейтрализации видо-временных значений, характерных для глагола (СРЛЯ – молча, нехотя, походя) – изменения в ударении.
Функциональная общность наречия и отдельных косвенных падежей имени существительного имело большое значение для обеих частей речи. Малочисленность наречий по сравнению с другими знаменательными классами слов в древнерусском языке объясняется тем, что существительное активно выступало в предложении в той же роли: въ истину, безъ грьха, до коньца и т.п.
Первичные наречия встречающиеся в памятниках древнерусской письменности XI-XIV вв., непосредственно не связаны со словами, принадлежащими другим частям речи. Это либо древнейшие образования от именных основ или единичные образования. Например:
Бъшию (бьшью) ‘совсем, совершенно’ зубъ же своихъ да не кажеть въ смьсь бъшию (ПСп XI, 179) и градъ бошью пуст своривъ (ГА XIII-XIV, 168).
В том же значении употреблялись наречия вьсьма (становится архаизмом уже в старорусский период), въсячъскы. Судьба этих наречий разная, одни вышли из употребления, уступив новым формам: вънезапу – внезапно; ту – там, тут; таи – тайно. Другие остались без изменения доныне: вон, вчера, дома, едва, еле, мимо, около, окрест. Часть их послужила основой для образования прилагательных (въчерашьнии, домашънии и т.п.) и оказалась центром словообразовательного гнезда. Другая часть осталась обособленной на протяжении всей письменной истории (вон, едва, еле, мимо).