Завершением темы явилась картина «Мадонна в гроте», в которой отмечено идеальное композиционное решение, благодаря которому изображенные фигуры Мадонны, Христа и ангелов сливаются с пейзажем в единое целое, наделенное спокойным равновесием и гармонией.
Одной из вершин творчества Леонардо является фреска «тайная вечеря» в трапезной монастыря Санта Мария Делла Грацие. Эта работа поражает не только общей композицией, но и точностью. Леонардо не просто передает психологическое состояние апостолов, но делает это в момент, когда оно достигает критической точки, переходит в психологический взрыв и конфликт.
Этот взрыв вызван словами Христа: «Один из вас предаст меня». В этом произведении Леонардо в полной мере использовал прием конкретного сопоставления фигур, благодаря которому каждый персонаж предстает как неповторимая индивидуальность и личность.
Второй вершиной творчества Леонарда стал знаменитый портрет Моны Лизы, или «Джоконда». Это произведение положило начало жанру психологического портрета в европейском искусстве. При его создании великий мастер с блеском использовал весь арсенал средств художественной выразительности: резкие контрасты и мягкие полутона, застывшая неподвижность и всеобщая текучесть и изменчивость, тончайшие психологические нюансы и переходы. Весь гений Леонардо заключен в удивительно живом взгляде Моны Лизы, ее таинственной и загадочной улыбке, мистической дымке, покрывающей пейзаж. Это произведение относится к числу редчайших шедевров искусства.
Леонардо говорил: «Хороший художник должен уметь писать две главные вещи: человека и представление его души.
Сила его ума, его гениальные научные предвидения, его замечательные технические изобретения, наконец, его великое реалистическое искусство - все это повергало в изумление уже людей Ренессанса, склонных воспринимать
Леонардо как живое воплощение того идеала всесторонне развитой личности, о котором мечтали лучшие из мыслителей и писателей XV- XVI веков.
6.Современная риторика
Нельзя сказать, чтобы рост интереса к риторике, присущий нашему времени, не имел социальных корней. Ведь на протяжении веков Европу терзали религиозные, гражданские и межнациональные войны. Но после разгрома нацизма почти полвека на ее территории царил мир, а риторические доводы особенно сильны, когда молчит оружие. И все же расцвет риторики имеет свои, более важные причины.
В последней трети XIX в. общим направлением искусства стал импрессионизм, а затем символизм. Это направление дало яркие образцы усиления изобразительности, причем именно тех ее видов, которые больше всего связаны с миром чувств и образных представлений. Абстрактные классификации различных видов знаков получали, таким образом, материальное воплощение в искусстве, прежде всего в поэзии, наделенной огромной воздействующей силой. Постепенное понимание того, что опыт античной и средневековой риторики необходимо изучать, возрождает интерес к давно забытому инвентарю выразительно-изобразительных средств.
Появляется фундаментальный труд, скрупулезно суммирующий старания древних риторов. Это книга Г.Лаусберга "Руководство по литературной риторике".
Итак, медленно, но неуклонно нарастало понимание того, что успешный опыт использования риторических средств может зависеть не только от таланта и интуиции, но и от незаслуженно забытых теоретических знаний. Это приводит к появлению ряда работ, выражающих прямые рекомендации возродить риторику в той или иной форме. Об этом писали У. Кроль, Г. Лич, Б. Штольт, К. Лахман, M. Л. Гаспаров, С. И. Гиндин, А. К. Авеличев, и другие ученые. Иногда раздаются и очень резкие голоса, противопоставляющие риторику всем другим видам словесности. Так, Т. Конли пишет в обзоре "О некоторых существенных достижениях в изучении риторики": "Мы вступили в новый период истории идей, когда... возрождение интереса к риторике - это результат консенсуса между мыслящими людьми, что господствующие философские и научные методы и принципы устарели, исчерпали себя или обанкротились".
Все сказанное выше вселяет уверенность, что новое возрождение риторики, наконец, превратит ее в подлинную науку.
Классическая и новая риторика
Классическая риторика сложилась в условиях первоначальной демократии – греческих полисов и Римской республики. На Востоке, в Индии и Китае, риторики классического средиземноморского типа не было. Это не значит, что на Востоке не было теории речи. В Индии, по свидетельству Ф.И. Щербатского, в буддизме была разработана силлогистика. Становление силлогистики в Индии было обусловлено необходимостью споров догматического содержания и служило средством убеждения оппонентов в истинах религиозного учения.
Индийская логика была частью теории эстетики. Она составляла часть «Трактата о пляске» Натьяшастры. Позднее логика была дополнена учением о стиле в трактатах Кавьяланкара (украшения речи) и Дхваньялока (букв. Свет дхвани, т.е. поэтической метафорики). Учения же о правдоподобной речи, т.е. не обязательно правильной, но лишь о правдоподобной, не возникло.
В Китае общее философское учение о Логосе – Дао было разработано технически в «Книге перемен», где существует формальная система описания мира и прогностики с определенными синтаксическими свойствами, позволяющими правильно помыслить. В VI веке была создана китайская теория словесности, в которой давались правила и образцы всех видов словесности, использовавшихся в Китае. Учения же о правдоподобной, а не только о правильной речи в Китае, как и в Индии, не возникало. По этическим соображениям требовалась именно праведная, а не правдоподобная речь.
Это было связано с характером государства. Монархам и их представителям для реализации суда, укрепляющего авторитет власти, и для правильных решений политико-административного характера нужно было не правдоподобие, а правда. Учения о речи были этически ориентированы на высказывание истины.
В Греции суд пританов и в Риме судебные тяжбы в комициях были, как правило, удовлетворением гражданских исков. Присяжные, говоря современными словами, решали главным образом гражданские тяжбы. Наказан мог быть как истец, так и ответчик. Ни один обыватель не мог апеллировать к более высокому авторитету, чем мнение сограждан.
Свобода мнений и интересов, открытость частной жизни для соседских притязаний порождали обилие процессов. Суд, неопределенный по составу и юридической подготовке судей, требовал не логически строгих доказательств, а удовлетворялся риторскими техническими доказательствами для определения мнений, т.к. нетехнические (т.е. вещественные) доказательства всех видов не очень уважались, как это видно из трактата Аристотеля «Риторика».
Так, в условиях античной демократии требовалось только повлиять на мнение судей, которые фактически склонялись на ту или другую сторону противников в процессе под влиянием мнений. Вот отчего риторика античности определялась создателями ее как учение о правдоподобной речи, а вовсе не об отыскании подлинной истины. В этом отношении характеристика, данная риторам Платоном в диалоге «Горгий», полностью доказывает, что риторическая практика управлялась в основном корыстью и стремлением к власти в целях корысти, а не добродетелями гражданскими или духовной честностью и духовным совершенством. Это же впоследствии подтвердил скептический философ Секст Эмпирик.
Наилучшим доказательством характера риторики как искусства правдоподобия ради формулирования мнений группы людей или толпы (в народном собрании) являются исследования речи у Аристотеля. Аристотель написал «Аналитики», «Поэтику» и «Риторику» и этим поделил виды речи по условиям их произнесения. «Аналитики» содержат теорию ученого доказательства и опираются в этом отношении на трактат «Категории». Они применимы в диалектических беседах ученых людей и не годятся в речи на суде или в народном собрании. «Поэтика» основана на мимесисе – подражании, где автор в своем вымысле подражает возможным событиям и обстоятельствам. При этом аудитория заранее знает, что драма, разыгранная на театре, не есть обсуждение реальности.
Что касается «Риторики», то это речь в народном собрании и в суде. Здесь аудитория требует правдоподобия, а аргументы основаны на смыслах пословиц как на больших посылках, малые же посылки подводятся с помощью энтимем к тому, чтобы обратить мнение слушателей в свою пользу, а вовсе не проповедать истину. Но риторика нужна, т.к. «если позорно не уметь помочь себе телом, то еще более позорно не помочь себе словом».
Это показывает, что риторика – вынужденное искусство. Оно – следствие демократического образа жизни, когда мнение толпы и вообще общественное мнение решают судьбу гражданина и обывателя.
Цицерон, создавая свои трактаты по риторике, требовал от римского оратора основательного знания законов и законодательства. Это связано с тем, чтобы оратор не призывал слушателей «быть свидетелями своего неразумения», т.к. римское республиканское законодательство и законотворчество было сложным, как сложным был юридический состав прав разных общественных групп (патриции, плебеи, клиенты, отпущенники, пилигримы, рабы разных категорий). Но и в этих условиях гражданское красноречие имело целью создание мнений, а не знаний, понимания выгоды, а не истины.
Творчество Квинтилиана развивало учение о речи в основном в направлении гражданского ораторства. Но в условиях империи, когда власть консула, трибуна и цензора сочеталась в одном лице, риторика расширяла свои области приложений. Это расширение касалось деятельности магистратов в империи, части которой отличались правовой, культурной и этнической разнородностью. Отсюда сама подготовка речи более напоминает научное исследование обстоятельства дела, а исполнение речи требует особого изящества. Таким образом, фактически был поставлен вопрос об истине и о стиле как средстве ясного изложения истины.