Эмоция всегда сопряжена с оценкой, поскольку и та и другая синхронно участвуют в актах отражения и познания. Оценка, по словам Н.Д. Арутюновой, есть «наиболее яркий представитель прагматического значения» [Арутюнова 1987: 5]. Под оценкой понимается суждение о ценности предмета, т.е. о соответствии или несоответствии его качества каким-либо ценным категориям (хорошо – плохо, желательно – нежелательно и т.д.) [Вольф 1988: 55]. Оценка представляет одну из сторон познавательной деятельности человека, в которой в тесном единстве выступают объективное и субъективное, рациональное и эмоциональное, необходимое и случайное [Телия 1988: 30].
Оценочность – это не просто оттенок в лексическом значении, а возможный компонент его семантической структуры, которая может модифицировать значение слова. Оценочность на лексическом уровне нельзя рассматривать вне связи с эмоциональным и экспрессивным. Появление новых слов с оценочным значением – основной путь обновления экспрессии.
Исследователи отмечают, что «категория коннотативности опирается прежде всего на эмоционально-оценочные возможности слова. Однако для их реализации необходимо, чтобы слово воспринималось как экспрессивная лингвистическая единица: оно должно быть с помощью каких-либо языковых средств специально выделено на фоне других, лишенных экспрессивности слов (сравните: русск. поэт – поэтишка, нем. (der) Dichter – (der) Dichterling, англ. (а) poet – (a) poetaster, исп. (el) poeta – (el) poetastro, франц. (le) poete – (le) rimailleur, отфранц. (la) rime– «рифма» + суффикс со значением агенса, ср. с русск. рифмач). Почти во всех приведенных примерах экспрессивность слова создается на основе семантического взаимодействия корневой морфемы с суффиксом агенса, выражающим презрительно-пренебрежительное отношение к лицу» [Солодуб, Альбрехт 2003: 53 – 54]. Ср. в нашем материале: вокалюга (вокалист); пультяшник, звукач (звукорежиссер); слухач (музыкант, играющий на слух), соляк. Важно также и то, что язык располагает многими другими языковыми средствами для создания экспрессем (экспрессивных слов). Достаточно часто «таким средством является специфика самой фонетической организации слова, его звуковой образ: нежными переливами мягких боковых сонантов (л'), соединенных узким звуком переднего ряда (э), глагол лелеять прекрасно передает свою семантику «нежно беречь»; в лексико-семантической группе (ЛСГ) терминов родства словам, выполняющим чаще всего собственно номинативную функцию (русск. мать, отец, дочь, сын), могут быть противопоставлены экспрессивно-стилистические синонимы с богатым диапазоном мелиоративной (положительной) эмоциональной тональности и постоянной позитивной оценкой: русск. мать – мама, мамочка, мамуся, мамуленька, англ. mother– mum, mummy, mom». Ср. в нашем материале: шуршать – “играть тихо, негромко”, бзенькать – “слабое звукоизвлечение”, вдарь по крэшу. Отметим также роль просодических средств в создании экспрессивности, в частности ударения. Отклонение от акцентологической нормы литературного языка – это также явный показатель экспрессивной отмеченности слова. Вот характерные примеры: цифрá, низá, ладúть. К важнейшим условиям возникновения экспрессивности относят также образность, под которой понимается результат взаимодействия в его глубинной семантике двух значений – вторичного переносного, образно мотивируемого, и первичного прямого, образно мотивирующего [Солодуб, Альбрехт 2003: 54, 55]. Ср. в нашем материале: гипс – “безысходная ситуация”; Лом Петрович – “громкое исполнение”, кач – “ритмичное исполнение, заставляющее зрителей двигаться”, иначе говоря – «качаться». В этом ряду особое место занимают слова, возникшие на основе приема паронимической аттракции, которая может рассматриваться как мотивирующее средство (условие) для создания экспрессивного жаргонного слова. При этом мотивирующим словом выступает слово, называющее реалию, способную вызывать отнюдь не нейтральное в этическом и эстетическом планах представление, чем создается эффект эпатажа, например: гитарист и педераст, гетера → гетераст; гетерастить – “играть на гитаре”; медиатор и менструация→ менструатор.
Это своеобразная игра, но она привлекает говорящих, так как слово обретает особую силу эмоциональной выразительности. От частого употребления оценочные слова превращаются в речевые штампы, экспрессия тускнеет, поэтому на смену приходят другие слова. В речевой практике носителей северодвинского музыкального жаргона оценочная лексика представляет обширный пласт. К ранее приводимым примерам добавим хотя бы следующие: гадюшник (презр.) – “ресторан низкого уровня”. Фуфло, а не кабак! Я в том гадюшнике и месяца не отработал! Ср.: «Гадюшник – ресторан (обычно невысокой категории» [БСРЖ 2000: 119]; рак мозга – “выражение оценки сложного по исполнению и для восприятия музыкального произведения”. Чувак выдал…рак мозга! Данный фразеологизм также не зафиксирован в словарях жаргона. Жлоб, быдло – “скупой, невоспитанный посетитель ресторана”. Жлобье одно собралось. В словарях данное слово толкуется следующим образом: «Жлоб – скупой, жадный человек»; «Быдло – тупая, духовно не развитая, покорно выполняющая работу толпа» [Квеселевич 2003: 219, 66].
Разумеется, для жаргона северодвинских рок-музыкантов характерны системные парадигматические отношения. Так, жаргонные единицы образуют синонимические ряды с отношениями полной или точной синонимии, при помощи которой связываются слова, не обнаруживающие никаких семантических различий. Важно отметить, что если в литературном языке точная синонимия – явление достаточно редкое, то в описываемом жаргоне оно чрезвычайно распространено. Надо полагать, это объясняется небольшим количеством (или даже отсутствием) оппозиций «нейтральное / стилистически маркированное». Можно постулировать наличие, с одной стороны, межсистемной коннотативности (литературный язык – жаргон), с другой – внутрисистемной (внутрижаргонной) коннотативности. Например, такие жаргонные единицы, как репа и репет (“репетиция”); весло, лопата, топор, балалайка, деревяга – (“гитара”) с позиции носителя литературного языка будут восприниматься как стилистически отмеченные, экспрессивные; между тем как с позиции носителя жаргона данные единицы могут восприниматься как неотмеченные. Отметим, что данное положение справедливо не только для синонимов, но и для слов, которые не образуют синонимические ряды. Например, веревки – “струны для бас-гитары”, кухня – “ударная установка” и др. Частота употребления приводит к стиранию коннотативности.
Синонимы могут отличаться друг от друга тем, что, обозначая один и тот же денотат, будут выражать (в зависимости от точки зрения говорящего) разные эмоционально-экспрессивые, оценочные оттенки, связанные с обозначаемым предметом: ресторан, кабак, гадюшник; динозавр, старпёр, пердун – ‘старый, заслуженный музыкант’; народник, пузочес – “музыкант, играющий на народном инструменте”. Мы в училище с народниками не дружили. Отметим, что такие примеры в нашем материале единичны.
Синонимы вырабатывают обозначения, детализирующие то, что не имеет отдельных обозначений в литературном языке. К тому же, каждое поколение вводит свои слова (синонимы) для уже существующих и оставляет их для следующих поколений, в качестве возрастного наследства [Крысин 1989: 77; Серебренников 1970: 480]. Например, в литературном языке существует номинация рычаг струнодержателя, в жаргоне ей соответствуют две единичные номинации: кочерга, кузнечик. Отметим, что в словарях жаргона зафиксировано слово кочерга, но с иными значениями:«1) пистолет-пулемет; 2) милиционер» [БСРЖ 2000: 287]. А слово кузнечик – не зафиксировано. Не имеет отдельного обозначения в литературном языке и понятие «деньги, полученные от заказов песен». В описываемом жаргоне это явление обозначают слова пáрнас и левые. Пáрнаса сегодня по сотне. Слово парнус со значением ‘деньги’ зафиксировано в [БСРЖ 2000: 420], а левые – не зафиксировано.
Анализ лексических рядов синонимов показывает наличие в них заимствований. Если в литературном языке заимствованное слово связано с книжностью, служит символом учености и считается социально престижным [Крысин 1992: 64; Швейцер 1978: 33], то для жаргона данное положение не представляется справедливым. Например, американизм брейк имеет вполне адекватный эквивалент в жаргоне северодвинских рок-музыкантов – сбивка, т.е. “короткий барабанный рисунок”.
Многозначность в описываемом жаргоне имеет место как среди заимствований, так и среди исконных слов.
Так, заимствованное слово сейшн имеет два значения: 1) “рок-концерт”; 2) “встреча и выступление музыкантов и их поклонников в дружественной обстановке концерта”. В «Стройке» в субботу сейшн, ты собираешься? Словарь отмечает лишь одно значение у этого слова: «рок-концерт» [Никитина 2004: 625]. Два значения свойственны и ассимилированному заимствованию джазня: 1) “джаз”; 2) “вкрапления элементов джаза в композицию”. В пятнице в «Стройке» джазня, ты идешь? Играют панк с джазней. В словарях данное слово отсутствует.