Проблема слога и слогоделения в русском языке давно привлекает внимание исследователей русской фонетики: одним из первых на эту тему высказался еще в 1747 г. В.К. Тредиаковский, последними работами являются (21) и (17). Значительный вклад в эту область был внесен такими исследователями, как Л.В. Бондарко (4), Л.Р. Зиндер (9), Р.К. Потапова (28). За это время было создано несколько теорий слогоделения. Таковы, в частности, теория импло-зии/эксплозии (Ф. де Соссюр), теория мускульного напряжения (Л.В. Щерба), теория слога как волны сонорности и т.д. Именно последняя теория была сформулирована на русском языковом материале Р.И. Аванесовым и подробно разработана в трудах М.В. Панова. При этом все существующие в отечественной лингвистике теории строятся на каком-либо одном критерии слогораздела – акустическом (Р.И. Аванесов), артикуляционном (Л.В. Щерба и Ф. де Соссюр). дистрибутивном (В.К. Тредиаковский). Описание действия механизма слогоделения в современном русском литературном языке представлено в работе (17) в терминах «теории оптимальности», широко распространенной прежде всего в современной американской фонологии.
При описании функциональных разновидностей русского языка оказалось актуальным разбиение вариативных средств сегментной фонетики на два разряда – зависимые от типа произношения (в основном от разного рода просодических факторов) и независимые от него (42). Выделение трех основных функциональных типов речи – разговорная, художественная и специальная оправдано и с фонетической позиции. В связи с фонетическими особенностями научной речи следует также упомянуть вышедшую ранее работу (44). Фонетику художественной и разговорной речи сближает высокая вариативность звуковых единиц, хотя спектр варьируемых единиц разный и факторы, способствующие увеличению числа звуковых вариантов, – разные.
Все типы «организованной» речи – как специальной, так и художественной речи – испытывают на себе влияние стихии разговорного языка, однако они оказывают разное сопротивление этой стихии. Наиболее устойчивыми к проникновению фонетических черт разговорной речи (компрессии речи, всякого рода деформаций звуковой модели слова) оказываются художественная и информационно-публицистическая речь. В художественной речи последовательнее, чем в других разновидностях, реализуется нормативная модель слова, отсутствует сверхредукция гласных. Что же касается орфоэпии, то художественная речь в большей степени, чем другие разновидности русской речи, склонна к сохранению традиционных орфоэпических вариантов. Из трех разновидностей специальной речи информационно-публицистическая в фонетическом отношении сближается с художественной речью, в частности, она оказывает устойчивое сопротивление разговорной стихии, а также в большей степени сохраняет традиционные орфоэпические варианты.
Важно остановиться на типологии звучащих текстов, которая включает в себя: 1) чтение написанного и обдуманного текста (монологи и диалог); чтение «своего» текста, чтение «чужого» текста; пересказ «чужого» текста, пересказ «своего» текста; 2) чтение наизусть; 3) подготовленный, но не написанный текст (подготовленный доклад, лекция, выступление); 4) спонтанный текст (неподготовленный). В соответствии с данной рубрикацией можно говорить о выделении фоностилей звучащей речи (10).
Одной из главных проблем фоностилистики поэтической речи является проблема выявления ассоциативно-образной мотивированности звука в стихе (18). Мотивированность устанавливается из соотношения стилистически значимых приемов в звуковой композиции с приемами звукосимволической семантизации, которая представлена в двух видах: элементарного и контекстуального символизма. На материале русской поэзии начала XX в. рассматривается сенсорно-эмотивное восприятие звуковых особенностей стиха, взаимодействие паронимии, звукового лейтмотива, рифмы и других компонентов поэтического текста.
Одной из процедур комплексного анализа стиха является воссоздание и семантизация звукоассоциативных полей на основе доминантных звуков (выявление звукового лейтмотива). Под звуковой доминантой понимается повтор некоторых звуков, частота встречаемости которых больше так называемой «нормальной» частоты встречаемости в речи. Объективируя рецептивное восприятие, усложненное объемом всего текста, можно определить доминантные звуковые повторы вероятностными методами. С этой целью было предпринято специальное исследование, направленное на решение лингвистических задач, связанных с определением звуковой доминанты и способов ее контекстуальной интерпретации. Можно выделить информативную функцию звукосимволизма в повторах как ведущую и наиболее существенную в поэтических текстах, так как она неизменно проявляется в любом произведении и способствует наиболее адекватной передаче эмоционально-образного содержания стиха. Действие звукосимволизма в поэтической речи неизбежно порождает в стиховом ряду частичную перестройку семантической структуры входящих в него слов. Такая перестройка происходит в стихе и без участия символических повторов, но фоническая упорядоченность в тексте резко усиливает процесс семантизации, закрепляя межвербальные семантические влияния символикой звуковой формы. Выбор параметров идиостиля для поэта – это поиск индивидуальных языковых моделей, определенного типа референции и способа семантической композиции, ориентированных на тот или иной тип коммуникации, когда проявляется отношение идиолекта к ряду реально данных структурных типов в системе поэтического языка. Своеобразие фонических и метроритмических структур, тенденции использования стилистических приемов, устойчивость отдельных приемов могут характеризовать особенности звуковой организации каждой из сравниваемых идиостилевых систем. Выбор метода описания зависит от типологических признаков, определяющих основные классификационные черты идиостиля.
Идея о принадлежности побочного ударения уровню фразовой, а не словесной просодии подкрепляется материалами инструментального анализа (40). Рассмотренный материал подтверждает существование в современном русском языке тенденции к смещению ударения к началу, а нередко и на начало слова. Анализ акцентных парадигм для лексем разных просодических и морфологических классов позволяет увидеть взаимодействие просодических, морфонологических и морфологических факторов расстановки ударения в непроизвольном слове. Самым общим законом является ориентация на морфологическую границу: ударение ставится обычно либо на последний слог основы, либо на первый слог окончания (исключение составляют неодносложные именные основы парадигм с и а' мужского и среднего родов, а также слова с «неправильным» распределением растворов в неодносложной основе).
Спецификой модели описания фразовой просодии является комбинаторный метод: интонация предложения рассматривается как результат сложения многих просодических характеристик – как тональных, так и нетональных. Новым в представлении русской просодии является принятие единых принципов описания системы литературного языка и диалектов русского общенародного языка. Необходимо рассматривать общенародный язык как единое целое, несмотря на все его многообразие, предстающее не только на сегментном фонетическом уровне, но и на уровнях словесной и фразовой просодии. В известной степени данная точка зрения продолжает традицию Р.И. Аванесова (1), призывавшего изучать русский язык не в изоляции от языка диалектного, а в совокупности этих систем, во многом различающихся и в то же время неразрывно связанных. Любые факты диалектной речи, независимо от того, будут ли они членами соответственного явления или нет, противопоставлены они или нет, предстают как различительные диалектные явления. Они имеют более или менее определенную ареальную характеристику и используются для описания диалектных особенностей одной территории в противоположность другой, где эти явления не встречаются (см., например, 15; 22).
Значительным вкладом в развитие ритмологии явился ряд публикаций, посвященных проблемам ритма нестиховой речи. Так, анализ ритмической организации проводился на материале старославянских и древнерусских акцентуированных текстов XV1-XV11 вв. (23; 60). Ритмическая организация древнерусских текстов сопоставлялась с ритмической организацией переводов этих текстов на современный русский язык. Процесс падения редуцированных гласных в слабой позиции существенным образом повлиял на изменение распределения классов и типов ритмических структур (PC), в то время как «прояснение» редуцированных гласных в сильной позиции абсолютно не повлияло на это изменение. Формализованная схема синтагмы древнерусского языка, с одной стороны, в достаточной степени принципиально соответствует формализованной схеме синтагмы современного русского языка (вследствие того что, как и современный русский язык, древнерусский имел свободное и подвижное при словоизменении ударение, что существенным образом влияет на классы и типы PC, образующих начало и конец синтагмы). С другой стороны, формализованная схема синтагмы характеризуется достаточно выраженным наличием своих различительных признаков, каузально зависимых от диахронической специфики языка. Как современный русский язык, так и древнерусский имеют общую тенденцию к реализации ударения на среднем слоге структуры.
Таким образом, ритмическая организация древнерусского языка была уже близка к ритмической организации современного русского языка. Качественное и количественное изменение ритмической организации произошло в связи с падением редуцированных гласных в слабой позиции. Увеличение аналитических форм в истории русского языка по сравнению со старославянским (и древнерусским) языком повлияло на комбинаторику тех или иных частей речи в составе ритмических структур, что также, но только опосредованно, оказало влияние на тип PC и формализованную схему синтагмы в целом.