Часто, однако, в прессе можно встретить случаи совмещения алфавитов при написании названия, когда его часть, представленная давно заимствованным словом, переводится с помощью определенного постоянного эквивалента, имеющегося в языке перевода, а другая часть включается в текст перевода в неизменном виде (ХХ век Fox, FM-станция). Наиболее известные названия, например, TheFinancialTimes не транскрибируются и не транслитерируются. Предполагается, что они названия известны всем, и не вызывают трудностей при восприятии.
Названия партий, международных организаций и государственных служб, как правило, переводятся с помощью калькирования:
ConservativeParty – Консервативная партия;
SecurityCouncil – Совет безопасности;
HouseofRepresentatives – Палата Представителей;
U.S. Department of State – ГосдепартаментСША.
Однако и здесь имеются свои исключения, где калькирование неприменимо; у таких названий имеются традиционные эквиваленты:
Labourparty – Лейбористская партия (а не Трудовая);
ForeignOffice – Форин Офис (МИД Соединенного Королевства);
IntelligenceService – Интеллидженс сервис (разведуправление Великобритании). [18; с.45]
Отдельно стоит обратить внимание на такой аспект использования заимствований, как уместность. Многие слова, заимствованные английским из других языков и пришедшие из него в русский в транскрибированной форме, успешно адаптировались к системе русского языка и весьма оправданно используются, в основном, в сфере политики (president – президент, impeachment - импичмент, inauguration – инаугурация, extradition – экстрадиция, rating - рейтинг), хотя и продолжают вызывать протест со стороны приверженцев пуризма, выступающих за использование исконных слов, эквивалентных заимствованным по значению (председатель, отстранение от должности, вступление в должность, выдача иностранному государству, степень популярности). Они имеют определенные преимущества перед вариантами, которые предлагают пуристы – краткость, официальная стилистическая окраска – и в большинстве своем не препятствуют пониманию текста; их использование весьма оправданно. Такие слова как менеджер (manager), мерчендайзер (merchandiser), девайс (device), коучинг (coaching), пруфридинг (proofreading) заимствованы в последние годы и вызывают еще большее неодобрение. В силу своей новизны они сложнее для понимания. Использование может быть оправдано лишь соображениями престижности, создаваемой их употреблением, так как они имеют не менее удобные для использования русские эквиваленты (управляющий, торговец, приспособление, наставничество, сверка). Использовать такие слова следует только в текстах, направленных на подготовленного читателя или требующих определенной стилистической окраски. Некоторые из последних заимствований подобного рода в русском языке еще более спорны в плане оправданности: их употребление сложно объяснить удобством произношения или легкостью понимания даже для людей, знающих английский язык: скрапбукинг (scrapbooking), спидкубинг (speedcubing), анлим (unlim) Такие слова были замечены в русскоязычных рекламных текстах и вызвали вопрос относительно их значения и лучшего варианта перевода. Даже при понимании смысла слова, для чего следует знать английский язык, так как в словарях столь недавно появившиеся единицы не указаны, более приемлемым способом перевода является описательный оборот (скрапбукинг – составление альбомов для различного рода картинок, спидкубинг – собирание кубика Рубика на скорость, анлим – тарифный план с неограниченным доступом в Интернет). Несмотря на некоторую громоздкость, такие обороты облегчают понимание слов. По мере распространения в русской культуре явлений, называемых данными словами, а вместе с ними и популяризации их названий в транскрибированном виде, подобные слова перестанут вызывать непонимание и в силу своей краткости будут приняты к широкому использованию. (авт.)
ПРАКТИЧЕСКАЯ ЧАСТЬ
ПЕРЕВОД ТЕКСТА С АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА НА РУССКИЙ ЯЗЫК
Политический мастер-класс
Дэвид Кэмерон готов стать новым лидером Великобритании. Его головокружительный взлет является доказательством его политического мастерства, а также того, как сильно изменилась страна.
В Лафборо намечается крупное мероприятие, с которым не может сравниться даже последняя голливудская премьера - комедия с Эдди Мерфи «Познакомьтесь с Дэйвом» - показ которой начинается в ReelCinema. Лафборо встречает другого Дэйва – политика, намеревающегося занять высший пост в Великобритании. Сегодня вечером он выступит в ратуше, в зале с видом из окна на Человека в носке - бронзовую статую полностью обнаженного мужчины в одном носке и со стратегически размещенным фиговым листком. Это памятник трикотажной промышленности этого города в центральной Англии, не сравнимый, конечно, с берлинским Siegessäule, торжественным фоном июльской речи Барака Обамы по вопросам внешней политики. Дэвид Кэмерон, лидер Консервативной партии и (если результаты выборов не окажутся противоположными предполагаемым) ожидаемый премьер-министр, остерегается показаться высокомерным.
41-летнему гению политики, с небывалой скоростью поднявшемуся от члена парламента в 2001 году до высшего поста в своей партии всего за четыре года, легко совершить такую ошибку. С самого начала Кэмерон демонстрировал уверенность бывалого солдата. Всего на третий день пребывания на посту главы Консервативной партии он встретился с тогдашним премьер-министром Тони Блэром, одним из величайших прирожденных политиков своего времени, в Палате общин. «Когда-то вы были будущим», - съязвил Кэмерон, лицо которого было более гладким и блестящим, чем у Человека в носке, и его соперник вдруг показался старым и обессиленным. Блэр давно отошел от дел, а краткий расцвет популярности его преемника Гордона Брауна уже закончился. В прошлом году консерваторы не смогли обогнать лейбористов, в этом они сами выглядят недосягаемыми.
Причиной этого успеха частично являются ошибки и внутренние распри в Лейбористской партии. Остальное – заслуга Кэмерона: он перестроил свою воинственную партию и себя как олицетворение современности. «Кэмерону удобно в сегодняшней Британии», - говорит член теневого кабинета министров Дэвид Уиллеттс. - «Для того чтобы повысить шансы партии на выборах, важно не пытаться возродить Британию 1958 года».
Вот почему к этой высокой солидной фигуре, стоящей на подиуме политической жизни в Лафборо, приковано столько внимания. Не нужно прикладывать много усилий, чтобы город перешел от лейбористов на сторону Тори; эта ситуация характерна и для всей страны. Всеобщие выборы пройдут не раньше весны 2010 года, и преимущество Кэмерона в 20 пунктов может сойти на нет, если судьба подарит лейбористам переломное событие или экономическое чудо. Но если кто-либо вспомнит враждебность по отношению к Тори, которая привела лейбористов ко власти в 1997 году и помогла им удерживать позиции более десяти лет; если кто-либо был очевидцем антагонизма между британскими политиками низшего порядка и аристократами типа Кэмерона – а он действительно аристократ, прямой потомок короля Уильяма IV – тому станет очевидно, что в стране происходят более глубокие политические и социальные изменения.
Чтобы разобраться в них, а также понять причину все растущей привлекательности консерваторов, следует изучить личность самого Кэмерона. Он весьма скрытен, но любит быть в центре внимания и разбирается в искусстве общественных отношений. «Людям нравится общаться с тобой лично, оценивать тебя, узнавать, чем ты живешь и чем интересуешься», - говорит он в поезде на обратной дороге в Лондон после часовой встречи с жителями Лафборо, на которой он отвечал на их самые разные вопросы. Он здоровается за руку с людьми во время выступлений по всей Британии и регулярно обновляет свой видеоблог, где размещены личные съемки его семьи. Он также позволил Дилану Джонсу, редактору журнала GQ, наблюдать за ним больше года, чтобы написать книгу-интервью «Кэмерон о Кэмероне», в которой тот свободно говорит обо всем: от большой политики до уличной культуры.
Но несмотря на такую публичную самодемонстрацию, естественную приветливость, объясняемую открытостью, и готовность выступать без бумажки или телесуфлера, Кэмерон остается загадкой. Сложность отнести его к какой-либо категории частично объясняется тем, что он в первую очередь прагматик, подчеркивающий свою разумность, а не идеологическое рвение. Во время длительного интервью в своем Вестминстерском кабинете он сразу же отрицает, что его идеи составляют политическую теологию, которую однажды могут назвать кэмеронизмом: «Я считаю, нужно просто пошевеливаться. Это лучшее, что можно сделать в политике, вместо того чтобы бесконечно пытаться определиться, кто ты такой и что ты делаешь».
Самоанализ – не его конек. «Я очень простой человек», - настаивает он. И, несомненно, хорошо защищенный. Фрэнсис Эллиотт полтора года наблюдала за ним как соавтор биографии «Кэмерон: восход нового консерватора», но все равно находит его неуловимым. «Мне кажется, что личность Кэмерона лучше всего описывается словом «стеклянная», - пишет она по электронной почте. – «Ровная, беспристрастная, настолько безупречная, что ты забываешь, что это граница – до тех пор, пока не попытаешься пересечь ее».
В мире, привыкшем к несдержанным признаниям общественных деятелей, способность Кэмерона не раскрываться до конца, будучи у всех на виду, приятно удивляет. Но также и поднимает вопросы о том, что лежит за фасадом любезности. «В течение последних десяти лет мы видели разных лидеров, которые были хороши в разных областях, и они показывают, что без некоторых вещей невозможно обойтись», - говорит Дэвид Дэвис, проигравший Кэмерону в борьбе за пост главы Консервативной партии и до июня являвшийся членом его теневого кабинета. - «У Дэвида есть главные способности. Он хорош в Палате [общин]. Он хорош на телевидении. Он весьма хорош в политике. Он весьма хорош в дипломатической части лидерства. Он везде попадает в яблочко».