Категоризация как вид классификационной деятельности привлекала внимание ученых уже с давних времен, начиная с античности. Первое изложение категориального спектра было предпринято еще Аристотелем в его сочинении "Категории" (Аристотель, 1975; 1978), который обобщил попытки предшествующих философов и составил таблицу категорий, выделив таким образом, категории сущности, количества, качества, отношения, места, времени, положения, состояния, действия, страдания. Таблица Аристотеля оказала определяющее влияние на развитие учения о категориях вплоть до нового времени.
Термин "понятийные категории" в лингвистике был введен в научный обиход О. Есперсеном. О. Есперсен признает, что "наряду с синтаксическими категориями, зависящими от структуры каждого языка, имеются еще внеязыковые категории, не зависящие от более или менее случайных фактов существующих языков. Эти категории являются универсальными, поскольку они применимы ко всем языкам, хотя редко выражаются в этих языках ясным и недвусмысленным образом "(Есперсен, 1958, 57).
Существование "универсального компонента" языка с собственно лингвистических позиций обосновал еще В. фон Гумбольдт: "Универсальные категории - это по большей части мыслительные формы логического происхождения. Они образуют систему, являющуюся общей основой языка, но непосредственно в строй языка не входящую» (цит. по Кацнельсон, 1986, 12).
Г. Пауль в работе "Принципы истории языка" достаточно подробно останавливается на подобного рода категориях, именуя их "психологическими категориями". Он считает, что всякая грамматическая категория возникает на основе психологических, причем первая представляет собой не что иное, как внешнее выражение второй. Как только действенность психологической категории начинает обнаруживаться в языковых средствах, эта категория становится грамматической (Пауль, 1960). Заметим, что данное положение очевидным образом перекликается с идеей Гумбольдта о "преобразовании" рассматриваемых им универсальных категорий в конкретные грамматические категории.
В отечественной лингвистике особенно подробно данную проблематику разработал И.И. Мещанинов. Проведенные им типологические исследования привели его к выводу о том, что «одно и то же понятие может быть передано различными средствами, что наиболее наглядно выступает при сравнительных сопоставлениях материалов различных систем языков. В одних языках оно выражается в семантической группировке слов, в других те же нормы отражаются на грамматическом построении слов и словосочетаний в предложении и т.д.» (Мещанинов, 1981, 58).
Выявление данного универсального мыслительного субстрата и стало в работах И.И. Мещанинова проблематикой, связанной с анализом понятийных категорий (Мещанинов, 1958): «Всякое понятие, существующее в сознании человека, может быть передано средствами языка. Оно может быть выражено описательно, может быть передано семантикою отдельного слова, может в своей языковой передаче образовать в нем определенную систему. В последнем случае выступает понятийная категория... Таким образом, не всякое передаваемое языком понятие является понятийною категорией. Ею становится такое понятие, которое выступает в языковом строе и получает в нем определенное построение. Последнее находит свое выражение в определенной лексической, морфологической или синтаксической системе» (Мещанинов, 1981, 60).
Данные исследования получили свое дальнейшее развитие в трудах А.В. Бондарко (Бондарко, 1971, 1978, 1984, ТФГ 1996; 1998). Говоря уже не о понятийных, а о семантических категориях А.В. Бондарко указывает на то, что и те, и другие развиваются, опираясь на те или иные языковые средства их выражения: "налицо направление от исходной надъязыковой содержательной системы к ее конкретно-языковой и речевой репрезентации" (Бондарко, 1998, 22).
Значительный вклад в исследование понятийной сферы мышления в ее отношении к языку внес У.Л.Чейф. Он считает, что понятийная структура и поверхностная структура есть две различные вещи: если поверхностная структура представлена материальными средствами языка и дана нам в чувственном восприятии, то понятия находятся глубоко внутри нервной системы человека (Чейф, 1975).
Считая процесс категоризации одним из основных процессов познавательной деятельности человека, лингвистика на современном этапе ставит вопрос о том, «на основании чего классифицирует вещи обычный человек и как он сводит разнообразие своих ощущений и объективное многообразие форм материи и форм ее движения в определенные рубрики» (Кубрякова, КСКТ, С.46-47), то есть на основании чего человек выносит свои суждения о сходстве либо различии и разносит воспринятое по определенным группировкам. За последнее десятилетие появилось огромное количество публикаций, освещающих проблемы категорий и категоризации с самых разных точек зрения. Так, занимаясь вопросом гармонии между различными категориями определенного языка, а также причинами отсутствия категорий в одном языке, играющих центральную роль в другом, Дурст-Андерсен выдвигает гипотезу, согласно которой «не все языки грамматикализованы на одной основе» (Дурст-Андерсен, 1995, 31).
Категория качества, охватывающая все сферы человеческой жизнедеятельности - производственную, духовную, ментальную, сферу межличностных отношений и другие, является одной из основополагающих онтологических категорий. Она представляет собой категорию, составляющую "начальную ступень познания вещей и становления мира, непосредственную характеристику объектов бытия" (ФЭС 1983, 253), благодаря которой становится возможным извлечение информации о картине мира, ценностных ориентациях и внутреннем мире коммуникантов.
Категория качества «выступает как отражение и обозначение атрибутов материи, то есть всеобщих свойств, неотъемлемо присущих материальному объекту и связана с бытием предмета. Она реально существует, развививается и содержит собственную сущность, закономерность и результаты собственного действия и развития в себе (Ильин, 1972, 3). Будучи онтологической в своей основе, категория качественности существует независимо от сознания человека. Но бытие, опосредованное общественно-исторической деятельностью людей, отражается в нашем сознании и находит свое выражение в мышлении и языке, разделяясь на мыслительное и языковое содержание.
Под мыслительным содержанием понимаются понятийные категории по Есперсену, то есть универсальные категории (Есперсен, 1958). Говоря о языковом содержании категории, мы имеем в виду значения языковых единиц. Итак, собственно понятийная качественность обозначается как категория качества, а для обозначения языкового содержания онтологической категории качества некоторые исследователи предлагают использовать термин атрибутивность (Глушак, 1999, 34). Ее исследования проводились на протяжении всей истории языкознания. Разные научные парадигмы рассматривали атрибуты в соответствии со своими целями и задачами, что позволило выявить разнообразные сущности данного явления. Наиболее распространена трактовка атрибута как признака предмета, то есть характеризация субстанции в совокупности ее свойств, действий, состояний и т.п. Такое понимание атрибутов относит в разряд характеризуемой субстанции не только существительные, но и прилагательные, наречия, глаголы др. части речи (Кацнельсон, 1972).
Традиционная трактовка атрибута как члена предложения, который относится только к главенствущему имени и образует с ним субстантивное сочетание (Адмони, 1986, 222-223), на многие годы ограничила его исследование прилагательным в рамках субстантивной группы. Особенно показательными являются в этом плане взгляды лингвистов начала 20 века, а также структуралистов и генеративистов на сущность атрибута. Первые понимали под атрибутом только определение к существительному (Blatz, 1900; Sutterlin, 1900) и др., либо - шире как определение к любому слову в предложении, исключая глагол, так как такое определение относилось бы ко всему предложению и являлось бы по сути обстоятельством (Becker, 1956; Jung, 1953). Основанием, позволяющим отнести к признаковым словам атрибуты, явилась способность последних к предицированию, и с функциональной точки зрения, по мнению генеративистов, вряд ли возможно проведение резкого разграничения между атрибутом и предикатом (Чейф 1975; Hartung, 1968; Helbig, 1969; Schmidt 1962, 1970). Сторонники генеративной лингвистики полагали, что атрибут является поверхностной характеристикой для определенных членов предложения, которым должны приписываться различные более глубокие отношения и семантические интерпретации. Ценность вышеупомянутых исследований, несомненно, заключается в том, что они обнаружили огромный семантический потенциал атрибутов, и их способность выражать самые разнообразные значения.
Лексико-грамматические средства выражения категории качества подробно исследовались в лингвистических трудах в рамках структурного и функционально-семантического подхода (Бондарко, 1996; Воротников, 1999; Вольф, 1985; Кацнельсон, 1972; Николаева, 1983; Сергеева, 1980), в том числе на материале немецкого языка (Адмони, 1986; Бурдина, 1987; Гулыга, Шендельс, 1969; Москальская, 1983). Так, З.Г. Бурдина, исследуя неразложимые структуры с качественным компонентом значения, делает следующее очень важное заключение - в атрибутивных конструкциях прослеживается интеграция их компонентов, что обеспечивает возникновение качественного значения. Грамматический признак качественности в группе существительного оказывается заложенным в формальном устройстве самой структуры - как именного, так и атрибутивного компонента, обозначающего размер, цвет, форму (Бурдина 1987, 55).