В традиционной грамматике юнктивы и транслятивы часто смешиваются под общим, весьма расплывчатым наименованием союзов (сочинительные и подчинительные союзы); ни подлинная природа этих слов, ни характерные особенности каждого из них не были поняты как следует. <…>
Юнкция есть явление количественное; ее можно сравнить с действиями сложения и умножения в арифметике. Изменения, к которым приводит юнкция в простом предложении, сравнительно немногочисленны; в результате развертывания значительно увеличиваются размеры предложения, однако юнкция не позволяет развертывать его до бесконечности.
Напротив, трансляция есть явление качественное. Ее результаты несравненно более разнообразны, она позволяет увеличивать размеры простого предложения до бесконечности и не накладывает никаких ограничений на его развертывание.
Раздвоение и юнкция.
Юнкция осуществляется между двумя однородными узлами, какова бы ни была их природа. Юнкция может наблюдаться между двумя актантами (Les hommes craignent la mis è re et la mort «Люди боятся нищеты и смерти»), между двумя сирконстантами ( Alfred travaille vite et bien «Альфред работает быстро и хорошо»), между двумя глагольными узлами ( Passe - moi la rhubarbe et je te passerai le s é n é «Уступи мне, тогда и я тебе уступлю» букв. «Дай мне ревень, а я дам тебе александрийский лист») или между двумя адъективными узлами (… un saint homme de chat , bien fourr é, gros et gras ( La Fontaine . Fables, VII, 16 ) букв . «благочестивый кот, пушистый, большой и жирный»). <…>
В третьей части Теньер говорит о трансляции.
Теория трансляции.
Трансляция, как и юнкция, <…> относится к явлениям, которые вносят усложнения в простое предложение. Возьмем, например, французское сочетание le livre de Pierre «книга Петра». Традиционная грамматика изучает его структуру в разделе, посвященном синтаксису предлогов, поскольку отношение принадлежности между словами Pierre и livre выражено предлогом de. Взяв соответствующее латинское выражение liber Petri , мы увидим, что латинская грамматика описывает его в разделе, посвященном синтаксису падежей, поскольку P etri стоит в генетиве. Наконец, структура английского сочетания Peter 's book обсуждается в связи с саксонским генетивом на s . Таким образом, изучение этого оборота входит в компетенцию трех различных разделов грамматики в зависимости от того, о каком языке идет речь – о латинском, французском или английском.
Между тем, во всех трех случаях мы имеем дело с одним и тем же синтаксическим отношением. <…> Синтаксис должен стремиться к тому, чтобы, точно установить природу этого явления, сосредоточить его изучение в одном месте, а не распылять его по трем разным главам морфологии. <…>
Сближение тех явлений, которые под многообразием морфологических обличий скрывают тождество синтаксической природы, облегчило бы создание общего синтаксиса. Такое сближение позволило бы поставить эти явления на подлинно синтаксическую основу, а не возводить их неправомерно к морфологии, которая лишь мешает их правильному пониманию и классификации. <…>
Чтобы лучше понять эту программу, начнем с анализа интересующего нас французского оборота. Рассмотрим выражение le livre de Pierre «книга Петра». Грамматисты обычно описывают его (или думают, что описывают) следующим образом. Предлагается считать, что предлог de обозначает здесь отношение обладания между книгой и Петром, или, наче говоря, отношение принадлежности между обладаемым объектом (книга) и обладателем (Петр). В таком описании есть доля истины, поскольку, действительно, когда мы говорим о собаке, принадлежащей своему хозяину, мы употребляем оборот le chien du ma î tre «собака хозяина».
Однако мы быстро убедимся в том, что это объяснение слишком поверхностно, как только дадим себе труд изменить направление синтаксической связи в этом выражении: сочетание le ma î tre du chien «хозяин собаки» никоим образом не означает, что хозяин принадлежит собаке. Очевидно, мы попытались втиснуть данное явление в слишком узкие рамки, из которых синтаксическая реальность не замедлила вырваться. <…>
Этому предлогу упорно пытаются придать определенное семантическое значение, в то время как в действительности он обладает лишь структурным значением, и притом гораздо более общего характера. В самом деле, можно утверждать, что во всех приведенных примерах <…> элемент, вводимый предлогом de, подчинен управляющему существительному (или субстантивированному прилагательному).
Как мы знаем, наиболее обычным зависимым от существительного элементом предложения является определение, а в функции определения чаще всего выступает прилагательное.
Следует признать, что сочетания de Pierre <…> и т. п., зависящие от существительного, выступают в функции прилагательного. Несмотря на то, что в строгом смысле слова они прилагательными не являются, синтаксически они ведут себя именно как таковые.
С другой стороны, для понимания природы предлога de важно обратить внимание на то, что вслед за ним в обсуждаемых примерах следует существительное. Если слово Pierre является существительным, а группа de Pierre выполняет функцию прилагательного, то это означает, что предлог de изменил синтаксическую природу слова, к которому он присоединен. Существительное он синтаксическим путем превратил в прилагательное.
Именно это изменение синтаксической природы мы называем трасляцией.
Механизм трансляции.
Сущность трансляции состоит в том, что она переводит полнозначные слова из одной категории в другую, то есть превращает один класс слов в другой.
В сочетании le livre de Pierre «книга Петра» существительное Pierre приобретает функцию определения, точно такую же, которая свойственна прилагательному в сочетании le livre rouge «красная книга». Хотя морфологически слово Pierre не является прилагательным, оно приобретает синтаксические свойства последнего, то есть адъективную функцию. <…>
Таким образом, благодаря тому, что выражение de Pierre <…> подверглось трансляции в прилагательное, существительное Pierre приобрело способность играть роль определения к другому существительному – так, как если бы оно само превратилось в прилагательное. Это существительное ведет себя уже не как актант, а как определение.
Однако это структурное свойство не является отличительной чертой трансляции. Оно всего лишь ее следствие, хотя и непосредственное, поскольку трансляция имеет категориальную, а не структурную природу.
Таким образом, следует строго различать две операции. Первая – это изменение категории, которое составляет сущность трансляции. Она вызывает вторую операцию, которая состоит в изменении функции. А это, в свою очередь, обусловливает все структурные потенции слова.
Трансляция служит необходимой предпосылкой определенных структурных связей, но не является непосредственной причиной, вызывающей эти связи. Структурная связь – это базовый элемент, лежащий в основе структуры простого предложения. Она устанавливается автоматически между определенными категориями слов и никак не маркируется. <…>
Чтобы правильно понять природу трансляции, важно не упускать из виду того, что это явление синтаксическое и, следовательно, не умещается в тех морфологических рамках, в которых мы, к сожалению, привыкли вести синтаксические рассуждения. <…>
Роль и значение трансляции.
Роль и польза трансляции состоит в том, что она компенсирует категориальные различия. Она дает возможность правильно построить любое предложение, благодаря тому, что позволяет любой класс слов преобразовать в любой другой. <…>
Таким образом, трансляция представляет собой явление, позволяющее реализовать любую структуру предложения, пользуясь базовыми категориями, то есть основными классами слов. <…>
Отсюда видно, какое значение имеет феномен трансляции, которая щедро рассыпана в нашей речи и уже в силу этого предстает как одно из самых существенных свойств человеческого языка. <…> (Теньер 1988: 7-605)
Выводы по главе 2
Синтаксис рассматривался ученым как особый уровень описания языковой системы, промежуточный между поверхностным линейным порядком элементов и семантическим уровнем. Как главное понятие синтаксиса Теньер выделял синтаксическую связь, определяющую зависимость одного слова от другого; в связи с этим им была сформулирована нетрадиционная для времени написания книги, но впоследствии ставшая почти общепринятой в самых различных синтаксических теориях концепция сказуемого как центра предложения, от которого зависит в том числе и подлежащее. «Глагольный узел», согласно Теньеру, состоит из сказуемого («глагола»), обязательных зависимых членов – актантов и необязательных зависимых членов – сирконстантов. Разные глаголы способны присоединять разное число актантов; способность глагола присоединять к себе актанты именуется (по аналогии с химической терминологией) валентностью. Для описания синтаксиса Теньером был предложен специальный метаязык, получивший название дерева зависимостей. В книге Теньера предлагается также некоторый вариант синтаксической типологии, основанный на закономерностях порядка слов в языках. Как практик преподавания иностранных языков Теньер настаивал на важности обучения студентов приемам синтаксического анализа, в чем резко расходился с коммуникативным подходом.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Термин «синтаксис» применяется прежде всего для обозначения синтаксического строя языка, который вместе с морфологическим строем составляет грамматику языка.
Если морфология изучает слова в совокупности всех возможных форм, то синтаксис изучает функционирование отдельной формы слова в различных синтаксических объединениях. Минимальной единицей общения является предложение. Однако синтаксические свойства слов проявляются не только в предложении, строение которого всецело подчинено задачам коммуникации. Синтаксические свойства слов обнаруживаются и на более низком уровне языковой системы – в словосочетаниях, представляющих собой смысловое и грамматическое объединение слов. Следовательно, синтаксис изучает предложение – его строение, грамматические свойства и типы, а также словосочетание – минимальное грамматически связанное объединение слов.