В медицинском дискурсе также выделяют агентов и клиентов: первыми являются медики как представители социально-профессиональной группы; ко вторым относятся пациенты. Медицинский дискурс является одним из самых древних, «врач как носитель особого знания выступает в качестве модифицированного жреца, которому дано было право обращаться к небесным силам для исцеления больных» (Бейлинсон, 2000:103). В связи с этим очевидной становится близость медицинского и религиозного дискурсов. Агенты данных видов дискурса являются статусно-привилегированными в большинстве ситуаций общения. Однако, как справедливо замечает Л.С. Бейлинсон, для восстановления нормального психического состояния людей и создания атмосферы доверия и конфиденциальности, являющейся требованием медицинской этики, врач может стремиться к созданию ситуаций с равными ролевыми позициями коммуникантов (Бейлинсон, 2000).
Равенство партнеров является, по мнению исследователей, основополагающим принципом научного дискурса. «Участниками научного дискурса являются исследователи как представители научной общественности, при этом характерной особенностью данного дискурса является принципиальное равенство всех участников научного общения в том смысле, что никто из исследователей не обладает монополией на истину, а бесконечность познания заставляет каждого ученого критически относиться как к чужим, так и к своим изысканиям» (Карасик, 2000:12). На вышеуказанную особенность научного дискурса указывает и официально принятое в научных кругах обращение «коллега», призванное нивелировать все статусно-ролевые признаки коммуникантов. На наш взгляд, однако равенство клиентов и агентов научного дискурса несколько относительно, так как авторитет, научные заслуги, многочисленные публикации делают точку зрения мастеров науки более весомой и значимой, хотя наличие у молодых ученых собственных мыслей и способности аргументированно и убедительно их доказывать в ходе научной дискуссии нейтрализует статусно-ролевое неравенство. Спецификой научной деятельности, направленной не только на дальнейшие исследования, но и на подготовку новых кадров, объясняется и тот факт, что диада «агент – клиент», удачно работающая при описании участников других видов дискурса, требует уточнения. «Ученые выступают в нескольких ипостасях, обнаруживая при этом различные статусно-ролевые характеристики: ученый-исследователь, ученый-педагог, ученый-эксперт, ученый-популяризатор. Клиенты научного дискурса четко очерчены только на его периферии, это широкая публика, которая читает научно-популярные журналы и смотрит соответствующие передачи, с одной стороны, и начинающие исследователи, которые проходят обучение на кафедрах и в лабораториях, с другой стороны».
Перейдем к рассмотрению участников политического дискурса.
Ролевая структура политического дискурса предполагает разграничение профессионалов/агентов и непрофессионалов/клиентов. В качестве агента в данном случае будут выступать имеющиеся в любом обществе политические институты, главная задача которых в самом общем виде – установление, поддержание и укрепление политической власти. Политические институты выступают гарантом порядка и законности в том или ином обществе, отвечают за полноценное функционирование общественного организма. К ним относятся парламент, правительство и другие институты, конкретизирующиеся в социальных ролях их представителей – то есть в стандартизированных моделях поведения лиц, наделенных правовыми полномочиями. Дальнейшая дифференциация институциональных ролей политического лидера связана с исполнением конкретных официальных должностей во властных структурах (глава государства (монарх, король, царь, президент), премьер-министр, спикер, лидер партии или парламентской фракции). В качестве клиентов политического дискурса выступает все население, прибегающие к услугам политических институтов. В более узком смысле к клиентам политической коммуникации можно отнести избирателей, голосующих за конкретную политическую партию или движение, обращающихся к ним с наказом (Шейгал, 2000:44).
Специфика политического дискурса заключается в том, что «клиент» в политической коммуникации в абсолютном большинстве случаев массовый. Самый поверхностный анализ основных жанров политического дискурса показывает их преимущественную ориентацию на массового получателя информации: ритуальные жанры (инаугурационное обращение, радиообращение) направлены на интеграцию всего общества, ориентационные жанры (доклады, указы, соглашения) носят информационно-прескриптивный характер, агональные жанры (лозунг, рекламная речь) выполняют регулятивную функцию в ее различных аспектах. Обращение к групповым и индивидуальным клиентам не является типическим для политического общения, однако характерно для других видов институционального дискурса (педагогического, медицинского, юридического и прочих). К жанрам политической коммуникации с групповым субъектом относятся обращения, листовки, выступления на митингах; к индивидуально-адресованным жанрам – телеграммы и письма граждан непосредственно к политику или в средства массовой информации (Шейгал, 2000).
Рассмотрим возможные варианты коммуникации между агентами и клиентами в политическом дискурсе:
1. Институт ↔ институт. Этот вариант коммуникации реализуется в таких жанрах политического дискурса, как международные переговоры и официальные встречи глав разных государств. Это статусно-индексальное общение на уровне «государство – государство».
2. Представитель института ↔ представитель института. Это коммуникация между агентами в институтах, подразделяющаяся на внутреннюю (служебная переписка, кулуарное общение, закрытые заседания, выполняющие вспомогательную функцию и способствующие подготовке к публичным выступлениям) и внешнюю (переговоры, круглые столы, дискуссии). В данном случае клиенты либо отсутствуют полностью, либо выполняют пассивную функцию наблюдателя, не имеющего возможности вмешиваться в коммуникацию. Общение можно определить как статусно-индексальное на уровне «политик – политик».
3. Институт ↔ граждане. Данный вариант коммуникации просматривается в таких «обезличенных» жанрах, как законы, указы и прочие политические документы, т. е. в статусно-индексальном общении на уровне «государство – все общество».
4. Институт ↔ гражданин. Коммуникация того рода в сфере политики достаточно редка в силу преимущественно массового характера клиентов политического дискурса. Это взаимодействие в большинстве случаев носит однонаправленных характер и осуществляется по схеме «институт ← гражданин», реализуясь в таких жанрах, как письма и телеграммы, адресованные политическому движению или партии, обращения с жалобами, предложениями и др., на которые институты отвечают вербально и / или акционально. Линия «институт → гражданин» проявляется в актах поощрения (почетные грамоты, награды и пр.) или порицания (заявления или письма с осуждением действий гражданина).
5. Представитель института ↔ граждане. Данный вид взаимодействия клиентов и агентов политического дискурса реализуется в публичных выступлениях, речах политических лидеров, а также в политических скандалах. Сюда же возможно отнести и пресс-конференцию как жанр политического дискурса, где средства массовой информации (в лице журналиста) выступают в качестве ретранслятора, напрямую озвучивая высказывания политика. Это статусно-индексальное общение на уровне «политик – общество в целом».
6. Представитель института ↔ гражданин. Статусно-индексальное отношение «Политик → индивидуальный клиент» – самый редкий вариант коммуникации, проявляющийся в ситуации личного приема гражданина отдельным политическим лидером, либо в ситуации «выхода политика в народ», когда на улице или в магазине завязывается непродолжительная беседа «о жизни» с отдельным представителем толпы. Общение на уровне «индивидуальный клиент → политик» реализуется в граффити, самиздатовских листовках, где личность выступает от своего имени, но осознает себя как член коллектива (Шейгал, 2000).
В связи с тем, что клиенты политического дискурса преимущественно выполняют роль адресата-наблюдателя, перед которым политики разыгрывают спектакли в надежде на успех, можно говорить о театрализации политической коммуникации. Поскольку массы участвуют в политике в основном созерцательно, получая информацию о событиях политической жизни из средств массовой информации, то для сохранения и завоевания новой аудитории СМИ отбрасывают и изменяют «скучные» факты, людей, события, соответствующим образом подправляя и «упаковывая» их. Все это способствует «увеличению значения «символической политики», «политики театра», основанных на образах, или имиджах, политических деятелей, специально сконструированных на потребу господствующим умонастроениям и вкусам» (Гаджиев, 1995:389). В результате избирательные кампании становятся своего рода популярными спектаклями или даже спортивными репортажами со своими победителями, проигравшими, напряженной борьбой. Все это требует от политика умения быть актером, переключаться с одной роли на другую. Политик воспринимается на фоне его политических действий, или в наборе сюжетов, составляющих базу политического нарратива (Шейгал, 1998, 2000). Определенные политические сюжеты (церемония инаугурации, национальные праздники) имеют устоявшиеся, легко узнаваемые, а потому «свои», сценарии, где все роли четко расписаны. Особое внимание компоненту ритуальности уделяется в президентской политической кампании США. «Политика намного более эмоциональна, чем рациональна, и это особенно верно в отношении президентской политики. Люди идентифицируют себя с президентом таким способом, как ни с одной другой общественной фигурой. Потенциальные президенты сравниваются с идеалом, который является комбинацией лидера, Бога, отца, героя, Папы Римского, короля с небольшой долей мстительных фурий, добавленных туда. Они хотят, чтобы он был больше самой жизни, живой легендой и в то же время максимально человечным; таким, какого можно демонстрировать своим детям как модель» (цит. по: Почепцов, 2000:360). Политик должен оправдать ролевые ожидания населения, но, в то же время, агент политического дискурса не может сильно «отрываться» от аудитории, нарушая механизмы идентификации с клиентами политического дискурса.