Исследуемое понятие «город» представляет собой целую микросистему. В процессе реализации языком своей коммуникативной функции, при описании какой-то ситуации, активизируются все лексические единицы, имеющие отношение к этой ситуации [Зуева, 1989, с. 92]. Это еще раз подтверждает наш вывод о том, что ситуация является структурой представления знаний. Понятие «город» соответствует вполне реальному предмету в действительности. (Город имеет свои признаки и особенности, относительно города субъектами выполняются определенные действия (перемещения), о нем создается определенное мнение и т. д.). В блок, объединенный значением «город», вошли прилагательные и глаголы, чьи лексические единицы, содержат семы: «большой», «незнакомый». Детальный компонентный анализ семантических значений глаголов, обозначающих перемещение и состояние объекта, и прилагательных, определяющих признаки, выявляет, что значения и тех и других характеризуются общностью денотата; частичным совпадением семного состава значений; различием дифференцирующих сем. Дифференцирующие семы выделяют различия в ролевом статусе участников: сема субъекта состояния; сема интенсивности. Взаимосвязь значений глаголов и прилагательных, характеризующих объект состояния, очевидна. Оказалось, что семантический компонент прилагательных, глаголов совпадает с семантическими компонентами слов-активаторов (см. таблицу).
| сема «большой» | великий, большой, крупный, необъятный, огромный, громадный, гигантский, (быстро) растущий, развертывающийся | увеличивать, прибывать |
«незнакомый» | неизвестный, незнакомый, загадочный, таинственный | таить (в себе) |
| «притягательный» | удивительный, притягательный, изумительный, пленительный, заманчивый | вызывать (любопытство), привлекать (внимание) |
Всякий текст, при взаимодействии со знаниями получателя (языковыми и энциклопедическими), продуцирует в его сознании некоторое психическое отображение сегмента внеязыковой реальности. Все характеристики текста, в том числе и лингвистические, отражены в категориях концептуальной картины мира.
В художественном тексте содержится набор информационных компонентов или категорий, обязательное присутствие которых продуцирует в сознании получателя психическое отображение сегмента языковой реальности. Это, прежде всего, сведение об имени внеязыкового объекта, о котором идет речь в тексте. Другой информационный компонент – сема бытийности, т. е. то, что соединяет слово любого языка и объект действительности. Сема бытийности указывает, что имя в тексте – не абстрактная языковая единица, но соотносится с определенным внетекстовым объектом. Этот вид информации может содержаться в глаголе-сказуемом либо как его основное значение (бытийные глаголы, особенно «быть», «существовать» и т. п.), либо как одна из сем («действовать» или «обладать признаком»подразумевает существование).
Соотнесение имени в художественном тексте и объекта реальной действительности предполагает определение его положения в пространственно-темпоральных плоскостях. В художественном тексте мы имеем дело с категорией места: описания и названия улиц, частей города, административных и жилых кварталов, названия городов и рек. Эти названия несут фактуальную информацию. Мы их узнаем и соотносим с объектами, существующими в действительности.
Располагая фоновыми знаниями, мы можем определять место, расстояние, размеры, прогнозировать события и т. д.
There was the great city, bound more closely by these very trains which came up daily. Columbia City was not so very far away, even once she was in Chicago.
(Dreiser, 1968, Ch. I, p. 22)
Und eben durch diese täglich verkehrenden Züge wurde die grobe Stadt doch viel näher gerückt. Columbia war nicht so sehr weit – selbst wenn Carrie sich dann in Chicago befand.
(Dreiser, 1955, K. I, s. 5)
Впереди лежал большой город, который связан со всей страной ежедневно прибывающими туда поездами. И не так уж далеко находится городок Колумбия-сити, чтобы нельзя было поехать в родные края даже из Чикаго.
(Драйзер, 1986, гл. I, с. 19)
Достаточно интересным оказалось отражение категории величины. Из вышеприведенного предложения даже несведущий читатель догадается о том, что Чикаго превосходит по размерам Колумбия-сити. Это достигается за счет языковых средств. Одним из регулярных семантических компонентов, повторяющихся в процессе номинации объекта, является “большой город”. Противопоставление размеров (“большой город”) Чикаго и (“городок”) Колумбия-сити в русском языке подчеркивается употреблением суффикса - “ок”. В английском языке наличие определенного артикля “thecity” сигнализирует о предынформации о внетекстовом объекте и наличии семы бытийности. Семантический компонент имплицируется. Лингвистическое знание о наличии такого объекта в языке присутствует у его носителя. Отсутствие определенного артикля свидетельствует об отсутствии семантического компонента «большой город». В немецком языке употребляется только имя собственное. Кроме артикля сема бытийности может содержаться в дейктических словах:
Here was the great, mysterious city which was still a magnet for her. What she had seen only suggested its possibilities.
(Dreiser, 1968, Ch. VII, p. 91)
Hier war die grobe geheimnisvolle Stadt für sie noch immer ein Magnet. Was sie gesehen, lieb ihre Möglichkeiten nur ahnen.
(Dreiser, 1955, K. VII, s. 45)
Здесь же был огромный таинственный город, все еще притягивающий ее к себе, точно магнит. То, что она успела увидеть, говорило о необъятных возможностях.
(Драйзер, 1986, гл. VII, с. 89)
Названия улиц города, а также театров, отелей, ресторанов, заведений в художественном тексте помогают узнать место, объект в реальной жизни и соотнести его с тем, что описано в художественном произведении:
Upon street-lamps at the various corners she read names such as Madison, Monroe, La Salle, Clark, Dearborn, State.
(Dreiser, 1968, Ch. III, p. 40)
Auf Strabenlaternen, an den verschiedenen Ecken las sie Namen: Madison, Monroe, La Salle, Clark, Dearborn, State – und ging weiter.
(Dreiser, 1955, K. III, s. 15)
На фонарях у перекрестков она читала названия улиц: Медисон, Монро, Ла-Саль, Кларк, Диборн, Стэйт, - и все шла вперед, и ноги ее уже начали уставать от ходьбы по крупным каменным плитам тротуара.
(Драйзер, 1986, гл. III, с. 38)
(Далее см. приложение 2 (5 – 8))
Фоновые знания помогают нам восстанавливать логические связи между событиями и соотносить объект, описанный в дискурсе, с объектом реальной действительности. Например, в Чикаго развита промышленность, кипит культурная жизнь, торговля, есть порт, куда приходят суда из разных стран:
‘This is Northwest Chicago’, said Drouet. ‘This is the Chicago River’, and he pointed to a little muddy creek, crowded with the huge masted wanderers from far-off water nosing the black-posted banks.
(Dreiser, 1968, Сh. I, p. 29)
‘Das ist Nordwest Chicago. Dort der Strom’, und er wies ihr ein schlammiges FlüBchen, auf dem Wanderer aus fernen Gewässern mit gewaltigen Masten dem Ufer hinter schwarzen Pfosten zustrebten.
(Dreiser, 1955, K. I, s. 10)
…- Это северо-западная часть Чикаго, - сказал Друэ. – А вот река Чикаго, - добавил он, указывая на мутную реку, где, упираясь носами в усаженные черными столбиками гранитные берега, теснились трехмачтовые гиганты, пришельцы из далеких вод.
(Драйзер, 1986, гл. I, с. 29)
(Далее см. приложение 2 (9 – 14))
Любая деятельность человека, какой бы она ни была, запечатлена в языке. Кореферентные выражения фиксируют код той или иной деятельности.
В ходе исследования мы обратили внимание на группу глаголов, сопровождающих кореферентные выражения и указывающих на определенный вид деятельности относительно описываемого объекта. Подобные глаголы тоже должны содержать сему бытийности и нести информацию об исследуемом нами понятии «город»: о месте, признаках и о времени существования внетекстового объекта:
They were nearing Chicago.
(Dreiser, 1968, Ch. I, p. 29)
Sie näherten sich Chicago.
(Dreiser, 1955, K. I, s. 9)
Они приближались к Чикаго
(Драйзер, 1986, гл. I, с. 28)
(Далее см. приложение 2 (15))
То, что в одном языке может быть выражено лексически, в другом – может имплицироваться или может быть представлено формально:
She came fresh from the air of the village, the light of the country still in her eye.
(Dreiser, 1968, Ch. XIII, p. 151)
Sie kam frisch aus der Dorfluft , das Licht der freien Natur leuchtete in ihren Augen.
(Dreiser, 1955, K. XIII, s. 80)
Она явилась в Чикаго свежая, как воздух полей, лучи деревенского солнца еще блестели в ее глазах.
(Драйзер, 1986, гл. XIII, с. 148)
(Далее см. приложение 2 (16), (17))
В русском языке в качестве кореферентного выражения употребляется само слово “город”, “Чикаго”; в английском “togoout”, “tocomefrom” и в немецком “ausgehen”, “auskommen” – во всех трех случаях происходит узнавание референта и денотата. В немецких и английских глаголах сема бытийности содержится в глаголе, при котором есть предлоги и приставки направления. В глаголах русского языка (глаголы действия) сема бытийности содержится в кореферентном выражении (значимая часть речи):
Если в дискурсе представлена целая ситуация, то можно узнать понятие “город”:
Into this important commercial region the timid Carrie went. She walked east along Van Buren Street through a region of lessening importance, until it deteriorated into a mass of shanties and coal-yards, and finally verged upon the river. She walked bravely forward, led by an honest desire to find employment and delayed at every step by the interest of the unfolding scene, and the sense of helplessness amid so much evidence of power and force which she did not understand.
(Dreiser, 1968, Ch. II, p. 38)
In dieses wichtige Geschäftsquartier wagte sich die schüchterne Carrie vor. Sie ging die van Burenstrabe in östlicher Richtung entlang, durch eine weniger bemerkenswerte Gegend, die in eine Masse von Blockhäusern und Kohlenhöfen ausläuft und schlieblich am Flub aufhört. Täpfer schritt Carrie vowärts. Es trieb sie der ehrliche Wunsch, Arbeit zu finden. Doch bei jedem Schritte mubte sie stehenbleiben, eine Szene zu betrachten, die sie besonders anzog, um inmitten von so viel öffensichtlicher Macht, die sie nicht begriff, überkam sie ein Gefühl der Hilflosigkeit.