Ряд словообразовательных «префиксов» выделяется у прилагательных: это — «префиксы» китайского происхождения, представляющие в китайском языке отрицание phi (кит. «фэй»), vo (кит. «у»), bat (кит. «бу»). Самостоятельно эти «префиксы» не употребляются и встречаются преимущественно с китайскими корнями.
У глаголов примерами «полуаффиксов» может быть ряд глаголов, обозначающих перемещение в пространстве, например rа «выходить», len «подниматься»; lai «приходить», di «идти». Эти глаголы выполняют роль «полуаффиксов» в таких предложениях, как Toididentho' vien— «Я иду в библиотеку». Эти же глаголы могут выступать как словообразовательные элементы, например: dep «красивый», dep га «похорошеть»; giau «богатый», giaulen «разбогатеть».
Лишь очень немногие элементы могут быть оценены как аффиксы в полном смысле слова. Аффиксация как способ выражения главным образом лексико-грамматических деривационных; значений представлена и в китайском языке. Почти все суффиксы китайского языка образовались от знаменательных слов, и многие из них продолжают употребляться в своем первоначальном значении, например, fu «муж» (tashimafu — «он извозчик»).
Словообразовательные аффиксы в китайском языке однозначны (т. е. каждый из них в данной парадигме выражает одно грамматическое значение), стандартны (т. е. для выражения одного грамматического значения требуется один и тот же аффикс) и не изменяют фонемного состава корня (кроме «эризующего [-r])
Аффиксация как способ выражения словоизменительных грамматических значений широко применяется в индоевропейских, семитских, тюркских языках.[5]
Способ образования форм словоизменения при помощи окончаний — внешняя флексия — широко представлен в русском языке и других славянских языках в системе форм словоизменения существительного (окончания падежей) и глагола (окончания видо-временные, залога, лица, числа).
Внешняя флексия как способ словоизменения была широко представлена в древних индоиранских языках (ведийский язык, эпический и классический санскрит, авестийский язык, древнеперсидский язык клинописей). Так, в санскрите внешняя флексия была основным способом выражения грамматических значений категории падежа (у основ на гласную в еще большей степени, чем у основ на согласную). На применении различных основобразующих суффиксов и личных окончаний строились парадигмы спряжения глагола в различных временах, наклонениях и залогах. В среднеиндийский период в связи с изменениями в фонологической системе языков значение внешней флексии как способа словоизменения значительно уменьшается. В современном хинди она сохраняется как способ выражения граммем рода и числа существительных, прилагательных и глаголов и (частично) лица глаголов: аччха дин «хороший день» — аччхе дин «хорошие дни», аччхи китаб «хорошая книга» — аччхи китабе «хорошие книги», вах бола «он сказал» — вах боли «она сказала», ве боле «они сказали» (м. р.) — ве боли «они сказали» (ж. р.). Внешняя флексия выступает также способом образования косвенной формы имени: мезб пар «на столах», гхарб мэ «в домах».
Способ внешней флексии в большей мере сохранился в современных иранских языках (например, в персидском при образовании множественного числа, степеней сравнения, в системе спряжения глагола, при образовании именных форм глагола и др.).
Внешняя флексия является важнейшим способом выражения словоизменительных грамматических значений в германских (больше — в немецком языке, значительно меньше — в современном английском) и в романских языках.
Особый вид аффиксов, проникающих внутрь корня, встречается как грамматический способ в семитских языках(трансфиксация) и в некоторых языках Юго-Восточной Азии (инфиксация).
Вклинивающиеся в корень изменяющиеся гласные как способ выражения грамматических значений в семитских языках называют «прерывистые аффиксы» «дификсы» [6] или «трансфиксы» [7]. Рассмотрим на примерах арабского языка сущность этого грамматического способа. Трансфиксы -u-u или -i-a выражают множественность: [байтун] «дом», [буйутун] «дома», [калбун] «собака», [килабун] «собаки»; -u-i выражает страдательность: [даЬаба] «бил», [дуриба] «был избит»; '-а-а выражает сравнительную степень: [кабирун] «большой», !['акбару] «самый большой»; -u-aj выражает уменьшительность: [китабун] «книга», [кутейиибун] «книжечка»; -а- + удв. согл. +-а-обозначает имя деятеля: [тахана] «молоть», [тахханун] «мельник» и т. п.
Последние примеры показывают, что различные схемы как особый вид аффиксов служат в арабском языке способом выражения не только словоизменительных, но и словообразовательных значений.
Последние исследования ученых-семитологов позволяют утверждать, что семитские словоформы образуются из неизменяемого трехсогласного корня и меняющихся «схем» или «формул»: а. [бина'ун] или [сигатун], которые функционально сходны с рассмотренными выше аффиксами. Например, неизменяемый корень кбр, выражающий идею большого в классическом арабском языке, образует с изменяющимися схемами: [кабирун] «большой», [кибарун] «большие», ['акбару] «самый большой», [кубра] «самая большая», ['акабнру] «самые большие» (м. р.), [кубрун] «величина», [кабура] «быть большим» и т. д.
Одна и та же схема может быть многозначна._ Например, -а-,| может обозначать в зависимости от лексического значения корня конкретный предмет (байт «дом»), действие (кар' «стук»), действие, рассматриваемое собирательно (дарб «побои»), собирательность (нахл «пчелы») и др. Подобное явление сходно с омонимией-аффиксов. Сравним, например, многозначность суффикса -а- в русском языке: вод-а, старшин-а, город-d,- город-а, ходйл-а и т.п.
Схемы нестандартны, т. е. каждая из них не является единственным способом выражения определенного грамматического значения. Одно и то же грамматическое значение может передаваться разными схемами. Например, для образования масдаров (от глагольных имен) существует больше сорока схем. Множественное число выражается не только схемой -u-u или -i-a, но также: у ряда существительных и внешней флексией, т. е. суффиксами: -una. -at: [му'аллимун] «учитель», [му'халлимуне] «учителя», [му'аллиматун] «учительница», [му'аллиматун] «учительницы») (мн. ч.).
Нестандартность схем напоминает случаи синонимии аффиксов. Сравним, например, способы выражения множественного числа в русском языке: люди, дома, насекомые и т. п.
Соединение изменяемого корня с многозначными и нестандартными аффиксами называется фузией (от лат. fusio «сплав»), а языки, употребляющие такой тип аффиксов, называются фузийными. В фузийных языках, следовательно, каждый аффикс нестандартен и может выражать несколько грамматических значений, которые как бы сплавлены воедино в этом аффиксе.
Многозначность и нестандартность аффиксов в семитских и в индоевропейских языках отличают аффиксацию этих двух групп языков от аффиксации, которая наблюдается в тюркских, дравидских языках, в языках банту, отчасти в малайско-полинезнйских и некоторых других языках. •
Аффиксы в этих языках однозначны и стандартны, т. е., как правило, один аффикс всегда выступает как один способ для выражения одного грамматического значения. Таким образом, количество аффиксов соответствует количеству грамматических значений.
Такой тип аффиксации представлен, например, в турецком языке.
Турецкий язык относится к языкам суффигирующим, так как в нем из всех видов аффиксов употребляются только суффиксы. Словоформа турецкого языка состоит из основы — устойчивого звукового комплекса, который может употребляться самостоятельно,— и суффикса.
Суффиксы турецкого языка могут стоять под ударением (например, такие суффиксы, как -lar/-ler или -ip/-ip/-üp/-up) или быть безударными (например, -ma, -mе).
Турецкий суффикс является всегда способом выражения только одной граммемы и не может сразу передавать значение нескольких граммем, как, например, в русском, хинди или персидском. Так, в слове столов -ов передает и род, и число, и падеж существительного.
В присоединении (приклеивании) турецких суффиксов существует определенная закономерность: первым к основе прибавляется суффикс, указывающий на категорию максимально широкого объема, затем — более узкого объема и т. д. Например, в слове yaz- ama- yor- subuz «вы не можете писать» — к основе yaz ближе всего стоит суффикс -ama, так как обозначаемая им «категория невозможности» по объему шире граммемы «настоящее время», выражаемой суффиксом -уог, а суффикс -subuz стоит в конце слова, так как обозначаемая им граммема «второе лицо» является наиболее узкой по грамматическому значению.
Суффиксы турецкого языка как бы приклеиваются к основе. «Клеить» по-латински agglutinate, поэтому способ присоединения однозначных стандартных аффиксов к неизменяемой основе называют агглютинацией.
Агглютинативное выражение грамматических значений, т. е. употребление способа однозначных стандартных аффиксов, наблюдается и в других языках.
Так, агглютинация свойственна также тамильскому языку. Корень тамильского языка почти не изменяется фонетически, присоединение суффиксов по типу агглютинации иногда сопровождается фонетическими изменениями на стыке морфем, которые учитываются правилами «сандхи» (т. е. комбинаторными звуковыми изменениями) и носят регулярный характер. Например, сей-хир-ар-хал «(они) делают»: сей — корневая морфема со значением 1) «делать», 2) «дело»; хир — суффикс со значением «настоящее время»; -ар — суффикс со значением «3-е лицо»; -хал — плеонастический суффикс множественного числа.
Или еще: парадигма склонения существительного паийан «мальчик», паийан-гал «мальчики»:
винительный паийан-еи паийан-гал-еи
инструментальный паийан-ал паийан-гал-ал