Во вторую группу вошли религиозные (церковные) песнопения, молитвы, которые также используются автором в романе достаточно часто (12): «Послышалось пение: «Днесь светло красуется царствующий град…» [там же: 220]. Это строки из тропаря (краткое песнопение, посвященное празднику, богослужению и т.п.) Пресвятой Богородице. В эту же группу нами были включены и сами названия песен и молитв (2): «Паисий хотел было замолвить словечко насчет отца Никанора, именно в том смысле, что он со своей стороны немало потрудился для храма и даже, можно сказать, приуготовил путь Ивану Петровичу; хотел даже упомянуть, что старичок огорчен именно тем, что труды и заботы его по отысканию благотворителя пропадают втуне, что он даже заболел от огорчения и обычный в понедельник акафист Иисусу Сладчайшему в храме Преображения читал вместо него отец Павел» [там же: 246].
Третью группу «прецедентные имена» (29) можно представить в виде нескольких тематических подгрупп:
а) имена знаменитых художников (живописцев) типа Рафаэль, Мурильо, Корреджио (3): «Но позвольте, – возразил Савва, – ведь все-таки Рафаэль, например, Мурильо, Корреджио… ведь это все такие авторитеты…» [там же: 274];
б) «исторические» имена (6), то есть имена церковных деятелей, отцов церкви, епископов, пресвитеров таких, как Епифаний Кипрский, Аэрий, преподобный Евстафий, Феодосий Молчаливый и др.: «В уезде действительно есть в виду ремонт, – рассказывал он, – в селе Мекинином обновляется придел во имя преподобного Евстафия» [там же: 209] – исповедника, избранного по суду Божию епископом Вифинийским (он много лет управлял церковью, согласно с учением и преданием Божественных Апостолов);
в) библейские имена или образы Священного Писания (5), к примеру, Апостол Иаков, апостол Павел, пророк Исайя, евангельская Мария, жены-мироносицы: «Все подобные смиренно-верующие дщери церкви всегда и везде поставщицы ленточек и кружев на венчики к образам, живых цветов на аналой для украшения креста в дни его праздников, покровов, воздухов и пр. принадлежности церковного богослужения и издавна носят нарицаемое имя «жен мироносиц», более, впрочем, в ироническом смысле» [там же: 242]. Жены-мироносицы – женщины, пришедшие утром в первый день после субботы ко Гробу воскресшего Иисуса Христа, с ароматами и благовониями (миром) для ритуального умащения тела [http://ru.wikipedia.org/wiki/];
г) иконические образы (4) типа нерукотворный образ Спаса, «всех скорбящих» (икона Божьей Матери), Животворящая Троица, Страшный Суд: «Иконостас изветшал, позолота на нем порыжела, образа потемнели до черноты, стенная живопись до того отцвела, что от некоторых святых, изображенных в простенке между окнами, остались одни одежды, а на картине Страшного Суда, занимавшей большую часть западной стены, уцелел только ад с чертями и грешниками, а рай и престол Божий, ангелы и праведные души уже превратились в общую бесцветную массу» [Стахеев 1992: 177]. Страшный суд – последний суд, совершаемый над людьми с целью выявления праведников и грешников, и определения награды первым и наказания последним. Страшный суд аллегорически изображался сначала в виде отделения «овец от козлов» (Мф.25: 32). Начиная с XVII века возникает сюжет страшного суда в виде сошествия Христа в ад. На сценах страшного суда в этот период появляются изображения престола уготованного, архангела Михаила с весами, одну чашу которых пытается перевесить дьявол. В таких изображениях страшного суда присутствуют картины ада с мучениями грешников и рая с блаженством праведников.
д) имя литературного героя (устной народной словесности, художественной литературы) типа Кащей бессмертный, Восьмибратов (2): «Один уверял, что если в самом деле деньги на обновление храма пожертвованы, то никем иным, как одною известною ему старушкой-помещицей, которая так долго зажилась на свете, что всех своих наследников, близких и дальних, перехоронила и которой будто бы денег все равно девать некуда; другой стоял на своем, что деньги пожертвованы не помещицей, которая, по его словам, была хуже Кащея бессмертного, а всего скорее дьяконом из одного ближайшего уездного города, непременно им, потому что он, будто бы, когда-то говорил этому купцу, что как только разбогатеет, то первым делом пожертвует сколько нужно на обновление N‑ ской старинной церкви», Кащей бессмертный – отрицательный персонаж русских сказок и в русском фольклоре, который изображается в виде худого высокого старика и представляется скряжистым и скупым. Вводя этот образ в роман в качестве сравнения, Д.И. Стахеев усиливает отрицательные стороны второстепенных персонажей, которые казалось бы не представляют значимой роли для повествования; «Словом, он мог сказать про себя, как купец Восьмибратов говорит у Островского: «Я не человек – я правило» [там же: 174]. Восьмибратов из пьесы Островского «Лес» – купец, торгующий лесом. Отметим, что Островский данную цитату вкладывает в уста своего грубого, нечестного героя в качестве оправдания себя перед другими. Стахеев же, наоборот, вводит данный образ как антигерой своему положительному (честный, нравственный) герою – купцу Ивану Зайчикову;
е) типизированные имена (3) типа священник X, город N: «Город Nиз средних» [там же: 170]. Город N – часто встречающееся в русской литературе словосочетание, обозначающее провинциальный, захолустный город;
ж) этимологически «говорящие» имена и «говорящие» [Салимова 2008: 95] фамилии (8), к примеру, отец Никанор, отец Павел, Иван Петрович Зайчиков: «Жил в этом городе купец Иван Петрович Зайчиков, седой, с благообразным лицом и вкрадчивыми манерами» [Стахеев 1992: 173]. Имя «Иван» древнееврейского происхождения, означающее «дар Бога» [Выдревич 2006];
Четвертую группу составили цитаты из текстов других авторов (2), у Стахеева это цитаты из произведений А.С. Пушкина, Н.А. Островского: «И пользуясь благоприятным течением обстоятельств, – продолжал Медведников, – чтобы выразить мои чувства, «к твоим стопам, святой отец, припадши» [там же: 208]. У А.С. Пушкина эти строки можно встретить в трагедии «Борис Годунов», когда царь обращается к «игумену и братье».
Пятая группа реализовалась посредством введения в романическое поле прецедентных ситуаций (2): «Купец перекрестился двумя перстами «по старой вере», выпил одним глотком рюмку и, сморщившись, точно от горького лекарства, зашептал: «Убирай, убирай проворней» [там же: 196]. Здесь Д.И. Стахеев, заключая данное словосочетание в кавычки, акцентирует внимание читателя именно на нем, т.е. у читателя происходит ассоциация со староверами и с расколом, произошедшим на Руси в XVIIвеке.
Таким образом, мы можем сказать, что именно прецедентные тексты являются основой прагматического уровня ЯЛ Д.И. Стахеева, к которым автор очень часто обращается на протяжении всего повествования. Отметим также, что он использует в романе и прецедентные имена, и высказывания, и ситуации, что является немаловажным фактором при определении высокого культурного уровня писателя.
3.2 Языковые способы реализации прецедентных текстов в романе Д.И. Стахеева «Обновленный храм»
В результате анализа функционирования прецедентных текстов в текстовом пространстве «Обновленного храма» были выявлены различные способы их реализации. Это, во-первых, эксплицитные, в частности прямое цитирование, например, «И теперь еще (через много лет уже после описываемых событий) помнят в Nего мастерское чтение, помнят, например, как он величественно произносил первые слова акафиста Иисусу: «Ангелов творче и Господи сил», и как потом сразу понижал тон и молитвенно со слезами в голосе продолжал: «Отверзи ми недоуменный ум и язык» [Стахеев 1992: 185]. Во-вторых, имплицитные, т.е. скрытая цитата, формой выражения которой являются аллюзии и реминисценции: «Отец Никанор, возбужденный «радостными слухами», не обращал внимания ни на грязь, ни на лужи, и шагал по ним, «яко посуху» [там же: 220]. Отметим, что второй способ, в отличие от первого, требует от читателя широкого культурно-исторического фона знаний.
В романе встречаются случаи открытого указания источника автором при использовании цитат из Священного Писания: «Пророк Исайя говорит: «Смирится муж и глаза гордых поникнут, а Господь Саваоф превознесется в суде и Бог святый явит святость свою в правде» [там же: 234]. Данная цитата заимствована Д.И. Стахеевым из кн. Пророка Исайи Ветхого Завета. Другая же: «Апостол Павел говорит, – возразил владыка: «Кто ны разлучит от любве Божия: или скорбь, или теснота, или гонение» [там же: 265] взята автором из посланий апостола Павла, описанных в Новом завете. Некоторые фрагменты Священного Писания приводятся со словом «сказано»: «Сказано: «Празднословия не даждь ми» [там же: 211], «Сказано: «Мудростью устроиться дом и разумом утверждается» [там же: 265]. На наш взгляд подобный тип введения прецедентных текстов является имплицитным, поскольку современный читатель, незнакомый близко с Библией, не обладающий необходимым багажом знаний, не сразу определит источник приведенных автором или его персонажем цитат.
Обилие образов и цитат из Священного Писания, других религиозных источников обусловлено не только названием и тематикой произведения, но и тем, что они используются автором как способ описания и передачи важнейших черт характера персонажей, внутренних конфликтов и в целом самой идеи произведения. Так, например, при описании главного персонажа Ивана Петровича Зайчикова (староста храма и купец средней руки) и его деятельности в храме Д.И. Стахеев включает название молитвы или цитату из нее, приводит фрагменты из Священного Писания, тем самым акцентируя внимание читателя на таких характерных чертах героя, как праведность, благородство, чистота помыслов, искренность, преданность своему делу: «Если, случалось, обход его совпадал с чтением Евангелия или с пением Херувимской, то он при первых же их звуках останавливался и стоял посреди молящихся с тарелочкой в руках до тех пор, пока не наступало благоприличное для продолжения обхода время» [там же: 175].