Локальное значение предлога toчасто более или менее тускнеет, но это не дает нам оснований говорить о дательном падеже, даже если toполностью лишено локального значения. Подобным же образом и во французском языке, где J’iraiauministreи Jediraiauministreявляются аналогичными, но в соответствующих конструкциях с местоимением дательный падеж употребляется в одном случае и не употребляется в другом: J’iraiа luiи Jeluidirai.
Те же соображения остаются в силе и в отношении родительного падежа. Дейчбейн говорит о родительном падеже не только в таких случаях, как theworksofShakespeare«сочинения Шекспира», но и в случаях типа participateofthenatureofsatire«иметь общее с сатирическим жанром», smellofbrandy«пахнуть бренди», proudofhiscountry«горд своей страной», и, если не ошибаюсь, также в случаях типа themanfromBirmingham«человек из Бирмингама», freefromopposition«свободный от оппозиции» (там же, стр. 286 и сл.). Некоторые грамматисты говорят об «отделении родительного падежа от управляющего слова другими членами предложения» и при этом имеют в виду такие случаи, как thearrivalatCowesoftheGermanEmperor«прибытие в Каус германского императора», где налицо просто две параллельные предложные группы-адъюнкты; некоторые даже прибегают к термину «расщепленный родительный падеж» («Anglia», Beiblatt, 1922, 207) и приводят примеры типа thecelebratedpicturebyGainsboroughoftheDuchessofDevonshire«известный портрет герцогини Девонширской работы Гейнсборо». Здесь было бы столь же разумно считать byGainsboroughродительным падежом, как и применить этот термин к сочетанию с of. В обоих случаях мы имеем предложные группы и ничего больше.
Я могу, пожалуй, воспользоваться этим случаем, чтобы выразить протест против определенного рода «национальной психологии», которая сделалась модой в некоторых немецких университетских кругах и которая представляется мне в самой своей основе неразумной и противоестественной. В следующем отрывке она затрагивает синтаксис падежей: «Если саксонская форма родительного падежа продуктивна при обозначении времени, то это означает, что понятие времени в сознании англичан играет очень большую роль; это особенно проявляется у представителей определенных профессий, как-то: издателей, редакторов, газетных работников и т.п.» (Deutschbein, SystemderneuenglischenSyntax, стр. 289). В той же работе, на стр. 269, дательный падеж в нем. Ich helfe meinen Freunden«Я помогаю своим друзьям» трактуется как показатель «интимного доверия постоянного характера между мной и моими друзьями», но «когда в новоанглийском tohelp (Ihelpmyfriend) соединяется с винительным падежом, выражение личных отношений между мною и моим другом отсутствует… таким образом, новоанглийский язык обладает динамическим характером, который проявляется и в ряде других явлений языка». Что означает термин «динамический» в этой связи? И почему Дейчбейн решил, что падежная форма после helpне является по-прежнему формой дательного падежа? В сочетании givemyfriendabook«дать моему другу книгу» он признает friendформой дательного падежа, но почему не усматривать эту форму и здесь? Форма ведь та же самая. И функция та же самая, как и в соответствующем древнеанглийском предложенни Ichelpeminumfreonde, с которым современное английское предложение связано непрерывной традицией и которое во всех отношениях соответствует нем. Ich helfe meinem Freunde. Почему не сказать просто, что в современном английском языке в данном случае перед нами не винительный и не дательный падеж и почему не отказаться от всех умозаключений о национальном характере – «личном», «динамическом» и «статическом «?
Счет. Обычное множественное число. Приблизительное множественное число. Единства высшего порядка. Общее число. Названия массы.
Категория числа на первый взгляд кажется очень простой, столь же простой и ясной, как «дважды два – четыре». Однако при более тщательном рассмотрении мы наталкиваемся на многие трудности как логического, так и лингвистического порядка.
С логической точки зрения очевидное различие проходит между понятиями «один» и «более чем один», причем последнее можно подразделить на 2, 3, 4 и т.д.; особым разрядом можно признать «все»; кроме того, существует разряд «предметов», к которым неприменимы слова «один», «два» и т.п., их можно назвать «неисчисляемыми» (uncountable); правда, часто под этим словом имеется в виду другое – «невозможность (легко) исчислить из-за слишком большого количества».
Соответствующими синтаксическими различиями будут единственное и множественное число, которые имеют большинство языков; некоторые языки, кроме обычного множественного, имеют двойственное число и очень немногие – даже тройственное.
Понятие «более чем один» применимо только к таким предметам, которые, не будучи тождественными, принадлежат к одному и тому же разряду. Таким образом, множественность предполагает различие, но, с другой стороны, если различие слишком значительно, нельзя употребить слова типа «два» или «три». Груша и яблоко представляют собой два разных фрукта; кирпич и замок можно назвать двумя предметами; но кирпич и музыкальный звук не есть два предмета; человек, истина и вкус яблока не составляют трех, и т.д.
Какие предметы можно исчислять совместно, зависит от языкового выражения. В большинстве случаев классификация бывает естественной и фактически совпадает по ряду языков, но иногда наблюдаются и различия, порожденные различиями в языковой структуре. Так, например, по-английски не составляет никакой трудности сказать TomandMaryarecousins, поскольку слово cousinозначает одновременно и «кузен» и «кузина»; в датском языке (как и в немецком и в других языках) эти понятия обозначаются различными словами и, таким образом, эту мысль приходится выражать так: Т. ogМ. erfжtterogkusine; англ. же fivecousinsнельзя точно перевести на датский язык. С другой стороны, в английском языке нет подходящего термина для того, что немцы называют Geschwister«братья и сестры», дат. sшskende. Иногда, однако, употребляются числительные перед такими сочетаниями, как англ. brothersandsisters: Theyhavetenbrothersandsisters«У них десять братьев и сестер», что может означать «два брата + восемь сестер» или любое другое сочетание; ср. также Wehavetwentycocksandhens«У нас двадцать петухов и кур» (= дат. tyvehшns). Вполне естественная потребность совместного обозначения живых существ мужского и женского пола обусловила появление в некоторых языках синтаксического правила, согласно которому форма множественного числа мужского рода употребляется для обозначения существ обоих полов: ит. gli zii, исп. lospadres(см. стр. 271).
В некоторых случаях невозможно заранее сказать, что следует считать одним предметом: по поводу ряда сложных по своему строению предметов различные языки имеют различные точки зрения: ср. ип pantalon –apairoftrousers, etparbuxer, einPaarHosen«брюки»; eineBrille –apairofspectacles, unepairedelunettes, etparbriller«очки»; ensax, eineSchere– apairofscissors, unepairedeciseaux«ножницы».
В английском языке иногда наблюдается тенденция употреблять в этих случаях форму множественного числа как форму единственного числа, например: ascissors«ножницы», atongs«щипцы», atweezers«пинцет».
В современном исландском языке мы находим любопытную форму множественного числа от einn«один» в сочетании einirsokkar«одни носки» (для обозначения более чем одной пары употребляются «дистрибутивные» числительные: tvennirvetlingar«две пары перчаток»).
В отношении частей тела обычно не бывает сомнений, что считать одним предметом, а что двумя; и все же в английском языке существуют (вернее существовали) колебания в трактовке слова moustache, которое в Оксфордском словаре определяется как «(a) thehaironbothsidesoftheupperlipи (b) thehaircoveringeithersideoftheupperlip, sothatwhattooneisapairofmoustaches, toanotherisamoustache; cp. He twirled first one moustache and then the other «Онзакрутилсначалаодинус, азатем – другой «».
В венгерском языке существует твердое правило, согласно которому парные части и органы тела обозначаются как одно целое. Поэтому там, где англичанин скажет Myeyesareweak«Мои глаза плохо видят» или Hishandstremble«Руки у него дрожат», венгр употребит форму единственного числа: Aszemem(ед.) gyenge, Reszketakeze(ед. ч.). Отсюда естественное следствие, которое представляется нам очень неестественным: для обозначения одного глаза, одной руки или одной ноги в венгерском языке употребляется слово fйl«половина»: fйlszemmel«одним глазом», буквально «половиной глаз», fellбbбrasбnta«хромой на одну ногу». Это правило применяется и к словам, обозначающим перчатки, сапоги и т.п.: keztyь «пара перчаток», fйlkeztyь «одна перчатка» («половина перчаток»), csizma(ед. ч.) «сапоги», fйlcsizma«сапог». Формы множественного числа таких слов (keztyьk, csizmбk) употребляются для обозначения нескольких пар или различных сортов перчаток, сапог.
Самое простое и очевидное употребление формы множественного числа мы находим в случаях типа horses«лошади» = (одна) лошадь + (другая) лошадь + (третья) лошадь… (Здесь возможна была бы формула: А мн. ч. = Аа + Аb+ Ас…) Такие случаи, которые можно назвать обычным множественным числом, не требуют особых замечаний, так как во многих языках здесь почти всегда налицо соответствие между логикой и грамматикой.
Бывают, однако, и расхождения между языками, главным образом из-за формальных особенностей. В английском и французском языках употребляются формы множественного числа существительных в сочетаниях theeighteenthandnineteenthcenturies«восемнадцатое и девятнадцатое столетия», lessiиciesdix-huitiиmeetdix-neuviиme, в то время как в немецком и датском в тех же случаях употребляется форма единственного числа; причина здесь не в том, что англичанам и французам как таковым в большей степени присуще логическое мышление, а в чисто формальных особенностях языков: во французском артикль, указывающий на число, предшествует непосредственно существительному, но отдален от прилагательных; в английском языке артикль имеет одинаковую форму для обоих чисел, а поэтому он может ставиться перед прилагательным (в единственном числе), как будто бы он имеет форму единственного числа, и в то же время ни в какой мере не препятствовать употреблению формы множественного числа centuries. В немецком языке, с одной стороны, приходится сразу же выбирать между формами единственного и множественного числа артикля, но при этом форма множественного числа dieбудет восприниматься как несовместимая с формой прилагательного achzehnte– формой единственного числа среднего рода; если же, с другой стороны, начать с (формы единственного числа) артикля das, то было бы в равной степени странно закончить формой множественною числа существительного (das 18teund 19teJahrhunderte), откуда и вытекает грамматически понятное (но логически необоснованное) правило употребления формы единственного числа во всем сочетании. Так же обстоит дело в датском языке. И в английском языке по аналогичным причинам предпочитается форма единственного числа, если словосочетанию предшествует неопределенный артикль: ср. anupperandalovershelf«верхняя и нижняя полка». Иногда форма единственного числа употребляется с целью избежать возможных недоразумений, например у Теккерея: TheelderandtheyoungersonofthehouseofCrawleywereneverathometogether«Старший и младший сын дома Кроли никогда не были дома одновременно»; форма sonsмогла бы навести на мысль, что было несколько младших и несколько старших сыновей (другие особые случаи см. в «ModernEnglishGrammar», II, стр. 73 и сл.[97]).