Министерство образования РФ
МИРЭА
РЕФЕРАТ ПО РУССКОМУ ЯЗЫКУ И КУЛЬТУРЕ РЕЧИ.
Тема: ПРАВИЛЬНОСТЬ РЕЧИ.
Студентки 2- ого курса
Группы ВМ 7-01
Мезенцевой Татьяны
Москва 2002.
ПЛАН :
1. Что такое культура речи?
2. Лексика.
3. Грамматика
3.1. Существительные
3.2. Числительные
3.3. Местоимение
3.4. Глаголы
3.5. Согласование членов предложения
4. Ударение
Что такое культура речи?
Прежде всего, это степень владения языковыми нормами (в области произношения, ударения, словоупотребления и грамматики) а также умение пользоваться всеми выразительными средствами языка в разных условиях общения (коммуникации) и в соответствии с поставленными целями в содержании высказываний.
Кроме того, культура речи – это и специальная языковедческая дисциплина, направленная на изучение и совершенствование литературного языка как орудия национальной культуры, хранителя духовных богатств народа.
Наука о культуре речи обобщает положения и выводы нормативной грамматики и стилистики с целью живого оперативного воздействия на языковую практику. Однако в отличие от нормативной стилистики учение о культуре речи распространяется и на те речевые явления, сферы и их разновидности, которые не входят в канон литературных норм: нелитературное просторечие, территориальные и социальные диалекты и говоры, жаргоны и сленг, профессиональную речь и т.п.
Научная нормализация языка проходит в постоянной борьбе с двумя крайностями: пуризмом (от лат. purus – " чистый"), с одной стороны, и антинормализаторством с другой.
Пуризм – это неприятие, решительный отказ от любых новшеств или изменений в языке и даже консервативное их запрещение – по мотивам логическим, идеологическим, национальнооохранительным или сугубо вкусовым.
Что касается антинормализаторства, то оно представляет собой преклонение перед стихией языка, отрицание возможности сознательного вмешательства в речевую практику, воздействия общества на язык.
Как известно, крайности всегда сходятся: в основе и пуризма, и антинормализаторства оказываются научный нигилизм, субъективный языковой вкус.
Между тем к литературным нормам языка, к оценкам его фактов с точки зрения правильности – неправильности нельзя подходить по-любительски, с позиций чисто вкусовых оценок и привычек или отвлеченных теоретических рассуждений. Только на основе тщательного изучения истории литературного языка и всестороннего анализа его современного состояния и функционирования можно делать объективные выводы о тенденциях развития литературных норм, научно направлять и регулировать это развитие.
Нормы литературного языка – не застывшие раз и навсегда формы. Они изменяются во времени. Однако следует подчеркнуть, что при всех возможных изменениях и сдвигах русский язык устойчиво сохраняет в веках свою нормативно-литературную основу. Система литературных норм, выдвинутая и описанная еще М. В. Ломоносовым в его "Российской грамматике" (1755 г.) определила всю дальнейшую судьбу русского языка и в целом сохраняется до нашего времени.
Закономерное развитие языка, его творческое обогащение надо отличать от засорения и обеднения. А засоряет и обедняет его все то, что искажает и огрубляет, стилистически нивелирует и нашу повседневную речь, и язык художественной литературы, и речевую практику средств массовой информации – прессы, радио и телевидения. Сюда относятся, например, канцеляризмы и штампы речи, многие жаргонные и грубо-просторечные слова, ненужные заимствования из других языков, неуместные профессионализмы, неоправданные поэтизмы ("высокие" слова) и. конечно же, случаи неграмотного, неправильного или неточного употребления слов.
Возьмем проблему заимствований. Она для языка и речевой культуры вроде бы и старая, но в тоже время вечно новая и острая. В мире практически нет языков, которые не имели бы иноязычных слов. Это и понятно. Ведь взаимодействие языков – это взаимодействие и взаимообогащение культур разных народов. Но тут следует хорошо различать заимствования уместные, необходимые, обогащающие родной язык новыми идеями и понятиями, и заимствования ненужные, неоправданные, не приносящие в речь ничего нового по сравнению с исконными словами и, следовательно, засоряющие ее. В научных трудах или в языке бизнеса не обойтись без многих иноязычных по происхождению терминов. Но в обиходной речи или в публичных выступлениях они могут вызвать непонимание, неясность. К тому же большинство из них легко заменить словами русского языка. Чем, скажем, спонтанный лучше случайного или непреднамеренного и самопроизвольного? Или паритет часто употребляют вместо равенство, равноправие.Имидж вместо образ, облик. Эксклюзивный вместо исключительный. А уж какие сочетания стилистически несовместимых слов, как например, спикер думы, глава администрации, супрефект округа, живо напоминают беспощадную грибоедовскую (устами Чацкого) оценку "смешенья языков – французского с нижегородским"!
Наша повседневная речь, к сожалению, становится грубой, стилистически сниженной. И, как это ни парадоксально, причина здесь – тех же новых демократических условиях свободы слова и гласности.
Процессы снижения стиля речи, ее вульгарного огрубления далеко не новы, они характерны для периодов общественных переворотов, революций, радикальной демократизации укладов жизни и общения людей. Так было и после Великой французской революции, так же было и у нас после 1917 года.
Говоря о лингвостилистической стороне вульгаризации языка, уместно напомнить слова академика Л. В. Щербы о стилистической языковой перспективе, о "богатстве готовых возможностей выражать разнообразные оттенки".
Стилистически неразборчивое и подверженное вульгаризации речевое употребление разрушает выразительную структуру языка.
В статье "Современный русский литературный язык" (1939г.) Л. В. Щерба писал об этом так: "Литературный язык принимает многое, навязываемое ему разговорным языком и диалектами, и таким образом и совершается его развитие, но лишь тогда, когда он приспособил новое к своей системе, подправив и переделав его соответствующим образом.
Но беда, если разнородное, бессистемное по существу новое зальет литературный язык и безнадежно испортит его систему выразительных средств, которые только потому и выразительны, что образуют систему.
Тогда наступает конец литературному языку, и многовековую работу по его созданию приходится начинать сызнова, с нуля. Так было с латинским языком, когда на его основе стали создаваться современные романские языки".
Не дай, конечно, Бог, увидеть нам конец русского литературного языка в результате разрушения его стилистической системы и смысловой структуры вульгаризмами, жаргонизмами, необоснованными иноязычными заимствованиями, а то просто неумелым с ним обращением.
В современном русском литературном языке, как и во всяком живом, развивающемся языке, происходит интенсивное сближение традиционно-книжных средств выражения с обиходно-разговорной стихией, с социальными и территориальными говорами в их современном состоянии. Однако известное "раскрепощение" и обновление литературных норм не должно приводить к их разрушению, к стилистическому снижению самой речи, к ее огрублению и вульгаризации.
В этих условиях нормативность, правильность речи приобретают особое и актуальное значение. В эпоху новейших технологий, всеобщей и полной компьютеризации, распространения видеотехники и других достижений современной цивилизации глубокое знание родного языка, владение его литературными нормами обязательно для всякого образованного человека и патриота.
Правильность речи – фундамент языковой культуры; без нее нет и не может быт ни литературного художественного мастерства, ни искусства живого и письменного слова.
ЛЕКСИКА
« Верней клади ступень ноги». Приведя эту фразу как пример неправильного словоупотребления слов, смешения смысла, М. Горький иронически указывал , что автор «не замечает некоторого несходства между ступней ноги и ступенью лестницы». Случаи подобного смешения близких по звучанию, но далеких по значению или расходящихся в своих значениях слов (языковеды называют такие слова паронимами) встречаются в практике речи довольно часто.
Классическим стал пример смешения глаголов одевать и надевать. «Он одел пальто и шляпу и вышел на улицу» - глагол одеть (одевать) значительно активнее своего собрата. Однако в подобных примерах литературная норма не станет защищать такое употребление. Дело в том, что глагол одевать обозначает действие, обращенное на другой предмет (в грамматическом значении этого слова, то есть им может быть и человек, и животное, и неодушевленный предмет), например: одевать ребенка, одевать коня попоной, одевать куклу. Если же действие обращено на его производителя, то употребляется глагол надеть (надевать), например: надеть пальто, надеть шляпу, туфли, калоши, перчатки, очки, коньки и т.д. Однако в конструкциях с предлогом на глагол надеть (надевать) обозначает действие, производимое по отношению к другому лицу или предмету, например: надеть шубу на ребенка, надеть чехол на кресло.
Смешение близких по звучанию слов находим в предложении «Он полный невежа в вопросах искусства» (вместо невежда – «малосведущий, малообразованный человек»; а невежа – это «грубый, невоспитанный человек»).
Старый, давний, старинный, ветхий, древний. Приведя этот ряд синонимов-прилагательных, писатель Д. И. Фонвизин так объяснял смысловое различие между ними: «Старо то, что давно было ново; старинным называется то, что ведется издавна. Давно то, чему много времени прошло. В настоящем употреблении ветхим называется то, что от старости истлело или обвалилось. Древне то, что происходило в отдаленнейших веках». Для иллюстрации этих значений Д. И. Фонвизин дает такое продолжение: «Старый человек обыкновенно любит вспоминать давние происшествия и рассказывать о старинных обычаях; а если он скуп, то в сундуках его найдешь много ветхого. Сих примеров столько ныне, сколько бывало и в древние времена».