В гносеологическом аспекте сознание трактуется в связи с определением его роли в процессах познания мира. Сущность сознания при этом часто выводится из внутренней формы термина (сознание), отражающей, с одной стороны, признак соотнесенности с членами сообщества, с другой – со знанием, информацией. В этом случае речь идет прежде всего о формах знания, о формах представления внешнего мира, о рефлексивной сущности сознания.
На лингвистическом уровне эта традиция соотносится с кругом проблем «мышление на языке». В качестве познающего субъекта здесь выступает языковая личность, а в качестве внешнего мира, объекта отражения – язык. Язык в этом случае является объектом познания. Любой носитель языка в той или иной мере осознает структуру своего языка, нормы и правила его употребления, особенности функционирования и т.д. Область рационально-логического, рефлексирующего языкового сознания, направленного на отражение языка-объекта как элемента действительного мира, получила название метаязыкового сознания. Метаязыковое сознание характеризуется как общественное явление, имеющее индивидуальную форму объективации.
В широком смысле метаязыковое сознание – это область знания человека о своем языке. «Метаязыковое сознание как форма общественного сознания существует на двух уровнях: на уровне теоретически систематизированного сознания (сфера лингвистики как науки) и на уровне теоретически не систематизированного сознания (сфера обыденного сознания)».
В сфере обыденного метаязыкового сознания формируются значимые для определенной социально-культурной общности стереотипные представления о языке. Это обеспечивает возможность программирования универсальной модели языка. Сформированный метаязыковым сознанием образ языка является преобразованной реальностью, отражающей уровень развития сознания своего времени, горизонты смысла данной социально-культурной общности.
Попытки более четко определит те или иные термины (в том числе «концепт», «образы сознания» и т.д.), а также осмыслить некоторые вопросы теории взаимоотношений между языком, сознанием и культурой делаются с разных позиций. Так, в работе [Стернин, Быкова] детерминационные отношения между языком и сознанием рассматриваются со стороны языка, в центре внимания авторов оказывается соотношение языковых (как внутриязыковых, так и межъязыковых) лакун и их концептуальных коррелятов. Исходя из признания множественности форм отражения действительности в сознании человека, И.А. Стернин и Г.В. Быкова разграничивают три принципиальной разновидности мыслительных образов (концептов), связанных с лексическими единицами разных типов: представления (обобщенные чувственно-наглядные образы предметов или явлений), гештальты (комплексные, целостные функциональные структуры, упорядочивающие многообразие отдельных явлений в сознании) и понятия (результаты рационального отображения основных, наиболее общих, существенных признаков предмета). Эти виды концептов соответствуют разным уровням мыслительной абстракции, тесно переплетаются в мыслительной и коммуникативной деятельности человека и могут быть связанными с одним и тем же словом, по-разному проявляясь в зависимости от конкретных условий. Концепты могут быть номинированными, т.е. увязываемыми с общепринятым языковым выражением через слово или фразеосочетание, или неноминированными – обнаруживающимися через группы и классы слов (сюда относятся понятийные категории, скрытые категории, классификационные концепты) или не представленные в лексико-фразеологической системе языка (так называемые внутриязыковые лакуны).
И.А. Стернин и Г.В. Быкова исходят из того, что все виды концептов функционируют в сознании носителей языка и культуры вне непосредственной связи со словом – на базе универсального предметного кода. Отсюда при обсуждении проблемы межъязыковой безэквивалентности логично вытекает вопрос: «свидетельствует ли отсутствие лексической единицы в одном из сравниваемых языков об отсутствии концепта в сознании народа, говорящего на этом языке?» На примерах сравнения фактов номинирования / неноминирования некоторых концептов средствами русского, английского и немецкого языков авторы приходят к выводу об ошибочности мнения об обязательности лексической объективации концепта, при этом подчеркивается, что «национальная специфика мышления производна не от языка, а от реальной действительности, язык же только отражает в своей семантике и называет те различия, которые оказываются коммуникативно-релевантными для народа в силу тех или иных причин». В случаях межъязыковой лакунарности говорить об отсутствии концепта можно только применительно к мотивированным лакунам, связанным с отсутствием в некоторой культуре тех или иных предметов или явлений.
Русский язык, как и любой другой естественный язык, отражает определенный способ восприятия мира. Владение языком предполагает владение концептуализацией мира, отраженной в этом языке. Совокупность представлений о мире, заключенных в значении разных слов и выражений русского языка, складывается в некую единую систему взглядов и предписаний, которая в той или иной степени разделяется всеми говорящими по-русски.
При этом существенно, что представления, формирующие картину мира, входят в значения слов в неявном виде. Пользуясь словами, содержащими неявные, «фоновые» смыслы, человек, сам того не замечая, принимает и заключенный в них взгляд на мир. Напротив того, смысловые компоненты, которые входят в значение слов и выражений в форме непосредственных утверждений и составляют их смысловое ядро, могут быть (и нередко бывают) осознанно оспорены носителями языка. Поэтому они не входят в языковую картину мира, общую для всех говорящих на данном языке.
Поскольку конфигурации идей, заключенные в значении слов родного языка, воспринимаются говорящим как нечто само собой разумеющееся, у него возникает иллюзия, что так вообще устроена жизнь. Но при сопоставлении разных языковых картин мира обнаруживаются значительные расхождения между ними, причем иногда весьма нетривиальные.
Особый интерес представляют те конфигурации смыслов, которые повторяются в качестве фоновых в целом ряде языковых единиц. Анализ русской лексики позволяет выявить целый ряд мотивов, устойчиво повторяющихся в значении многих русских лексических единиц и фразеологизмов, и многие из таких «сквозных мотивов» представляются особенно характерными именно для русской языковой картины мира. Поскольку показательными для языковой картины мира являются неявные смыслы, их обнаружение, как правило, требует детального семантического анализа.
Именно сквозные мотивы языковой картины мира составляют основную трудность и для перевода, и для межкультурной коммуникации. Это и понятно. Переводчик, как правило, стремится точно передать те компоненты смысла, которые находятся в фокусе внимания. Фоновых компонентов он часто вообще не замечает, а если и заметит, то нередко бывает готов ими пожертвовать. Следует иметь в виду, что, пытаясь передать их средствами другого языка, он почти неизбежно привлечет к ним внимание, переведет их из почти незаметного «фона» в фокус, а это также будет искажением исходного смыслового задания. Аналогичным образом, при общении с представителями иных культур человек, говорящий на неродном языке, стоит перед выбором: использовать модели (conversationalroutines) языка общения, обременяя свое высказывание смыслами, чуждыми исходному коммуникативному намерению или обращать на себя внимание нестандартностью речевого поведения и излишне акцентировать смыслы, которые на родном языке оставались бы «в тени». Решение в каждом конкретном случае зависит от целого ряда параметров. Но совершенно нелишним является осознание проблемы и исследование всего того, что, не попадая в фокус высказывания, составляет сквозные мотивы дискурса на данном языке. Здесь необходимо, не ограничиваясь общими сентенциями об особенностях национальной «ментальности» или «национального характера», опираться на тщательный семантический анализ, использующий все достижения современной лингвистики.
В результате проведённого исследования подчёркивается, что каждый тип культуры вырабатывает свой образ мира, свою аксиологию.
Культура непосредственно связана с этническим мировидением. Этнический компонент картины мира представляет собой присущий членам этой культуры взгляд на внешний мир, их концепцию природы, себя и общества, их приоритеты и модусы. Особо подчеркивается, что традиционное сознание этноса, нашедшее отражение в пословичном фонде, практически гомогенно, оно составляет комплекс культурных представлений, связанных с этнической картиной мира. Межъязыковое сравнение слов-символов и ассоциатов позволило выявить универсальное и этноспецифическое в языковой картине мира англичан. И это, на наш взгляд, бесспорное достижение данного исследования.
Концепт позволяет проникнуть во внутренний мир человека, являясь мостом между сознанием, как местом существования концепта, и окружающим миром, как предметом отражения того или иного концепта.