Точка с запятой нередко использовалась в ранних переводах Библии в качестве основного знака препинания для соединения цепи простых предложений, передающих последовательность действий, перечисление и т.п. Очевидно, что основной функцией точки с запятой здесь являлась передача ритма, соответствующего неторопливой, назидательной манере повествования.
В конце XVI в. точка с запятой используется сравнительно редко. Об этом свидетельствует тот факт, что в трактатах по грамматике данного периода (Р.Малкэстер, Дж.Путтенгэм) этот знак препинания даже не упоминается. Однако и позднее, в первой четверти XVII в., когда на практике точка с запятой употреблялась довольно широко, ее теоретического обоснования мы не находим. Вероятно, это связано с тем, что новый знак препинания плохо вписывался в существующую шкалу временных значений и фактически использовался как заменитель двоеточия или поочередно с ним, выполняя, прежде всего, риторическую функцию (выделение риторических фигур, обусловленных лексическим и ритмическим повтором).
Такое использование точки с запятой нередко шло в разрез с логико-грамматическим членением предложения. Убедительной иллюстрацией тому служат следующие примеры:
(1)Give me, good Lord, a full faith, a firm hope, and a fervent charity; a love to thee, good Lord, incompatible above the love to myself, and that I love nothing to thy displeasure but everything in an order to thee (More, T., 1971, p.107).
(2)Damon to his Pythians, Pylades to his Orestes, Titus to his Gysippus, Theseus to his Pirithous; Scipio to his Laelius, was never found more faithful than Euphues will be to his Philautus.
(3)Gentlewomen I appeal in this controversy to your consciences, wether there be in you an art to love, as Euphues thinketh, or whether it breed in you as it doth in men; be sight, if one be beautiful, by hearing if one witty, by deserts, if one be cour-teous, by desire if one be vituous [The Holy Bible, containing Old and New Testaments, 2006, p. 114].
К середине XVII в., по мере того, как использование пунктуации получает все большее логико-грамматическое обоснование, значение точки с запятой начинает осознаваться многими учеными. Так, в трудах Б.Джонсона и Ч.Батлера неоднократно подчеркивается важность точки с запятой (как связующего звена между запятой и двоеточием) в ряду логической значимости знаков препинания и предпринимается попытка дифференциации точки с запятой и двоеточия.
Вот что пишет об истории развития точки с запятой Перси Симпсон:
The semicolon is not recognized by Mulcaster and Hart; according to Ames [Typographical Antiquities], it was introduced into England in 1569, but began to be used about 1580. When once it came into regular use, it brought a new element into punctuation... The semicolon, bringing in a finer grading of the stops, started the logical system in use at present day [Simpson, P., 1911, 2009, p.86].
Итак, с середины XVII в. точка с запятой начинает употребляться в новой функции - выделение придаточных, начинающихся разделительным союзом, а также придаточных-относительных, присоединяемых относительными местоимениями "who", "which", "that". Эти «изменения», несомненно, свидетельствовали об укоренении новой манеры письма, подчиняющейся в большей мере нормам логико-грамматического членения:
Refinements in the use of subordinate clauses are a mark of maturity in style... the loose association of clauses (parataxis) - gives way [that is, as language develops] to more precise indications of logical relationship and subordination (hypotaxis).
Однако, в течение довольно продолжительного времени, фактически до конца XVII в., точка с запятой продолжает употребляться и в риторической функции; показательно, что по нормам нового стиля выделение риторических фигур (повторов, антитезы, сравнения и т.д.) происходит в соответствии с законами логики и грамматики. В XVIII в. точка с запятой постепенно вытесняет двоеточие, становится основным знаком препинания в предложении. Обычно точка с запятой употреблялась в интеллективной прозе XVIII в. для связи простых предложений, осложненных различными синтаксическими конструкциями, выделенными запятой. А поскольку сложное предложение в интеллективных текстах того времени нередко занимало не только большой абзац, но и целую страницу, то в таком предложении можно было насчитать до десяти точек с запятой:
As the of speech is supposed to be that which chiefly distinguishes us from the brute creation; and is truly so, if by speech we understand, not only the mere words or sounds of a language, but the conceptions of the mind that are signified by those sounds; it is a matter of curious inquiry, from whence, we have'derived this distinguishing prerogative of our nature; how it first began; and by what degrees it arrived to that state of perfection to which it has been brought, if not among us, at least in other and notions of the world [Brown, G., 2008, p.76].
Особенности стиля научного изложения, характерного для XIXв., диктовали новые нормы и в употреблении точки с запятой. В соответствии со строгим, скупым, более логичным стилем XIX в. точка с запятой встречается в интеллективной прозе все реже. Любопытно, что и в XIX в., и в XX в. точка с занятой употребляется в основном в прежней функции - для разделения простых предложений, входящих в состав сложного.
Подводя итог изложенному, попытаемся выделить общие закономерности развития ранней английской пунктуации. Главным направлением эволюции английской пунктуации периода становления следует считать изменение ее характера от ритмического (риторического) к логико-грамматическому. Естественно, что такое разграничение условно, схематично; цель его - наметить основные тенденции развития системы английской пунктуации, уточнить, какие именно функции знаков препинания являлись определяющими на том или ином этапе становления данной семиотической системы. Говоря о логико-грамматическом характере английской пунктуации XVII-XVIII вв., мы имеем в виду лишь зарождение, различение и усиление «грамматической» функции пунктуации в системе, изначально характеризующейся как ритмическая.
По-видимому, усиление «грамматической» функции пунктуации следует связать с отчетливо проявившейся в английской интеллективной прозе XVII-XVIII вв. тенденцией к подражанию классическим образцам. Необходимо уточнить, что преобладание «грамматической» («логической» - в терминологии изучаемого периода) пунктуации было сравнительно непродолжительным: данная манера пунктуирования исчерпала себя по прошествии моды на каноническое построение текста в духе классической и средневековой латыни.
К сожалению, небольшой объем данной работы заставляет ограничить исследование лишь XVI-XVIII вв., т.е. периодом становления системы английской пунктуации. Чтобы получить целостную и законченную картину развития данной семиотической системы, представляется целесообразным в дальнейшем продолжить исследование, проследив, какие процессы определяют характер английской пунктуации XVIII-ХХ вв., всегда предоставлявшей широкие возможности для свободного стилистического варьирования.
B к.ХVI- н. XVII вв. знаки препинания выполняют преимущественно ритмическую функцию. Прежде всего, это связано с удобством чтения, с необходимостью дыхания - длинные предложения невозможно прочитать на одном дыхании, что неизбежно приводит к взятию пауз.
Интересно, что каждому знаку препинания, использовавшемуся в то время, соответствовала пауза определенной длины» более того, существовала иерархия знаков препинания. По схеме А.Мануциуса последовательность «запятая, точка с запятой, двоеточие, точка» соответствовали паузы, длительность которых располагалась то. возрастающей (вопросительный и восклицательный знаки «читались» с паузой, равной точке). Умелое чередование знаков препинания в совокупности с использованием синтагм различной длины создавало определенный ритмический «рисунок» текста, способствуя эстетическому воздействию на читающего.
В то же время пунктуация Елизаветинской эпохи носила ярко выраженный риторический характер. Постоянная ориентация на читателя, стремление отразить на письме процесс мышления, показать виртуозное владение ораторским искусством заставляли составителей научных трактатов обращаться к помощи знаков препинания как средству дополнительного эмоционального воздействия. Цепи простых предложений, соединенных двоеточием или чередованием точки с запятой и двоеточия образовывали т.н. «риторические» периоды, в которых риторическая организация оставалась главенствующей, а нередко и противоречила логико-грамматическому членению предложения в интеллективной прозе XVI – XVII вв. законы риторики подчиняли себе законы логики и грамматики.
Вместе с тем можно говорить и о стилистическом характере пунктуации к. XVI - н. XVII вв.: автор обычно обращался к тем знакам препинания, которые более всего отвечали его творческим намерениям. Изменить авторскую пунктуацию - значит изменить смысл высказывания.
0дна из отличительных особенностей интеллективной прозы ХVI-ХVIIвв. - подача информации сплошным текстом, без упорядоченного деления на абзацы. Вся информация в научных трактатах ХVI-ХVIIIвв., включая ссылки, отступления, воспоминания и т.п., преподносилась автором как существенная, без разделения на главную и второстепенную. Об этом же свидетельствует способ оформления на письме парантетических внесений: в текстах этого времени для данной цели использовались только запятые. Известно, что с конца ХVIIIв. парантетические внесения выделялись с помощью круглых скобок, тире и двойных запятых, причем последние отражали наиболее слабую степень обособления вставной информации, что в свою очередь выражалось и в просодии.
К середине ХVIIв. под влиянием общего духа нормализаторства и регламентированности, свойственного этому времени, складываются вполне определенные представления о языке и стиле научной прозы. Неудивительно, что необходимость писать о науке языком науки прежде всего была осознана лингвистами. Так, например, Дж.Монбоддо в предисловии к своему трактату о языке специально останавливается на непосредственной зависимости стиля изложения от содержания. Прежнюю же манеру письма, представляющую собой «смесь риторики и поэтики», он расценивает как вульгарную, отвечающую низменным вкусам:
The first part [of the book] will be chiefly philosophical, mixed however with a good deal of history, and facts, by which I shall endeavour to support my theories, and philosophical speculations. The two last part will be grammatical and critical. The style will be plain and didactic, such as is suitable to a subject that is to be treated as a matter of science. It will not therefore have that mixture of the rhetorical and poetical, which is so common in the fashinable writings of the age, whatever the subject be, and which pleases the vulgar so much: For, as I do not write for the vulgar, I will not adapt my style, any more than my matter, to their taste [Monboddo, J., 1773-1792, p. 253].