В последнее время пословицы стали трансформироваться активнее, а, по мнению B.C. Елистратова, центр создания пословиц переместился из деревни в городское просторечие (арго), в интеллигентское просторечие, которое нередко смыкается с лагерным жаргоном. Поэтому новая лексика паремий изобилует обсценизмами, деформациями слов.[21]
Как отмечают многие исследователи, гораздо активнее стали использоваться те трансформированные структуры, которые возникли как реакция на необратимые перемены, произошедшие в экономической, политической, духовной жизни нации (Бетехтина Е.Н., 1995; Благова Г.Ф., 2000; Бондаренко В.Т., 2005; Вальтер X., 2004; Вальтер X., Мокиенко В.М., 1991, 2001, 2002, 2005, 2006; Гашева Л.И., 1995; Кваша Н.К., 2001; Костючук Л.Я., 1995; Кабанова Н.М., 1995; Николаева Е.К., 1995, 2002; Селиверстова Е.Н., 1995). Они отражают современные культурные доминанты, явления, оценки, которым отдается приоритет в данном обществе в данный момент времени.
Трансформы известных русских пословиц имеют разную мотивацию и концептуальную природу - от принципиального опровержения банальной истины, выражаемой ими, до «смеха ради смеха», чисто языкового каламбура, зубоскальства.[22]
Прототип классической пословицы, стоящий за такими трансформами, легко узнается носителями языка: Не имей сто рублей, а имей сто зеленых (Не имей сто рублей, а имей сто друзей); Старый друг лучше новых русских двух (Старый друг лучше новых двух); Язык до киллера доведет (Язык до Киева доведет).
В «Словаре русских антипословиц» X. Вальтера и В.М. Мокиенко представлены целые серии трансформов высокочастотных русских пословиц. По мнению авторов, высокочастотность, с одной стороны, обеспечивает моментальную идентификацию паремии, с другой - повышает искус сопротивления ей и стоящей за нею хрестоматийной мудрости, что и является экстралингвистической мотивацией «стеба». Стеб не только как выражение иронии, но и как специфический подстиль речевого поведения и как лингвокультурное социально-групповое явление сформировался и получил соответствующую номинацию в конце 1960-х - начале 70-х годов XX века в среде отечественных хиппи.[23]
Активизация употребления трансформированных пословиц происходит не случайно, особенно в публицистике и разговорной речи. Их уместное употребление является ярким стилистическим приемом, делает речь более живой и выразительной, придает ей особую окраску.
Изучение пословичных трансформов в отечественной паремиологии только начинается. Первый опыт их лексикографического отражения представлен в словарях X. Вальтера и В.М. Мокиенко: «Пословицы русского субстандарта» (2001), «Словарь русских антипословиц» (2002), «Антипословицы русского народа» (2005), «Прикольный словарь (антипословицы и антиафоризмы)» (2006). Наряду с другими типами варьируемых в речи устойчивых фраз - крылатыми афоризмами, клишированными выражениями и т.п. - пословичные трансформы (варианты - в терминологии автора) описаны в целом ряде работ В.Т. Бондаренко, появившихся в 90-е годы (1990, 1995). Языковой материал последнего десятилетия, представляющий трансформации пословиц, отражен в лингвистической литературе фрагментарно (Селиверстова Е.Н., 2000; Кваша Н.К., 2001; Вальтер X. 2001, 2004; Воронцова Ю.А., 2001; Никитина Т.Г., 2001; Николаева Е.К., 2002, 2003; Дамм Т.Н., 2002; Фи-лософ-Лозейко В.Н., 2003, Литовкина А.Т., 2006; Мелерович A.M., 2006).
В нашей работе мы используем термины трансформация и преобразование пословицы как равнозначные и понимаем трансформацию не как речевую ошибку, а как целенаправленное изменение структуры и/или семантики паремии. Многие рассматриваемые в работе пословичные трансформы (результат трансформационного процесса) можно классифицировать как индивидуально-авторские, окказиональные образования; одни привязаны к конкретным, единичным ситуациям; другие, отражающие типизированные ситуации, быстро приобретают устойчивость, начинают активно воспроизводиться в новом оформлении, неоднократно фиксируются разными источниками, т.е. могут стать узуальными. Что касается происхождения таких трансформов, то и многие из них могут быть названы авторскими. Их авторство, например, Что посмеешь, то и пожмешь; В тихом омуте черви водятся; С кем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало; У бобра добра не ищут (Н. Фоменко); Если кашу маслом не испортишь, попробуйте ее дегтем (Б. Трушкин); Тише едешь - шире морда (М. Задорнов), закреплено в Интернете, текстах СМИ и лексикографических источниках (Вальтер X., Мо-киенко В.М., 2001, 2002, 2005, 2006). Если же говорить об употреблении, то, благодаря современным средствам коммуникации, эти единицы получают широкое распространение в русскоязычной среде.
Выводы по Iглаве
Итак, изучив понятия вариативности и трансформации паремий в современном языкознании, мы сделали следующие выводы:
Выводы по вопросам вариативности паремий:
1. Вариативность является объективным и неизбежным следствием развития языка, которое разнообразит, оживляет новую форму, делает изменение ее более плавным, не столь ощутимым. Причинами, приводящими к вариативности, являются деавтоматизация восприятия, стремление к упрощению, к устранению функционально не нагруженных форм и избыточности.
2. Вариативность является одним из существенных признаков пословично-поговорочных выражений несмотря на то, что они представляют собой изречения с клишированной формой, т.е. характеризуется определенной устойчивостью и воспроизводимостью в готовом виде. На уровне фразеологических единиц вариативность может создаваться гораздо бóльшим количеством языковых средств, чем у слов, и вызываться бóльшим числом причин. Почти треть (29,7%) встречающихся пословично-поговорочных выражений, используемых в художественных и публицистических текстах, претерпевают трансформации того или иного уровня.
3. Лексическая вариативность и ее конкретные проявления – субституция, экспликация и элиминация – является самым распространенным типом в сфере паремических единиц (51,4%). Ассоциативная вариативность, обусловленная привлечением информации из контекста на основе ассоциативных знаний, и вариация коммуникативной формы (использование пословичного изречения в форме вопроса) представляют собой специфические для пословиц и поговорок виды вариативности (11%). Морфологическая вариативность как проявление структурно-семантической изменчивости и синтаксическая, связанная с синтаксической синонимией, являются наименее представленными типами вариативности паремических выражений (5,2% и 4,3% соответственно).
Выводы по вопросам трансформации паремий:
1. В силу политических и социальных изменений последних десятилетий язык динамично развивается в соответствии с требованиями нового социокультурного контекста.
2. Трансформированные паремии образуются на основе существующих в языке устойчивых фраз с помощью структурно-семантических трансформаций и языковой игры, являясь результатом актуализации межтекстовых связей.
3. Мир трансформированных паремий - это ирония, пародия, трансформация и приращение смыслов, следовательно, вторичность и интертекстуальность. В трансформированных паремиях фиксируются сразу три объекта, тесно связанные между собой- это язык, текст и культура, а смысловая заряженность трансформированных паремий – это одна из форм экономии языковых средств.
4. Многие трансформированные паремии подвергают пересмотру банальные истины и описывают поведенческие реакции в новых условиях жизни. Лексикографирование трансформированных паремий способствует выявлению широкого круга концептов народной культуры, основных тематических полей, отражающих совокупность представлений народа о действительности, закрепленных в единицах языка, на определенном этапе развития.
5. Трансформированные паремии выполняют функции прецедентных феноменов и паремий, но в силу своей новизны, «аномальности», интертекстуальности, они служат отражению современного взгляда на жизнь, подтверждают тезис о всеобщей абсурдности и текстуализации пространства, и являются, таким образом, свидетельствами демократизации языковых процессов в лингвокультурном обществе.
II. Паремиологические трансформации пословиц как форма языковой игры
Анализ паремиологических трансформаций пословиц и антипословиц на примере материалов словаря «Антипословицы русского народа» Х.Вальтера и В.М. Мокиенко
Как показал анализ теоретической литературы и практического материала, процессы в обществе влияют на язык и отражаются в нем. СМИ наиболее активно актуализируют современные тенденции: стремление к экспрессии, новизне формы и содержания, смешению стилей, нивелировке типов речи. Языковое сознание современного россиянина создает условия для популярности трансформированных устойчивых сочетаний в любой ситуации. Например: Если гора не идет к Магомету, значит, Моисей заплатил больше [24] В результате изменений в социуме меняется языковое сознание его членов. Увеличивается спрос на остроумие, иронию, сарказм, языковую игру.
Языковая игра - это вид речемыслительной деятельности, использующий лингвистическое чутье говорящих и требующий от них решения творческих задач. Языковая игра строится по принципу намеренного использования отклоняющихся от нормы и осознаваемых на фоне системы и нормы явлений: «Языковая игра порождает иные, чем в узусе и норме, средства выражения определенного содержания или объективирует новое содержание при сохранении или изменении старой формы»[25]— Театр одного актера, весь билет продан [11, с. 61]. Нормой является мн. ч. - все билеты проданы, поэтому употребление ед. ч. привлекает внимание и производит комический эффект.
Языковая игра как реализация речемыслительной деятельности дает чувство перспективы в самовыражении языковой личности, проявления ее компетенции, предоставляет возможность убедиться в «исправности» своего интеллекта и несет в себе удовольствие творчества, необходимого человеку как мыслящему существу. Языковая игра ярко демонстрирует, с одной стороны, эволюционные потенции языка, с другой - творческие возможности языковой личности. В ходе языковой игры происходит нарушение равновесия речевого произведения, обусловливающее переход к началу самоорганизации текста, в ходе которой говорящий актуализирует потенциальные возможности языка, тем самым демонстрируя один из возможных путей эволюции всей системы.