Содержание
Введение
1. Теоретические основы изучения мифологизмов и аллюзий
в китайских сказках
1.1 Мифы китайского народа
1.2 Исследования в области китайской мифологии
2. Китайские сказки как основа мифологизмов и аллюзий
2.1 Распространенность мифологизмов и аллюзий в китайских сказках
2.2 Специфика китайских сказок в изучении мифологизмов и аллюзий
3. Особенности перевода мифологизмов и аллюзий, встречающихся в китайских сказках
3.1 Изучение основ перевода китайских сказок
3.2 Особенности мифологизмов и аллюзий в китайских сказках
Заключение
Список литературы
Приложение
Мифологизм – это фразеологизм, пришедший из мифологии. В свою очередь мифология - предание, сказание. Система сакрального знания различных народов мира, общественных групп, основанная на традиционных преданиях, характеризуется метафоричностью, верой в чудесное. Мифология призвана объяснить происхождение и устройство мира, место человека в нём. [20]
Аллюзия - это художественный прием, который делает жизнь вымышленную более таинственной, более схожей с нашей действительной жизнью, не лишенной загадок. [20]
К сожалению, до сих пор нет критического обзора того, что уже сделано китайскими, японскими и некоторыми европейскими учёными в области древнекитайской мифологии. Беда многих авторов, пишущих о китайской мифологии, в том, что они работают в полном неведении своих предшественников. По книге Юань Кэ у читателя может создаться впечатление, что перед ним едва ли не первая работа в этой области. Вот почему нам представляется целесообразным дать в послесловии очерк истории изучения китайской мифологии, тем более что изучение это началось именно у нас в стране.
Актуальность работы подтверждается еще и тем, что перевод китайского языка осложняется тем, чтокитайский язык - язык тоновой фонетической системы, то есть важнейшую роль играет интонация, а не звуки. Получается, что каждый слог китайского языка можно произнести четырьмя разными интонациями и смысл будет меняться, в некоторых случаях на противоположный. В китайском языке не так много слогов – всего около 400. Это приводит к огромному количеству омонимов, одинаково звучащих слов. Вне контекста понять и сделать перевод китайской фразы правильно оказывается практически невозможно. Но даже внутри контекста без напряжённого внимания также можно допустить ошибку в переводе скитайского. Получается, что понять художественный или специальный текст, записанный с помощью «пиньинь» - задача почти неразрешимая.
Таким образом, цель работы: рассмотреть трудности перевода мифологизмов и аллюзий на материале китайских сказок.
Задачи работы:
· Дать понятие мифа и мифологизма;
· Изучить исследования в области китайской мифологии;
· Определить специфику китайских сказок;
· Выявить трудности перевода мифологизмов и аллюзий в китайских сказках.
Теоретико-методологической основой работы послужили труды известных филологов, лингвистов: Вернера, Маслова и др.
1. Теоретические основы изучения мифологизмов и аллюзий в китайских сказках
Одна из странностей развития китайских верований заключается в том, что в Китае на обиходном уровне распространено очень мало мифов и сказок, а те, которые существуют, никогда не занимали особого места в китайских представлениях. На месте сказочной здесь стояла либо мистическая, либо философско-морализаторская традиция.
Парадокс заключается в том, что большинство космогонических мифов возникает лишь в начале I тыс., вероятно, в IV в. Часть из них вообще приходит из других областей, например с юга Китая. Все это представляется странным, если не загадочным, и малообъяснимым, поскольку обычно считается, что именно мифы о создании мира являются самыми древними по происхождению. У китайцев же они появились, очевидно, после того, как Конфуций создал свое учение, Лао-цзы написал свой трактат, многие крупные философские школы возникли и успели умереть, а в Китае появилась первая империя и была построена Великая Китайская стена. [19]
Набор популярных космогонических китайских мифов весьма скромен, по разнообразию сюжетов он уступает мифам и преданиям других народов, населяющих Китай, например, чжуаням, яо, мяо, маням, монголам и другим. Известны предания о зайце, живущем на луне, метком стрелке и, волшебной лягушке, некоторые предания, связанные с созвездиями, например о ткачихе и пастухе, разделенных Млечным Путем. Среди же космогонических мифов и мифов о созидании самым известным считается миф о Паньгу, который создал весь мир из частей своего тела, но и он не стал по-настоящему популярным.
Многие авторы, изучавшие миф о созидателе мира Паньгу и другие космогонические мифы, соглашаются с их поздним возникновением, но с неизменной оговоркой: «Очевидно, они имеют более раннее происхождение». Однако это отнюдь не очевидно. Примечательно, что ни Конфуций, ни Мэн-цзы, столь почитавшие древность, нигде не упоминают ни Паньгу, ни Нюйва, ни других зачинателей» космогенеза. Они вообще ничего не говорят о сотворении мира. Конфуций часто взывает к древним правителям, размышляет над деяниями властителей, таких, например, как Чжоу-гун и Вэнь-ван, но ни разу не называет имени «строителя мира» Паньгу. Мэн-цзы неоднократно обращается в своих наставлениях к так называемым первоцравителям Китая - Яо и его преемнику Шуню, а также усмирителю потопа Юю, приводя их в пример в качестве образчиков соблюдения правил и мудрого правления на благо людей. Но и он ничего не говорит о сотворении мира ни Паньгу, ни какими-либо другими божествами. Очевидно, что в V-IV вв. до н.э. никаких развитых мифов о мироздании не существовало.
Вероятно, что древних китайцев тема космогенеза вообще не интересовала. Древним людям она представлялась весьма абстрактной и вряд ли несущей какое-то прикладное значение. Возможно, наше предположение о возникновении космогонических мифов раньше, чем философии и развитой религии, отнюдь не универсально для всех регионов земного шара. В какой-то мере западным ученым оно было навязано самой структурой Библии: первые строки первой же книги ее Ветхого завета рассказывают именно о сотворении мира и человека, и поэтому кажется, что духовные представления любого народа начинаются именно с интереса к возникновению мира. Позже об этом много рассуждали и античные философы, стремясь четко прописать структуру мироздания. А вот для Китая этот вопрос оказался вообще не актуален, здесь задавались вопросом не откуда произошел человека и даже не что он есть, а как его можно использовать. Утилитаризм присутствовал даже в космогонии.
В Древнем Китае, по-видимому, не существовало даже упоминаний о Паньгу. Они появились лишь в раннесредневековых текстах, например в «Соу шэнь цзи» («Записки о поисках духов», IV в.). Но и в них Паньгу отнюдь не демиург мира, а просто «пятицветная собака», которая взяла в жены земную женщину. Именно таким он предстает в династийной истории «Хоу ханьшу» («История поздней Хань», V в.).
Самая известная версия мифа о Паньгу, зафиксированная в трактате Юй Чжэна «Сань у ли цзи» («Исторические записи о трех правителях и пяти императорах», III в.), так передает эту историю. Вначале существовал лишь абсолютный мрачный хаос. Хаос этот имел форму яйца, именно в его центре и родился гигант Паньгу, который спал долгое время, при этом все рос и рос. Однажды проснувшись, он потянулся и расколол скорлупу яйца. Легкая и светлая часть яйца воспарила ввысь, превратившись в Небо и начало-ян, а тяжелая и темная опустилась вниз, образовав Землю и начало-инь. Паньгу, обеспокоившись, как бы Небо и Земля опять не соединились, встал между ними, постепенно все дальше раздвигая их. Сам же Паньгу все рос и рос в течение 18 тысяч лет, вырастая на один чжан, то есть почти на три метра в день, пока не вытянулся до гигантских размеров. В конце концов Небо вознеслось на высоту почти 90 тыс. ли, то есть 45 тыс. км, а Паньгу, решив, что его миссия завершена, вновь уснул, на этот раз навсегда.
Средневековые источники так продолжили эту легенду. Раздвинув Небо и Землю, Паньгу распался на составляющие элементы. Его дыхание стало ветром, голос обратился в гром, левый глаз стал луной, правый - солнцем. Конечности превратились в четыре направления света, а тело - в горы. Кровь стала реками, кровеносные сосуды - дорогами на земле. Волосы на его голове превратились в звезды на небе, а кожа и волоски на теле стали травой и цветами. Из его плоти появились деревья и земля. Из костей и зубов сформировались металл и камни. Люди же произошли из разных насекомых и паразитов, что обитали на теле Паньгу.
Таким образом весь мир представляет результат распадения некого единого Паньгу, который в свою очередь возник из хаоса и выступил как «упорядочиватель», создав из хаоса Космос. В общем, это классический космогонический миф, который можно найти практически у всех народов мира. В нем присутствуют все компоненты, многократно описанные в литературе, например изначальное единство Неба и Земли и их последующее «разлетание», при котором между Небом и Землей сохраняются связи в виде неких axis mundis (земных осей). Мотив рождения из яйца широко распространен не только у восточно-азиатских народов, но и у шаманов севера Дальнего Востока. Как точно отметила знаток китайской мифологии Э.М. Яншина, Паньгу «пришел в китайскую традицию без собственной мифологии. Было использовано лишь его имя, вокруг которого по-новому циклизовались мотивы, присущие китайской традиции». [12]
Более того, рассказ о том, как Паньгу создавал мир из хаоса по сути есть популярное и крайне упрощенное переложение целого ряда весьма сложных и структурированных сюжетов, которые были распространены в мистических культах, а позже и в даосизме. Часть из них сегодня можно встретить в «Чжуан-цзы», «Ле-цзы» и других произведениях, связанных с описанием мистических культов, видений и ритуалов. В рассказе о Паньгу уже нет сложной символики перехода от хаоса в мир форм, путешествия в загробный мир, встречи с духами и т.д. - перед нами бесконечно упрощенный и фольклоризированный рассказ, построенный, с одной стороны, на преданиях южных народов Китая, а с другой, содержащий отзвуки полузабытых к тому времени мистерий.