Для проработки вопроса об учреждении особых духовных управлений в крае по распоряжению наместника И. И. Воронцова-Дашкова в 1906 г. во Владикавказе состоялось совещание представителей мусульманского духовенства Кубанской и Терской областей. Мусульманское население, как уже отмечалось, давно выдвигало требование об учреждении на Северном Кавказе духовного правления с подчинением его законам империи. С такой просьбой к наместнику, например, неоднократно обращались уполномоченные чеченского народа. (48). Эту идею поддерживали и представители краевой администрации. Необходимость ее практической реализации отстаивалась, в частности, в отчете за 1910 г. , составленном специально для Николая II начальником Терской области и наказным атаманом Терского казачьего войска Флейшером. На его предложение "открыть духовное правление . . . , высший орган . . . мусульман", чтобы ослабить влияние религиозных зарубежных центров и авторитетов на горские общества император наложил резолюцию: "Пожалуй, наказной атаман прав, если не с теоретической, то с практической точки зрения". (49).
Несмотря на нарастание соответствующих требований в связи с обострением государственно-политических противоречий, (50) к 1917 г. этот вопрос все еще оставался не решенным. Тем не менее, независимо от этого мусульманское духовенство как низшее, так и высшее срасталось с российским государственным аппаратом. (51). Однако пророссийская консолидация мусульманского духовенства на северокавказской окраине по-прежнему отсутствовала, хотя такая ориентация в его среде являлась уже состоявшимся фактом. В пределах Кавказа объединение выразилось, в частности, в создании вскоре после Февральской революции Временного комитета мусульманских общественных организаций, взявшего на себя координирующие функции. (52). Разобщенность самого мусульманского духовенства в крае, как впрочем, и в России в целом, сохранялась.
В 1917 г. духовенством предпринимались усилия организоваться не только на местном, но и на общегосударственном уровне, что в определенной мере отражало трансформацию в новых условиях назревших на предшествующем этапе потребностей. 15-17 марта для этой цели в Петрограде было созвано совещание мусульманской фракции Совета, с прибывшими от исповедующего ислам населения страны уполномоченными. (53). Для проведения подготовительной работы и решения других вопросов координации действий было образовано Временное центральное бюро российских мусульман, превратившееся в своего рода исполнительный комитет. (54)
Кроме отмеченных объединительных структур был создан и Всероссийский мусульманский военный совет (широ), по инициативе которого и при поддержке Временного правительства осенью стали формироваться военизированные подразделения, "мусульманские национальные полки", призванные служить общегосударственным интересам. (55). Однако политизация исламского фактора в России происходила в преобладающей степени во взаимосвязи с общими процессами и не имела, как правило, сепаратистских отклонений. У значительной части мусульманского духовенства присутствовало стремление сохранить целостность сложившегося к 1917 г. геополитического пространства в пределах Российской империи. Таким образом, несмотря на половинчатость предпринимаемых мер, они все-таки давали результат. Российское мусульманство было вписано в систему управления.
Вышеприведенные факты свидетельствуют о том, что ислам прошел процедуру традиционализации, путем поддержки правительством специфических именно для северокавказского региона форм ислама. Духовенство и верующие в какой-то мере опекались от внешних влияний. С одной стороны это правомерно, поскольку обеспечивало стабильность в регионе, как правило, радикальные формы ислама не имели массовой поддержки населения, с другой стороны это ослабило ислам и в условиях когда в России рубежа XX – XXI в. какой-либо внятной религиозной политики не проводилось в принципе, российское мусульманство оказалось неспособно самостоятельно противостоять чуждым религиозным влияниям.
Далее начался период адаптации местных форм ислама к общественно-политическим, социально-экономическим и конфессиональным условиям Российской империи . Однако эта тенденция, сохранявшаяся и в XX в. , стала играть ведущую роль лишь со второй половины XIX в. в связи с подавлением движения Шамиля и реформированием всей системы политической, административной и судебной власти в крае.
Важнейшими явлениями этого периода были: легитимизация шариатских судов; формирование лояльных властям религиозных объединений; вхождение религиозной элиты в структуры государственной власти на местах; переход книжной культуры на качественно новый этап развития; создание собственных алфавитов на основе арабской графики; развитие мусульманской литературы на местных языках; движение мусульманских обществ в направлении светского образования и светской культуры.
В сфере культа следует отметить попытки осовременивания ислама в 10-е гг. XX в. , предпринятые Мухаммадом Катиевым и Муратом Горчхановым в Чечне и Ингушетии, а также деятельность в Дагестане мусульманских ученых новой формации, известных как «ученые-просветители». (56). Революции и гражданская война разрушили сложившееся равновесие в мусульманских обществах на Северном Кавказе. Еще одним дестабилизирующим фактором стала Турецкая оккупация. В смутные годы гражданской войны на политической карте Северного Кавказа вновь появляются религиозные по форме новообразования: имамат во главе с имамом Наджм ад-дином ал-Гуци (Над-жмутдин Гоцинский) в аварских районах Дагестана, эмират даргинского шайха Узуи-хаджжи с центром в чеченском селении Ведено.
С утверждением советской власти во всех этнокультурных областях Кавказа сложились условия, препятствовавшие свободному развитию всех религий, в том числе и ислама. Как и по всей стране, любая форма религиозной пропаганды была запрещена. Богословские книги предавались огню. Мечети разрушались либо приспосабливались под хозяйственные нужды, Служители культа подвергались массовым репрессиям. В горах Северного Кавказа советская власть утверждалась в жестком противостоянии традиционным суфийским структурам. Насильственная депортация чеченцев, ингушей, балкарцев, карачаевцев и некоторых других северокавказских народов в годы Великой Отечественной войны обусловила дальнейшую внутриконфессиональную эволюцию местных обществ, с одной стороны, и усиление различий между отдельными этническими группами — с другой, в результате чего сформировался ряд закрытых родовых обществ со многими выраженными признаками этноконфессиональных групп. (58).
В годы советской власти мусульманские области Российской империи впервые в своей истории оказались оторванными от остального мусульманского мира. В результате их эволюционное развитие в рамках этого мира было прервано. Северный Кавказ стал частью новой геополитической, евразийской, по своему цивилизационному типу, общности.
В духовной сфере возобладала массовая атеизация населения, характер которой, однако, не был абсолютным: часть религиозного наследия продолжала признаваться в качестве культурного и духовного достояния социалистических народов. На самых различных уровнях общественного сознания внедрялись основы коммунистической идеологии и морали, материалистической в мировоззренческом отношении и идеалистической в своей социальной сущности. (59). Таким образом, в период существования советской власти ислам был ослаблен. Политика советского правительства не была всегда одинаковой и напрямую зависела от его политических целей, уверенности в прочности своего положения.
Так в 1917 г. , после падения монархии в России, на Северном Кавказе духовенство приобрело значительную политическую силу. В 1918-20-е гг. его большая часть пользовалась поддержкой большевиков, так как последние в мусульманском духовенстве Северного Кавказа видели борцов против империи и ее опоры - казачества. После советизации Северного Кавказа эти взаимоотношения значительно изменились. В 20-ые гг. нашего века закрылись мусульманские школы и суды шариата, а в 30-ые гг. под эгидой борьбы против антисоветских элементов, арестовали шейхов и мулл, упразднили мечети, а религиозную литературу реквизировали. (60).
В 40-ые гг. XX в. в бывшем Советском Союзе была отмечена частичная либерализация религиозной политики. В 1944 г. было создано Духовное Управление Мусульман Северного Кавказа и Дагестана (ДУМСКД), которое ведало регистрацией религиозных общин и назначением-переизбранием имамов мечетей. Кроме этого, в его компетенцию входило проведение и исполнение религиозных праздников и обрядов. Оно не обладало собственным печатным органом, или каким либо учебным заведением. В Дагестане, Чечне и Ингушетии возник целый ряд подпольных мечетей. Появились тайные религиозные кружки и началось издание "нелегальной " исламской литературы. Верующие разделились по различным суфийским группам, во главе которых стояли мюриды.
В 70-ые гг. XX в. в Дагестане распространилась религиозная литература различного вида. Среди них следует отметить, в том числе произведения идеологов политического ислама. – Гасана ал-бБана, Абу ал-мМаудуди и Иусуфа ал-Карадакви (61). Таким образом, в советский период взаимоотношения властей и религиозных структур, в том числе и исламских, носили разный характер: от воинствующего атеизма и бескомпромиссной борьбы до достижения своего рода баланса интересов. Тем не менее, государство через свои возможности всегда контролировало деятельность религиозных организаций, особенно существовавших в виде запрещенных сект.