В русской речи белорусов нарушается еще одно правило: мягкие [т’] и [д’] произносятся с очень слабым свистящим фрикативным элементом, который говорящими практически почти не ощущается: [т’] ишина, писа[т’], [д’] ело, [д’] ень. В белорусском же фрикативный элемент представлен гораздо сильнее: вместо [т’] и [д’] произносят [т’с] и [д’з] или даже [ц’] и [д’з’]. Это явление, носящее название цеканья и дзеканья, переносится белорусами и в русскую речь.
Акцентологические нормы. Акцентологические нормы в белорусском и русском языках во многом несходны и потому трудны для усвоения. Это объясняется подвижностью и разноместностью ударения в обоих языках. К сожалению, билингвы-белорусы воспринимают фонетические явления русского и белорусского языков как идентичные, не замечая различий[58]. В результате этого в устной речи белорусов наблюдаются разнообразные акцентологические ошибки. Отклонения от литературной нормы проявляются: у существительных (сравни русские и белорусские: заход ― захад, лопух ― лопух, ремень ― рэмень и др.); у прилагательных (болевой – бoлевы, босой – босы, малый – малы, старенький ― старэнькi и т.д.); у глаголов (кидать ― кiдаць, плести ― плeсцi, проходить ― праходзiцъ и т.д.); у причастий (экзаменованный – экзаменованы, прочитанный – прачытаны и др.); у наречий (доверху – давeрху, дочиста – дачыста, никуда ― нiкуды, смешно ― смешна и т.д.).
Акцентуация числительных в русском и белорусском языках в основном одинакова. Однако необходимо иметь в виду, что числительные одиннадцать, четырнадцать, шестьдесят имеют в белорусском языке другое ударение: адзiнаццацъ, чатырнаццацъ, шэсцъдзесят. Собирательные числительные четверо, пятеро, шестеро, семеро, восьмеро, девятеро, десятеро в русском языке имеют ударение на первом слоге, а в белорусском ― на втором: чацвёра, пяцёра, шасцёра, сямёра, васьмёра, дзевяцера, дзесяцера. А порядковые числительные ― шестой, седьмой, восьмой, наоборот, в русском языке употребляются с ударением на втором слоге, а в белорусском ― на первом: шoсты, сёмы, восьмы.
Следует также помнить, что в восточнославянских языках при склонении и спряжении в тех или иных формах иногда меняется место ударения. Поэтому определять особенности акцентологических систем русского и белорусского языков сопоставлением только начальных форм нельзя, необходимо сопоставление парадигм[59]. При этом, конечно, наиболее трудными для усвоения являются слова, которые отличаются местом ударения не во всей парадигме, а в одной или нескольких формах:
| Рус. | Бел. | Рус. | Бел. |
| нога | нага | Ед. число | 2‑е лицо |
| ноги | нагi | гнёшь | Гнеш |
| ноге | назе | Мн. число | 2‑е лицо |
| гнёте | гняце | ||
| ногу | нагу | ||
| ногой | нагой | ||
| о ноге | аб назе |
Приведенные случаи свидетельствуют о том, что надо внимательно следить за правильностью акцентуации как в русском, так и в белорусском языках.
§2. Грамматические нормы
Грамматическая система, как известно, обладает относительно большой устойчивостью и слабой восприимчивостью к влиянию социальных факторов. Литературные нормы на грамматическом уровне, по сравнению с нормами на других уровнях языковой системы, легче поддаются регламентации; они обстоятельно изучены и кодифицированы. Однако и грамматические категории подвержены историческим изменениям, которые приводят к сдвигам в нормах, их неустойчивости, возникновению разнообразных грамматических вариантов[60]. Таковыми являются равноценные нормативные варианты: ставень ¾ ставня, цехи ¾цеха; нормативные варианты, стилистически неравноценные: пять ¾ пять грамм, подытоживать ¾подытоживать (первые ¾ книжные, вторые ¾ разговорные); нормативные, семантически неравноценные варианты: до дома ¾до дому, (поезд) двигается ¾движется; современный и устаревший (или устаревающий): санаторий ¾санатория, профессоры ¾профессора, ТАСС сообщил ¾ТАСС сообщило; литературный и просторечный или диалектный: мурлычет ¾мурлыкает, ляг ¾ляжь, шоферы ¾шофера. Вусловиях белорусско-русского билингвизма употребление в русской речи просторечных или диалектных вариантов может поддерживаться влиянием белорусского языка.
2.1 Морфологические нормы
Немало колебаний и затруднений в области морфологии вызывает образование и употребление различных грамматических категорий и форм имен существительных, прилагательных, числительных, местоимений и глаголов.
Колебания в грамматическом роде имен существительных. Равноценных нормативных родовых вариантов в современном русском языке немного: скирд ¾скирда, эполет ¾эполета, унт ¾унта и др. Некоторые из них различаются степенью употребительности: вольер ¾ вольера, арабеск ¾ арабеска, клипс ¾ клипса, идиом ¾ идиома, перифраз ¾перифраза (чаще употребляются формы женского рода), жираф ¾ жирафа, бутс¾ бутса, лангуст ¾ лангуста (чаще¾мужского рода).
В русском языке в XIX¾ начале XX в. вариантные формы рода охватывали значительно большее количество слов: ботинок ¾ ботинка, зал ¾зала, рельс ¾рельса[61]. В грамматическом роде таких слов в современной речевой практике нередко встречаются колебания, хотя нормативной является одна форма, а вторая противопоставлена ей как ненормативная (устаревшая или просторечная): зал, рельс, плацкарта, санаторий, ботинок и др. ¾ нормативные формы; зала, рельса, санатория ¾ устаревшие; плацкарт, ботинка ¾просторечные.
Распространенными являются колебания в грамматическом роде существительных, употребляющихся преимущественно во множественном числе (туфли, пимы, сандалии, погоны и т.д.); современной норме соответствует одна форма: туфля, пим, сандалия, погон и т.д.
Некоторые параллельные формы мужского и женского рода различаются семантически: пролаз (тесный проход) ¾пролаза (‘пройдоха’), округ (‘подразделение государственной территории’) ¾округа (‘окрестность, окружающая местность’). Здесь уже не родовые варианты, а слова-омонимы.
Одной из причин ошибочного определения родовой принадлежности имен существительных в условиях белорусско-русского двуязычия является несовпадение в грамматическом роде существительных в русском и белорусском языках. Так, русским словам женского рода с мягкой основой мозоль, сажень, боль, медаль, полынь, дробь, степь, запись и др. в белорусском языке соответствуют слова мужского рода: мозоль, сажань, боль, медаль, палын, дроб, стэп, заniс. Расхождения в роде наблюдаются и у некоторых однокоренных существительных с разными родовыми окончаниями: яблоко¾ яблык, туфля¾ туфель, посуда¾ посуд, тополь ¾ тополя, салат ¾ салата и др. Интерференция обычно проявляется в нарушении согласования членов предложения: золотой медаль, горький полынь и т.д.
Родовые варианты охватывают некоторые имена существительные, употребляющиеся для обозначения лиц женского пола: преподаватель ¾ преподавательница, переводчик¾переводчица, лаборант ¾ лаборантка, корреспондент ¾корреспондентка, закройщик ¾ закройщица и т.п. Данные параллельные формы стилистически нейтральны, однако в официальных документах, номенклатурных наименованиях для обозначения лиц женского пола следует использовать существительные мужского рода. Существительные женского рода с суффиксами – ш(а) и – их(а) типа инструкторша, кассирша, дворничиха, врачиха характеризуются стилистически сниженным, пренебрежительным оттенком и находятся за пределами литературного языка.
Колебания в роде неизменяемых имен существительных характерны прежде всего для иноязычных по происхождению слов, представляющих исключение из общих правил. Сюда относятся слова мужского рода, обозначающие названия языков (хинди, суахили, урду, бенгали), ветров (сирокко, торнадо), слово пенальти, а также такие существительные женского рода, как кольраби, салями, авеню, иваси, цеце и др. Данные исключения из правил объясняются активным влиянием слова с родовым понятием: хинди ¾ язык, пенальти ¾одиннадцатиметровый штрафной удар, кольраби ¾капуста и т.д.
Неизменяемые заимствованные слова, обозначающие названия животных и птиц, обычно мужского рода, но если они указывают на самку, то в контексте употребляются как существительные женского рода: Кенгуру прыгала медленно, так как в сумке у нее был детеныш.
Отступления от общих правил и колебания в роде заимствованных неизменяемых существительных обусловлены противодействием формального признака слова ассоциативной мотивированности рода.
К числу исключений из правил относится слово кофе, попавшее в разряд существительных мужского рода благодаря своей связи с более старой формой кофей. В современной разговорной речи и даже в печати это слово употребляется в среднем роде: бразильское кофе, сгущенное кофе с молоком. Такое употребление отмечено «Русской грамматикой» (М., 1980. Т. 1. С. 469), «Орфоэпическим словарем русского языка» (М., 1983. С. 224) и другими словарями как допустимое в разговорной речи. Вполне вероятно, что со временем оно будет единственно нормативным. Подтверждением этому может служить изменение категории рода у других несклоняемых существительных: какао (у Федина ¾горячий какао), контральто (у Горького ¾сочный, сильный контральто), рагу (у Пастернака ¾французский рагу).