СТАРЬЁ, -я, ср. собир.
1. Разг. Старые, подержанные вещи, предметы. Торговать старьем, о Одежда на детях была плохая и чаще всего перешивалась из разного старья. Салтыков-Щедрин, Пошехонская старина. Иван Ильич сам взялся за устройство, выбирал обои, подкупал мебель, особенно из старья. Л. Толстой, Смерть Ивана Ильича. || То, что отжило, устарело. Э, какое старье! скажет, пожалуй, иной читатель, прочитавши заглавие моей статьи. Выставки были в декабре, а он затевает говорить о них только теперь! Стасов, Две художественно-промышленные выставки. Какое счастье жить на белом свете, Мир молодить' и сокрушать старье. Сурков, Считай, что жизнь мы прожили неплохо.
2. Прост, пренебр. Старые люди, старики. [Лебедев'] Голубчик ты мой, милый, ведь ты для меня дороже и роднее всех! Из всего старья уцелели я да ты! Чехов. Иванов.
СТАРЬЁВЩИК, -а, м. Торговец старыми, подержанными вещами. Мебель и разные вещи он дня три распродавал старьевщикам-татарам. М. Горький. Детство.
СТАРЬЁВЩИЦА, -ы, ж. Женек, к старьевщик.
Слово является двусторонней единицей, т. е. имеет звучание (является материальным знаком) и имеет значение (обозначает что-то). Легко заметить, что между звучанием и значением слова для говорящих существует тесная, неразрывная связь. Произнося какое-либо слово, мы вызываем в сознании образ какого-то определенного предмета (действия, явления, признака) и, наоборот, при необходимости обозначить какой-то предмет •— в сознании возникает образ соответствующего слова, т. е. образ знака. Однако связь между звучанием и значением слова не является сама по себе предметно обусловленной: в звуковой стороне слова никак не отражены какие-либо свойства обозначаемого словом предмета как такового. Это видно хотя бы и» того, что одни и те же предметы обозначаются в разных языках по-разному, т. е. слова, называющие то же самое, имеют неодинаковое звучание (нередко для называния одних и тех же предметов существуют различные наименования и в говорах, ср. волк и бирюк, петух и кочет и т. п.). Из истории языка известно, что фонетические изменения, происходящие в языке; не отражаются непосредственно на смысловой стороне слов, а семантические изменения, которые претерпевают те или иные слова, обычно не отражаются на их звуковом облике. Иначе говоря — фонетические и семантические изменения происходят независимо друг от друга.
Слово является словом постольку, поскольку оно имеет значение,— бессмысленные сочетания звуков мы не считаем словами. Но по вопросу о том, что такое значение слова, как определить значение, в науке о языке высказывались и высказываются разные мнения. Неодинаково понимается различными исследователями как характер отношения значения к обозначаемому слоном предмету, так и его соотношение с понятием. Значение слон» определяется и как особая языковая форма отражения действительности, и как отношение между звуковым комплексом и понятием, и как отнесенность звукового комплекса к явлениям действительности; значение приравнивается к понятию или же рассматривается как определенное видоизменение понятия в соответствии с характером языкового знака и т. д., не говоря уже о том, что в современной неопозитивистской философии оно определяется также с точки зрения «реакции субъекта на знак» и т. д.
Кроме того, высказывалась и такая точка зрения, что, если мы хотим: дать лингвистическое определение значения, то не должны выходить за рамки языка. В соответствие такой точкой зрения значение предлагается определять как «потенциальную сочетаемость» слова или же вообще отказаться от понятия «значение» в лингвистике и говорить только о «значимости» слова, определяемой его соотношением с другими словами определенного ряда. Однако основное назначение слов состоит в том, чтобы называть предметы и явления окружающей действительности, поэтому при определении лексического значения невозможно ограничиться собственно языковыми моментами, такими, как сочетаемость и соотношение данного слова с другими, сопоставленными с ним по определенным признакам.
Сочетаемость — важнейший показатель значения слова, но именно показатель, а не само значение. Если бы мы попытались при определении лексического значения остаться в рамках «чисто лингвистических» категорий, то, по существу, очутились бы перед «уравнением со всеми неизвестными», так как, определяя значение одного слова из его возможных сочетаний с другими словами, мы и значения этих других слов должны бы были определить их возможными сочетаниями с еще какими-то словами и т. д., т. е. определять одни величины другими еще не определенными величинами.
Истолкование значения как отношения (между звуковым комплексом, или наименованием, и понятием, или вообще «смыслом») не вполне помогает его пониманию: остается неясным, находится ли это отношение внутри самого слова, т. е. рассматриваются ли звучание и смысл как элементы слова, или же слово приравнивается только к «звуковому комплексу», который каким-то образом соотнесен с существующим вне слова «смыслом». Недостаточно определенным остается и значение самого термина «отношение», поскольку и связь между звуковым комплексом и смыслом, с одной стороны, и соотнесенность смысла с «предметом», с другой, расцениваются как «отношение».
Правильной представляется точка зрения А. И. Смирницкого, писавшего, что «значение слова есть известное отображение предмета, явления или отношения в сознании (или аналогичное по своему характеру психическое образование, конструированное из отображений отдельных элементов действительности), входящее в структуру слова в качестве так называемой внутренней его стороны, по отношению к которой звучание слова выступает как материальная оболочка, необходимая не только для выражения значения и для сообщения его другим людям, но и для самого его возникновения, формирования, существования и развития».
В задачу лексикологии не входит, естественно, описание самих предметов и явлений, обозначаемых словами,— в ином случае лексикология стала бы чем-то вроде собрания энциклопедических справок. Истолкование значения слова не равнозначно описанию самих реалий, обозначенных данным словом. Игнорирование этого бесспорного факта заставляло некоторых лингвистов вообще отказаться от последовательного изучения лексико-семантической системы, как это было, например, в американской дескриптивной лингвистике. Основоположник и один из главных теоретиков этого направления в языкознании Л. Блумфилд писал: «Чтобы дать научно точное определение значения для каждой формы языка, мы должны были бы иметь точные научные сведения обо всем, что окружает говорящего. Однако реальный объем человеческих знаний чрезвычайно мал. Мы можем правильно определить значение той или иной языковой формы лишь в том случае, если это значение относится к чему-либо, о чем мы обладаем достаточными научными познаниями. Мы можем определить названия минералов, например, в терминах химии или минералогии, когда мы говорим, что обычным значением английского слова salt 'соль' является «поваренная соль (NaCl)»; мы можем определить названия растений или животных с помощью специальных терминов из области ботаники или зоологии, но у нас нет способа точно определить такие слова, как love 'любовь' или hate 'ненависть', связанные с ситуациями, которые еще не были точно расклассифицированы,— а ведь таких слов подавляющее большинство». Однако, говорящие, независимо от того, имеют ли они какое-либо представление о химическом составе поваренной соли, знают ли они о психологической характеристике таких чувств, как любовь и ненависть, прекрасно понимают, что обозначается данными словами. Можно испытывать очень сложные, даже противоречивые чувства, которые трудно определить, а следовательно, и однозначно назвать, но это, конечно, не вследствие того, что невозможно дать научное определение этим чувствам. Если мы услышим: я тебя люблю или я тебя ненавижу, то в каждом конкретном случае мы можем очень различно реагировать на каждую из этих фраз — именно потому, что нам известно значение данных слов: любовь и ненависть сами по себе несут вполне определенную для нас информацию.
Задолго до выхода в свет книги Л. Блумфилда А.А. Потебня писал: «Что такое «значение слова»? Очевидно языкознание, не уклоняясь от достижения своих целей, рассматривает значение слов только до известного предела. Так как говорится о всевозможных вещах, то без упомянутого ограничения языкознание заключало бы в себе, кроме своего неоспоримого содержания, о котором не судит никакая другая наука, еще содержание всех прочих наук. Например, говоря о значении слова дерево, мы должны бы перейти в область ботаники, а по поводу слова причина или причинного союза — трактовать о причинности в мире. Но дело в том, что под значением слова вообще разумеются две различные вещи, из коих одну, подлежащую ведению языкознания, назовем ближайшим, другую, составляющую предмет других наук,— дальнейшим значением слова. Только одно ближайшее значение слова составляет действительное содержание мысли во время произнесения слова».
3начение слова — отражение в слове того или иного явления действительности (предмета, качества, отношения, действия, процесса). Различают грамматическое и лексическое значение слова. Первое из них обусловлено принадлежностью слова к определенному классу (части речи), которой определяется его общая категориальная значимость (предметность, процессуальность и т. д.), а также возможности его сочетания с другими словами и особенности его видоизменения (спряжение, склонение) в связи с выражаемыми им значениями и отношением к другим словам в словосочетании и предложении. Лексическое значение слова определяется как соотнесенностью слова с соответствующим понятием (что составляет ядро лексического значения слова), так и его местом в лексической системе языка (т. е. различными связями данного слова с другими словами).