Итак, включенные в синонимический ряд слова обозначают примерно одно и то же и одновременно не одно и то же, в них заключен общий для них смысл, но разные его оттенки. Именно последние при употреблении синонимов играют роль: они напоминают оттенки красок у художника, нюансы звуков у музыканта. Эти оттенки нелегко уловить. Например, будет затруднительно выяснить тонкие различия между прилагательными: смелый, храбрый, отважный, мужественный, бесстрашный, неустрашимый. А это различие действительно существует: если носителем общего значения является слово смелый, то храбрый – «активно смелый, не боящийся опасности, идущий навстречу ей»; отважный – «очень смелый, готовый совершить поступок, требующий бесстрашия»; мужественный – «не теряющий присутствия духа перед лицом опасности»; бесстрашный – чрезвычайно смелый, но не знающий страха»; неустрашимый – «такой, которого ничто не устрашит».
Какой же из синонимов выбрать в конкретной ситуации? Здесь нам помогают разные словари и писатели. Умение пользоваться синонимами – важнейшее условие обогащения речи, придания ей разнообразия и выразительности. Богатая синонимика русского языка позволяет избежать назойливого повторения одних и тех же слов в тексте, что нередко наблюдается, например, при употреблении глаголов речи (сказать, спросить, ответить, сообщить и т.д.). А между тем писатели умело используют подобные глаголы не только для устранения лексического однообразия, но и для более выразительной передачи смысловых и изобразительных оттенков, характеризующих ситуацию высказывания.
Синонимы могут различаться дополнительными оттенками, характеризующими человека, обстановку и т.д. и придающими высказыванию, к примеру, характер торжественности, грубоватости или, иначе, стилистической окраской ( слова нейтральные, книжные, разговорные, просторечные): растратить (нейтр.) – растранжирить (разг.), признаки (нейтр.) – симптомы (книжн.). Подобные пометы даютсяв толковых словарях.
Могут различаться синонимы также экспрессивной окраской: родина (нейтр.) – отчизна (высок.), лицо (нейтр.) – харя (грубое).
В синонимическом ряду слова могут располагаться или по признаку усиления признака, или, наоборот, по признаку его ослабления.
Раздевалки, читалки, курилки. Эти слова действительно существуют в русском языке, но сфера их использования ограничена областью просторечия и обиходно-разговорной речи. Надо остерегаться вносить подобные слова в письменную речь или устный доклад. Не украшают речевой лексикон и вульгарно-просторечные слова и выражения, или вульгаризмы, против проникновения которых в литературный язык так резко выступал М. Горький. В статье «О языке» он писал: «Борьба за очищение книг от «неудачных фраз» так же необходима, как и борьба против речевой бессмыслицы. С величайшим огорчением приходится указать, что в стране, которая так успешно – в общем – восходит на высшую ступень культуры, язык речевой обогатился такими нелепыми словечками и поговорками, как например, «мура», «буза», «волынить», «шамать» и т.д.»
К сожалению, и в работах некоторых современных писателей встречаются использованные без стилистической надобности просторечные и вульгарные выражения.
Далеко не все, что встречается в художественной прозе, достойно подражания.
«Следует отметить следующие факты». Подобные сочетания встречаются довольно часто в разных текстах, дополняя собой пимеры стилистически неполноценных предложений. Их недостаток, не всегда замечаемый пишущим или говорящим, заключается в так называемой тавтологии – повторении одних и тех же или однокоренных слов.
Вместе с тем тавтология нередко используется писателями как особый стилистический прием для подчеркивания каких-либо деталей в описании, для создания выразительности и т.д.
Можно привести такой пример:
Сила силе доказала!
Сила силе – не ровня.
Есть металл прочней металла,
Есть огонь страшней огня.
(А. Твардовский)
Языковые средства следует расходовать экономно. Если «краткость – сестра таланта» (А. Чехов), то многословие – враг ясности.
Нередко встречаются сочетания слов, настолько близких по выражаемому ими понятию, что некоторые из данных слов становятся совершенно лишними. Например, «впервые знакомиться» (знакомится «во второй раз» уже нельзя); «мы дорожим каждой минутой времени» (лишнее слово времени; допустимы сочетания каждая минута рабочего времени, каждая минута учебного времени и т.п.); «вернуться в апреле месяце», «десять рублей денег» ; «написал свою автобиографию» и т.д. Языковеды называют такое явление плеоназмом (излишеством).
Многословие легко переходит в пустословие. Возьмем такой пример: «Наш командир еще за 15 минут до своей смерти был жив» (предложение взято из шуточной песни французских солдат начала XVI в.). Подобные примеры характеризуются не только комической нелепостью и выражением самоочевидной истины, но и присущим им многословием: ведь ясно, что человек жив до своей (а не чужой) смерти.
Лишние слова свидетельствуют не только о стилистической небрежности, они указывают также на нечеткость представлений автора о предмете высказывания.
«Нельзя неглижировать своимиобязанностями». Нетрудно видеть неуместность употребления в этом предложении слова неглижировать: дело не только в устарелом его характере, но и в неоправданном использовании иноязычного по происхождению слова вместо вполне подходящего по условиям данного контекста русского слова пренебрегать.
Встречается злоупотребление иноязычными словами и в языке печати, например: «Общее внимание привлекал новый анонс, вывешенный на входной двери учреждения»; «Кардинальный пункт расхождения между участниками дискуссии путем компромисса был сведен на нет»; «Никакие резоны не действовали на упрямого спорщика, и никакие аргументы не могли его переубедить»; «Оратор говорил весьма напыщенно, что произвело на аудиторию негативный эффект».
В.Г.Белинский справедливо писал: «В русский язык по необходимости вошло множество иностранных слов, потому что в русскую жизнь вошло множество иностранных понятий и идей. Подобное явление не ново… Изобретать свои термины для выражения чужих понятий очень трудно, и вообще этот труд нередко удается. Поэтому с новым понятием, которое один берет у другого, он берет и самое слово, выражающее это понятие». В.Г. Белинский писал также, что «неудачно придуманное русское слово для выражения понятия не только не лучше, но решительно хуже иностранного слова».
«Бежит сломав голову». Видное место в нашей речи занимают фразеологические обороты – цельные по смыслу, устойчивые словосочетания, обычно образно передающие заключенное в них значение. Их преимущество перед отдельными словами или свободными сочетаниями слов состоит в том, что они легко воспроизводятся в виде готовых речевых формул, позволяют экономить время и усилия, облегчают процесс общения, придают речи образность и выразительность. Например: держать камень за пазухой – «иметь скрытно злые намерения по отношению к кому-нибудь», днем с огнем не сыщешь – «трудно найти», из мухи делать слона – «преувеличивать» и т.д. Сюда же относятся такие образные выражения, как стреляный воробей, травленый волк, канцелярская крыса, медвежья услуга и многие другие.
Очень часто фразеологические обороты используют не точно, как, например, в приведенном заголовке, где вместо принятого сломя голову употреблено неправильное «сломав голову». Конечно, фразеологизмы не следует толковать буквально.
Искажение фразеологизмов, к сожалению, встречается и в печати, например: «Он взял себе львиную часть» (вместо львиную долю); «Все единодушно потребовали приподнять занавес над этой странной историей» (вместо приподнять завесу); «Хороший руководитель должен во всем показывать образец своим подчиненным» (вместо служить образцом или показывать пример).
Встречающееся у писателей переразложение фразеологических оборотов может носить характер особого стилистического приема, цель которого – обновление используемого выражения. Например, у М. Е. Салтыкова-Щедрина: Цензура привыкла совать свой смрадный нос в самое святилище мысли писателя; у А.П. Чехова: Взглянул на мир с высоты своей подлости (вместо с высоты своего величия);Первый данный блин вышел, кажется, комом (вставлено слово данный).
ГРАММАТИКА.
1.Существительные.
«Подайте мне мое стуло!» Так, конечно, никто не скажет: все знают, к какому грамматическому роду принадлежит имя существительное стул. Но еще в прошлом веке была в употреблении форма зало в значении «зал». Устарела не только эта форма, но и другая примерно в том же значении – слово зала.
Речь, таким образом, идет о колебаниях в роде некоторых существительных. Что считать правильным, какую форму предпочесть: вольер или вольера, жираф или жирафа, скирд или скирда, ставень или ставня? Если, по данным современных словарей, обе формы в каждой паре равноправны, то в других случаях такого равноправия в литературном языке нет.
Чаще всего формы женского рода заменялись формами мужского рода, как более экономными (выигрыш целого слога – окончания). В других случаях сказался закон аналогии – «равнение на большинство». Голову моют шампунем (а не «шампунью»), крышу кроют толем (а не «толью»), но лицо было покрыто вуалью (не«вуалем»). Обычно в этих случаях проявляется историческая изменчивость нормы: была одна норма, стала другая.