но: рус. свекровь - двн. swigar, да. sweger. (k – g)
Кроме глухих щелевых, получившихся в результате первого передвижения согласных из глухих смычных, под действие закона Вернера подпадает еще один глухой щелевой согласный, а именно s. В позиции перед безударным гласным звук s озвончался в z, который впоследствии в западногерманских и северогерманских языках (но не в готском) переходит в r. Это явление (переход z в r) носит название ротацизм. Его можно проиллюстрировать следующими сопоставлениями:
гот. hausian (слышать) - др.англ. hieran, нем. hören
гот. laisian (учить) – др.англ. læran, нем. lehren.
Чередования по закону Вернера возникали и в пределах системы глагольных форм (так называемое грамматическое чередование согласных) – f/b, þ/d, hw/w, h/g, s/r: heffen – huobun (to heave); seoþan – sudon (to seethe); ceosan – curon (to choose), etc. Cледует отметить, что некоторые современные английские слова сохранили следы действия закона Вернера, например: death – dead, raise – rear, was – were.
Западногерманское удлинение согласных. Под западногерманским удлинением согласных понимается удлинение (удвоение) согласного, стоящего после краткого гласного и имеющего после себя звук i/j. При этом краткий гласный перед согласным изменялся вследствие переднеязычной перегласовки. Примеры удлинения согласных в древнеанглийском языке:
sætian > settan «ставить» (ср. гот. satjan); lifian > libban «жить»; tælian > tellan «сообщать»; stæpian > steppan «ступать»; ræcian > reccan (reccean) «направлять» и др.
Данное удлинение было общим для всех языков, входящих в западногерманскую группу, в том числе и для древнеанглийского, поэтому оно и получило название «западногерманское удлинение согласных».
Ингвеонское выпадение носовых. Согласные [m], [n] выпадают в позиции перед глухими щелевыми [f], [s], [θ]. При этом краткий гласный, предшествовавший этим согласным, удлинялся.
OE ōðer < onþer (Gotanþar) другой
OE tōð < tonþ (Got tunþus зуб
Выпадение заднеязычного [ŋ] перед заднеязычным щелевым [x]. Это явление принадлежит к числу общегерманских фонетических изменений. Суть этого явления состоит в том, что носовой [ŋ], находящийся после гласного и перед заднеязычным глухим щелевым [x], выпадает, удлиняя предыдущий гласный и передавая ему свой носовой характер. С течением времени носовой гласный [õ:] теряет назализацию, превращаясь в простой долгий гласный [о:]. Например: þoŋhta > þõhta > þõhte >þōhte «думал» (совр. thought).
2. Особенности развития морфологической системы древнегерманских языков
Одной из морфологических особенностей древнегерманских языков, как и всех древних индоевропейских языков (в частности, славянских, латинского, греческого и др.), было деление всех существительных на отдельные группы в зависимости от основообразующего аффикса.
Первоначальная структура существительного в этих языках была представлена тремя элементами – корнем, основообразующим аффиксом, падежной флексией. По-видимому, первоначальная функция основообразующего аффикса заключалась в том, что он служил средством классификации существительных по семантическим классам. Однако, определенные закономерности отнесения существительного к тому или иному классу по его основообразующему аффиксу с течением времени оказалось уже невозможно установить. Единственным классом существительных, объединенных отчетливым семантическим признаком – признаком родства, являются существительные с основообразующим аффиксом r. Например: fadar, broþar, swistar.
Однако, эта первоначальная трехчастная структура слова уже на древнейшей стадии развития германских языков перестраивается в двухчастную. Сущность этого процесса заключается в том, что основообразующий аффикс, утратив в более поздний период развития языка свое значение, подвергается в связи с этим и фонетической деформации, а именно – он полностью сливается с падежной флексией, практически растворяясь в ней. При этом изменяется и понятие «основа». Если на ранней ступени основа состояла из соединения корня с основообразующим аффиксом, то в более позднюю эпоху, когда основообразующий аффикс отошел к флексии, основа совпала с корнем.
Из известных нам германских языков окончания основ лучше всего сохранились в дательном и винительном падежах множественного числа существительных в готском и в языке скандинавских рунических надписей. Например, рассмотрим дательный и винительный падеж множественного числа от готского существительного dags (день): dagam (dag-a-m) - дням, dagans (dag-an-s) - дней. В этих формах dag является корнем, элемент -a - основообразующим аффиксом, daga - основа на -а, -m является окончанием дательного падежа, -ns - окончанием винительного падежа множественного числа. Следовательно, существительное dags относится к основам на -а.
Таким образом, германские языки сохранили древнюю классификацию существительных с очень большой точностью, привнеся в нее и свои отличительные черты. Отсюда мы видим, что на ранних этапах развития германских языков система склонения существительного была очень сложной.
Другой типологической особенностью морфологической системы древнегерманских языков следует считать наличие в системе древнегерманского глагола двух способов образования форм прошедшего времени: 1) чередование корневого гласного (аблаут) и 2) суффиксальный способ – прибавление к основе глагола дентального суффикса –d- (-t-). Система глаголов с суффиксацией представлена только в германских языках и составляет морфологическую специфику этих языков.
Принцип аблаута встречается в системе глагола во всех индоевропейских языках; в частности, он отчетливо выражен в греческом: lego – logos, trepo – tropos, derkomai – de-dorka. Элементы чередования гласных в глаголе существуют также в латинском и русском языках; например, от лат. глагола pello «гоню» образуется форма перфекта pepuli (из pepoli), где видны следы аблаута е/о в вариантах корня pel/pol. Ср. также примеры из рус. языка: несу – носить (ноша), везу – воз, лежу – ложе, беру – сбор и т.д. Таким образом, наиболее широкое распространение имело чередование е – о.
Наряду с качественным чередованием, встречается и количественный аблаут - чередование кратких (так наз. средняя ступень – “normal or full grade”) с долгими гласными (высшая ступень – “prolonged grade”), а также с нулевым гласным в корне (нулевая ступень – “zero grade”). Ср.: лат. edo (ем) - ēdi (съел), санскр. pa-pat-a (он летел) – pa-pt-ima (мы летели); рус. беру – брал. Встречается также и сочетание количественного и качественного чередования: рус. беру – набор, деру – задор.
В германских языках система индоевропейского аблаута претерпела некоторые изменения и получила дальнейшее самостоятельное развитие. Здесь аблаут уже является спонтанным чередованием гласных, он может видоизменяться в зависимости от фонетического окружения. Основному качественному чередованию индоевропейского е - о соответствует чередование германского е/i - а, согласно общему правилу перехода индоевропейского о в германское а. Соответственно этому и-е дифтонги oi, ou представлены в общегерманском как ai, au.
В историческую эпоху мы находим в германских языках систему двух времен – настоящего и прошедшего. Однако, первоначально в германских, как и в других индоевропейских языках, различались не времена, а глагольные виды. Таких видов, по-видимому, было три: длительный, мгновенный и результативный. Длительный вид выражает действие как протекающее безотносительно к какому-либо завершению. Мгновенный вид выражает действие как направленное на завершение. Результативный вид выражает действие как законченное и приведшее к результату, т.е. к новому состоянию. Видовая система отчетливо просматривается в греческом языке: leipō «оставляю» (длительный вид); élipon «оставил» (мгновенный вид – аорист); léloipa «оставил» (результативный вид).
Из этих первоначальных видов и возникли времена германских сильных глаголов, а именно: из длительного вида возникло настоящее время, из мгновенного вида – прошедшее время. Что касается результативного вида, то следует отметить, что в его значении сочетаются два временных элемента: само действие относится к прошлому, а его результат – к настоящему.
Основную массу германских глаголов составляют сильные глаголы, образующие формы прошедшего времени и причастия второго при помощи аблаута. На смену древним по своему происхождению сильным глаголам прошедшего в германских языках приходят так называемые слабые глаголы, которые образуют прошедшее время с помощью дентального суффикса. Эти глаголы составляют специфическую особенность германских языков, ни в одном другом индоевропейском языке им нельзя найти никакой аналогии. Потребность в такой форме создавалась прежде всего наличием большого числа глаголов производных (от имен или других глаголов), не укладывающихся в нормальную последовательность аблаута глагольных рядов. С развитием языка число таких производных глаголов непрерывно увеличивается. В противоположность старому сильному прошедшему, имевшему первоначально видовое значение, новая слабая форма, возникшая на сравнительно более поздней ступени развития, не имела уже никакого отношения к категории вида и с самого начала служила обозначению времени.
По своему происхождению дентальный суффикс -d предположительно восходит к суффигированной форме глагола «делать» (др.англ. dōn , ср. нем. tun). Это предположение особенно отчетливо подтверждается формами готского языка. Ср. гот. прошедшее время от слабого глагола hausjan: ед. число hausida «я слышал», мн. число hausidеdum «мы слышали». Форма с удвоением dеdum во мн. числе в точности соответствует прошедшему времени множественного числа от глагола tun «делать» в немецком языке taten. В дальнейшем с потерей самостоятельной значимости окончание dеdum редуцируется в суффикс -d (-t).
Согласно второй точке зрения, происхождение слабых глаголов следует искать в форме причастия второго, которое можно сопоставить с такими формами причастий в других индоевропейских языках, как русский – «битый, бритый, тертый, молотый» или латинский – «amatus, deletus, lectus, auditus». При этом соответствие и-е -t - герм. -d объясняется по закону Вернера. Эта точка зрения вполне удовлетворительно объясняет происхождение причастия второго германских слабых глаголов, но оказывается неубедительной для объяснения формы прошедшего времени.