Язык как система знаков особого рода (стр. 3 из 5)
Можно привести классический пример. Два римлянина заспорили, кто скажет самую короткую речь или напишет самую короткую фразу.
— Ео rus (еду в деревню), — таков был текст первого.
— I,—отвечал второй (в переводе с латыни значит:езжай!).
Рассмотрим это, действительно, предельно краткое высказывание. Во-первых, оно и в самом деле высказывание, текст, речь. Состоит этот текст из одного предложения. Предложение, в свою очередь, состоит из одного корня. Слово—из одного корня. Наконец, и корень выражен с помощью одного звука или же передающей этот звук на письме буквы. Мы имеем здесь и фонетику, и морфологию, и лексику, и синтаксис! И все это—в одном значке, вертикальной палочке «I», передающей звучание «и».
Число звуков речи в любом языке мира меньше сотни. Даже в самом бедном словами языке число слов равно нескольким тысячам. Число предложений, которые можно построить, пользуясь словами, достигает астрономических величин. Число различных текстов, которые можно записать с помощью предложений, практически бесконечно. «Таким образом, язык организован так, что с помощью горстки фигур и благодаря их все новым и новым расположениям может быть построен легион знаков,—пишет датский ученый Луи Ельмслев, перекинувший мост между лингвистикой, наукой о языке, и семиотикой, наукой о знаках.— По своей цели языки, прежде всего, знаковые системы, но по своей внутренней структуре они, прежде всего иное, а именно — системы фигур, которые могут быть использованы для построения знаков».
Благодаря этому свойству языка мы получаем возможность в любое время высказать любую мысль, любое чувство, любую фантазию или причуду. С помощью горстки фигур строится все бесконечное многообразие и богатство языка, подобно тому, как с помощью горстки химических элементов строится тот удивительный мир, в котором мы живем.
Анализ языка с позиций семиотики, по сути дела, открыл науке язык как таковой. До того времени лингвисты интересовались не языком как таковым, не системой знаков и составляющих эти знаки фигур, а речью, текстами, порожденными системой. Наиболее четко это выразил основоположник современной структурной лингвистики Фердинанд де Соссюр.
«Единственным и истинным объектом лингвистики является язык, рассматриваемый в самом себе и для себя»,—такими словами завершал свой знаменитый «Курс общей лингвистики» Соссюр.
Соссюр считается создателем так называемой социологической школы в языкознании, исходящей из того, что наш язык—продукт общественный, и понять его невозможно без связи с другими общественными науками и явлениями. Но есть, так сказать, лингвистика внутренняя и лингвистика внешняя, лингвистика языка и лингвистика речи.
«Наше определение языка предполагает устранение из понятия ''зык" всего того, что чуждо его организму, его системе - одним словом, всего того, что известно под названием «внешней лингвистики», хотя эта лингвистика и занимается очень важными предметами и хотя именно ее главным образом имеют в виду, когда приступают к изучению речевой деятельности, — писал Соссюр, — Язык есть система, которая подчиняется лишь собственному порядку. Уяснению этого может помочь сравнение с игрой в шахматы, где довольно легко отличить, что является внешним, что внутренним. То, что игра пришла в Европу из Персии, есть факт внешнего порядка; напротив, внутренним является все то, что касается системы и правил игры. Если я фигуры из дерева заменю фигурами из слоновой кости, то такая замена будет безразлична для системы; но если я уменьшу или увеличу количество фигур, такая перемена глубоко затронет «грамматику» игры».
Продолжая аналогию Соссюра, можно заметить, что фигуры вообще могут отсутствовать: например, игра опытных шахматистов вслепую, не глядя на доску, не притрагиваясь к шахматам. Если правила игры в шахматы являются системой, языком, то любая партия, которую мы станем играть, будет текстом, порожденным этой системою, «речью».
Число шахматных фигур невелико, так же как и число полей доски и число правил, которым подчиняется игра в шахматы. А вот число различных партий в шахматы настолько велико, что его можно считать бесконечным. Так и с помощью языка, состоящего из конечного числа элементов и грамматических правил, можно образовывать любое число фраз и текстов.
Язык и речь, система и текст—их взаимоотношение интересует не только лингвистику, но и семиотику. Методы теории знаков, применяются ныне в фольклористике и литературоведении, в теории музыки и театра, искусствоведении, этнографии, поэтике, инженерной и социальной психологии. И везде мы имеем дело с ситуацией язык — речь, система — текст, будь то «язык» жестов или «текст» человеческого поведения.
Современную структурную лингвистику сравнивают иногда с лоцманом для целого ряда общественных и естественных наук. Именно она первой осознала знаковый характер языка и отличие его от речи. Систему языка структурные лингвисты стараются описать в строгих терминах математической логики и семиотики. Естественно, что тексты описаны так быть не могут. Ведь число их практически бесконечно!
Здесь вместо формул и символов нужны иные методы — и в первую очередь математической статистики, тот «жар холодных чисел», о котором писал Блок в своих «Скифах», позволяющий, казалось бы, сухим колонкам цифр превращаться в яркие картины, показывающие скрытые механизмы языка, порождающего речь. Самое же ценное в этом знании — это то, что оно начинает в паши дни все чаще оказывать помощь людям в их практике, в повседневной жизни. Например, в обучении языку [7].
4. Письмо и его значение
Большинство современных народов передает на письме с помощью условных знаков звучание речи. Однако письменный язык не должен со всей точностью передавать это звучание. Для письма самое важное—это сохранить содержание мысли и те языковые формы, в которые она облечена. Поэтому не случайно то, что первые попытки письма вовсе не передавали звуковую сторону речи. Человек понял главное: письмо должно передавать мысль.
Письмо началось с рисунка. И лишь позднее человек „узнал", что и письменную форму речи не только можно, но и удобнее связать со звуковой: больше можно передать сообщить.
.
рис.1
Пиктографическое письмо североамериканских индейцев племени чикева
При картинном письме (или пиктографии[4]) знаки-рисунки передавали мысль хотя и в конкретных формах, но приблизительно: они скорее на нее лишь намекали. „Рисунок лодки, трех солнц и животных, перевернутых вверх ногами, мог, например, быть средством передачи сообщения об охотничьем путешествии по воде в течение трех дней, в результате которого эти животные были убиты; однако такой рисунок не подразумевал ни слов, в которых может быть изложено это сообщение, ни даже языка, на котором оно может быть сделано"[5]
Пиктографическое письмо сформировалось в VIII—VI тысячелетиях до н.э., ко времени перехода к неолиту.
Особенно трудно при пиктографическом письме выразить отвлеченные понятия: дружбу изображали линией, соединяющей руки; любовь—стрелой, пронзающей символическое изображение сердца; линия, соединяющая глаза, говорила об общих единых взглядах.
рис.2
Идеографическое письмо североамериканских индейцев. Письмо, рассказывающее о походе индейцев
Элементы пиктографии применяются еще и сейчас, например, в изобразительной рекламе. С течением времени рисунки становились отвлеченнее. Вместо того чтобы изображать предмет, рисунок стал лишь условным его знаком, или идеограммой[6]. При идеографическом письме знаки могут не иметь ничего общего с обозначаемым предметом. Идеограмма—это символ, знак понятия.
В настоящее время идеографическое письмо точнее называют письмом логографическим: логограммы обозначают слово[7]. При этой системе письма, как и при пиктографии, по-прежнему отсутствует связь между нарисованным знаком и его произношением: знаки могут читаться на любом языке.
Идеографическое (логографическое) письмо появляется в эпоху перехода от первобытнообщинного строяк рабовладельческому. Причиной возникновения этого, уже систематизированного вида письма считают появившуюся у людей потребность в письменном общении в связи с образованием древнейших государств, развитием городской жизни и торговли. Старейшие из дошедших до нас памятников начальных стадий формирования идеографического (логографического) письма относятся к IV тысячелетию до н. э.
 |
Рис.3
Идеографическое письмо североамериканских индейцев. Обозначение зимы 1858—1859 гг. в „перечне зим" племени дакота: индейцы племени дакота купили в эту зиму у Джона Ричарда много мексиканских плащей. (В „перечне" изображен мексиканский плащ.)
Примерами использования идеографического письма могут служить цифры, знаки четырех арифметических действий: “+” (знак сложения), “-” (знак вычитания), “*” (знак умножения), “:” (знак деления); черная рамка, в которую заключается фамилия умершего человека, и т. п.
При идеографическом письме нужно запоминать огромное количество условных знаков. Человечество искало поэтому более удобный способ письма и нашло его в звуковом письме, сначала в слоговом, позднее в буквенном.
Слоговые системы письма (когда знаком обозначается целый слог) появляются во II тысячелетии до н. э.
Буквенно-звуковое письмо появляется во второй половине II тысячелетия до н. э., причем сначала с элементами логографии.