Чисто звуковую систему письма впервые создали финикийцы. Древнейшие из дошедших до нас памятники финикийского письма относятся к Х—XI векам до н. э.[8]
Но, даже будучи связанной со звуковой стороной речи, письменная форма языка все же в какой-то степени отвлекается от звуковой. У тех, кто уже овладел письмом, устанавливаются непосредственные соотношения между написанием и смыслом. Процесс чтения поэтому может протекать во много раз быстрее, чем процесс слушания.
Исследования последних лет показывают, что речевой аппарат человека в целом значительно быстрее может изменять свое состояние, чем его слуховой аппарат, который регистрирует изменение звучаний, следующих одно за другим в количестве не более 16—20 в секунду. Медленность процесса слушания определяется и тем, что сама звучащая речь протекает в определенное время, звуки не могут „наслаиваться" один на другой. На письме же уже «все сказано», и только от читающего зависит темп его движения по тексту: он может быть замедленным (например. при особо вдумчивом чтении научной статьи или поразившего нас своей яркостью художественного текста) или, наоборот, стремительно быстрым. Недаром существует выражение „пробежать глазами" газету, книгу, журнал и т.д.
Указанные особенности письменной формы речи повышают значение письма, значение книг как орудия культуры и источника знаний.
При письме не нужна точность передачи всего многообразия звуков речи, важна лишь передача типичных звуков. Определенное соотношение между письменной и устной формами речи устанавливается на основе национального алфавита в виде правил правописания (орфографии). И так же, как важна была понятность рисунка при пиктографическом письме, так же, как важна условность знака при логографическом письме, так же важно соблюдение единства национальной орфографии при звуковом письме. Это можно показать на простых примерах. Если мы: напишем «возг», «восг», «возк» (вместо воск) или «виск», «висг», «визк» (вместо визг), мы далеко не сразу поймем, о каком предмете идет речь, хотя все четыре написания (три неправильные и одно правильное), приведенные на каждое слово, читаются одинаково: только [воск]и только [виск]. Именно так мы произносим слова воск и визг. На письме же мы их узнаем только в указанных „костюмах" (воск и визг). Поэтому и не может быть проведен в жизнь принцип: „как ни нопесал фсировно лижбы прачезть" (в переложении на правильное письмо: „как ни написал—все равно: лишь бы прочесть"). Единообразное грамотное письмо—это орудие культуры, и недаром слово неграмотный стало синонимом слова и понятия «необразованный» Писать грамотно – «социально совершенно необходимо и вытекает из очень простых вещей: это, так сказать, мысль о других, потому что безграмотное писание читать трудно, точно едешь в таратайке по мерзлой дороге. Так что писать грамотно требует социальная порядочность, уважение ко времени своего соседа. Надо приучать всякого к этому делу и стараться сделать его не бессмысленным, а осмысленным...»[9]
Основные свойства всякого знака заключаются в следующем:
Знак должен быть, с одной стороны, доступен восприятию со стороны адресата (обладать свойством перцептивности). Знак, с другой стороны, должен быть информативен, т.е. нести смысловую информацию об объекте.
С точки зрения Ф. де Соссюра, в знаке различаются две стороны: означаемое (signifie, сигнификат, образ предмета, идея, понятие, концепт, содержание, в традиционном употреблении значение) и означающее (signifiant, сигнификант, экспонент, выражение).
Обе стороны, по его мнению, психичны. Психичен и знак в целом. Такой знак, естественно, не может быть воспринят. Следовательно, воспринимается не виртуальный языковой знак, а реализующий его речевой знак. Что касается денотата или референта, то в схеме Ф. де Соссюра он не принимается во внимание.
Связь между означаемым и означающим, по Ф. де Соссюру, условна или, в иной терминологии, произвольна: каждый язык по-своему соотносит означаемые и означающие. Но этот принцип вызывает серьёзные возражения со стороны Р.О. Якобсона, Ю.С. Маслова, А.П. Журавлёва, С.В. Воронина и др. языковедов: фактически у многих языковых знаков обе стороны связаны более тесно, и эта связь может быть объяснена факторами звукоподражания, звукового символизма, словоообразовательной и семантической мотивированности.
Обе стороны знака взаимно предполагают друг друга. И вместе с тем они могут как бы "скользить" относительно друг друга (установленное Сергеем Осиповичем Карцевским свойство асимметрии сторон знака): одно и то же означаемое может соотноситься с несколькими означающими (синонимия), одно и то же означающее может соотноситься с рядом означаемых (синонимия, омонимия).
Будучи элементом определённой семиотической системы, знак характеризуется теми отношениями, в которые он вступает с другими знаками. Синтагматические отношения характеризуют сочетательные (комбинаторные) возможности знака. В парадигматические отношения знаки вступают в рамках класса, или множества, элементов, из которых производится выбор данного знака. Системные связи создают основу для опознавания (идентификации) данного знака в конкретном коммуникативном акте и его дифференциации от других знаков как "соседей" в данной линейной последовательности, так и внутри множества возможных претендентов на ту же позицию в этой линейной последовательности.
Различимость знаков с точки зрения многих исследователей является главным их свойством, которое образует основу для важнейшего из семиотических принципов, на которые ориентируется структурная лингвистика. Противопоставленность и системная взаимообусловленность знаков приводят к тому, что возможны так называемые нулевые знаки (вернее, знаки с нулевыми означающими). Участие знака в разных оппозициях способствует выявлению его дифференциальных признаков.
Знаки принято отличать от признаков (симптомов). Последние не являются средствами целенаправленной передачи информации кем-то. В них план выражения (означающее, экспонент) и план содержания (означаемое) находятся в причинно-следственной связи (например, лужи воды на земле как свидетельство недавно прошедшего дождя). В собственно знаках, используемых для целенаправленной передачи информации, связь между двумя сторонами не обусловлена природными, причинно-следственными отношениями, а часто подчинена принципу условности (конвенциональности) или же принципу произвольности (арбитрарности).
Люди пользуются множеством разнообразных знаковых систем, которые можно классифицировать прежде всего с учётом канала связи (среды, в которой осуществляется их передача). Так, можно говорить о знаках звуковых (вокальных, аудитивных), зрительных, тактильных и т.д. Люди располагают, помимо звукового языка как основной коммуникативной системы, жестикуляцией, мимикой, фонационными средствами, представляющими собой особое использование голоса, и т.д. В их распоряжении имеются как естественные (спонтанно возникшие), так и искусственные, созданные ими же коммуникативные системы (сигнализация с помощью технических устройств и прочих средств: светофор, способы обозначения воинских различий и т.п., системы символов в логике, математике, физике, химии, технике, языки типа эсперанто, языки программирования и т.п. В некоторых ситуациях общения наблюдается одновременная передача знаков разного рода, использование разных сред (мультимедийная коммуникация).
Наиболее сложную и развитую знаковую систему образует язык. Он обладает не только исключительной сложностью строения и огромным инвентарём знаков (особенно назывных), но и неограниченной семантической мощностью, т.е способностью к передаче информации относительно любой области наблюдаемых или воображаемых фактов. Практически любая информация, переданная посредством неязыковых знаков, может быть передана с помощью языковых знаков, в то время как обратное часто оказывается невозможным.
Для структурной лингвистики, допускающей возможность описания языка как имманентной, замкнутой в себе системы, принципиально важное значение имеют следующие свойства языкового знака:
- его дифференциальная природа, делающая каждый языковой знак достаточно автономной сущностью и не позволяющая ему в принципе смешиваться с другими знаками того же языка; это же положение распространяется и на незнаковые элементы языка (образующие план выражения знаков фонемы, силлабемы, просодемы; образующие план содержания знаков значения / семантемы);
- вытекающая из парадигматических противопоставлений между знаками возможность отсутствия у знака материального означающего (т.е. существование в рамках определённой парадигмы языкового знака с нулевым экспонентом);
- двухсторонний характер языкового знака (в соответствии с учением Ф. де Соссюра), что побуждает говорить о наличии того или иного языкового значения только при наличии регулярного способа его выражения (т.е. устойчивого, стереотипного, регулярно воспроизводимого в речи экспонента), а также о наличии у того или иного экспонента стереотипного означаемого;
- случайный характер связи означаемого и означающего;
- чрезвычайная устойчивость во времени и вместе с тем возможность изменения либо означающего, либо означаемого.
Именно опираясь на последние из указанных свойств, можно объяснить, почему разные языки пользуются различными знаками для обозначения одних и тех же элементов опыта и почему знаки родственных языков, восходящих к одному языку-источнику, могут отличаться друг от друга либо своими означающими, либо своими означаемыми.