| Язык Пэкче | Древнеяпонский язык | |
| 1. | кас, кат "сторона" | ката "сторона" |
| 2. | коро "лошадь" | курума "повозка, запряжённая лошадью" |
| (вполне возможно, что это слово проникло в японский язык под влиянием вторжения “всадников-завоевателей” когурёского происхождения, внесших в лексикон жителей Японских островов терминологию кочевых народов). | ||
| 3. | кома, кума "медведь" | кума "медведь" |
| (в древности животные семейства медвежьих в Японии не обитали, поэтому появление слова “медведь” является результатом прямого заимствования из языка переселенцев с Корейского полуострова. По-видимому, жители Японских островов также ассоциировали слово кома - без каких-либо лексических изменений- с когурёсцами, прибывшими в Японию, так как, по преданию, они являлись потомками сына Неба и медведицы. Не случайно впоследствии японцы именовали государство Когурё не иначе как “Кома”. | ||
| 4. | кути "название птицы" | кути "сокол" |
| (в корейских летописях это слово не встречается, но в 11 свитке “Нихонсёки” сообщается, что императору Нинтоку была преподнесена странная птица, которую никто из придворных не знал. Когда позвали виночерпия и показали ему птицу, он сказал, что эта птица в большом количестве водится в Пэкче, легко приручается и хорошо служит людям. Поскольку пэкчесцы называли эту птицу “кути”, название было заимствовано из пэкческого языка со значением “сокол”). | ||
| 5. | кыры "сокровища" | кура "сокровищница" |
| 6. | ки, куи "замок, крепость" | ки, куи "крепость" |
| (как ранее отмечалось, после гибели Пэкче, беженцы из этого государства, осевшие на территории Японии, боясь вторжения танско-силлаской армии, стали возводить фортификационные сооружения корейского типа. Местные жители, прежде не встречавшие подобных сооружений, при обозначении данных объектов использовали пэкческое слово). | ||
| 7. | кото "муз. инструмент" | кото "старинный музыкальный инструмент" |
| (несмотря на существование в “Кодзики” легенды о японском происхождении этого музыкального инструмента, специалисты считают, что слово “кото” было заимствовано из Пэкче). | ||
| 8. | макумо "муз. инструмент" | макумо "духовой музыкальный инструмент" |
| (этот музыкальный инструмент использовался специально для исполнения музыки корейского типа). | ||
| 9. | нами "море" | нами "волна" |
| 10. | таль "гора" | такэ "гора" |
| 11. | там, тум "круглый" | там "окружать" |
| 12. | ра (на) "земля" | на (но) "поле" |
| (слово было явно заимствовано из корейского языка, поскольку оно часто встречается в географических названиях древней Кореи. Например, компонент на(ра) входит в названия таких государственных образований, как Силла или Сораболь (яп. Сираги), Имна (Мимана), Тхамна и т.д.). | ||
| 13. | миль "вода" | миду "вода" |
| 14. | маль, мури "группа" | мура "группа", "стая" |
| 15. | пури "деревня", "селение" | мура "селение" (прояп. пурэ) |
| 16. | сйома "остров" | сима "остров" |
| 17. | сури "вершина" | сора "небо" |
| 18. | чира "маленький камень" | тири "пыль" |
| 19. | коранъ "тёмно-красный" | кура "тёмный", куро "чёрный" |
| 20. | супи "красный" | саби "ржавчина" софо "земля красного цвета" |
Приведенные выше лексические сходства говорят, прежде всего, не о простом заимствовании древнеяпонским языком слов из языка Когурё, Пэкче и Кая, а о близком родстве этих языков и методичном и поэтапном проникновении корейского языка на Японский архипелаг, подтверждающим историческую взаимосвязь между государственными образованиями на Корейском полуострове и Ямато.
Эта взаимосвязь полностью отрицает предположение некоторых японских ученых (Эгами Н., Хаттори С., Исида Э.) о том, что, несмотря на наличие общего языкового предка, японский и корейский языки разделились несколько тысяч лет тому назад, в результате чего японский язык сформировался уже в эпоху Яёи. По этому поводу Арутюнов С.А. занимает нейтральную позицию, считая, что в период Яёи между языками пришлого населения Северного Кюсю и представителями центральных районов Японии уже нет существенной разницы, и поэтому в период завоевания в этом отношении особых сдвигов не произошло.
Более того, большинство лингвистов склоняется к тому, что в эпоху Яёи японский язык только начинает формироваться. Японский лингвист Оно Сусуму полагает, что в Японию японский язык был занесен вообще только после 300 года н.э.
О том, что процесс формирования японского языка под влиянием корейских племен растянулся на длительный период, говорит тот факт, что, несмотря на определенные различия, представители островов Рюкю близки японцам лингвистически, антропологически и этнографически. По данным глоттохронологии, разделение японского и рюкюского языков произошло 1500 лет тому назад, т.е. примерно в 4 веке н.э. Исходя из этого, можно предположить, что в это время на Северном Кюсю появилась большая группа людей, прибывшая с Корейского полуострова и вытеснившая из данного района часть проживавших там людей. В результате этого предки рюкюсцев ушли на юг, а пришельцы, которых можно назвать предками японцев, расселились не только на Кюсю, но и на острове Хонсю, Сикоку и других прилежащих островах. Об этом свидетельствует то, что диалект Кюсю является промежуточным между диалектами рюкюского и западно-японских языков. Кроме того, наибольшее количество пришедших с материка неологизмов характерно для диалектов Кюсю, в то время как наибольшее число архаизмов встречается в японском диалекте района Тохоку и южных диалектах Рюкю.
Таким образом, исходя из того, что на протяжении многих столетий происходили весьма активные контакты между жителями Японских островов и племенами-пришельцами, а также, учитывая параллели, имеющиеся между языками Когурё, Пэкче и Карак, о которых упоминается ещё в древних китайских источниках, японский язык можно соотнести как родственный группе древнекорейских языков, которые можно назвать пуёской группой. Что касается рюкюского языка, то его можно отнести к одной из ветвей протокорейского языка, на котором говорили жители Корейского полуострова в период неолита.
Конечно, переход Японии к политике самоизоляции привел к тому, что в дальнейший процесс эволюционирования японского языка вмешались языки тех племен, которые не успели ассимилироваться с переселенцами периода Яёи и Кофун, представлявших родственных корейцам племен. Это и привело к активным заимствованиям лексических элементов из австралонезийского языка, фонетической трансформации японского языка, приведшей к упрощению речи. Но как бы то ни было, племена, долгое время находившиеся в тесных языковых контактах со своими соседями, постепенно и надолго сохраняют лексические, фонетические и грамматические черты чужого языкового строя. До сих пор состав современного японского языка обнаруживает явную близость к древнекорейским терминам охотничьего и примитивного земледельческого хозяйства, а также лексики, связанной с частями тела человека, явлений природы, цветов, животных, одежды и т.д.
Свадеш М. установил, что за 1000 лет в любом языке заменяются около 19% основного словарного фонда. Основываясь на утверждении Свадеша и учитывая, что 60-70% слов корейского и японского языков составляют слова китайского происхождения, можно предположить о близости корейского и древнеяпонского языков и о превалирующем влиянии корейцев на формирование современной японской нации, хотя участие аборигенов в отдельных местностях не исключается. Доказывая родство корейского и японского языков, извесно, что праяпонский язык в пределах стословного списка имеет с пратюркским языком 18 совпадающих слов, с прамоногольким – 17, с пратунгусо-маньчжурским – 15, а с австронезийским – всего 6. В то же время праяпонский и среднекорейский языки в пределах 100 слов имеют 25 совпадающих слов.[11] Применяя подобную лексикостатистическую процедуру, Старостин, с одной стороны, развеял теорию австронезийского происхождения японского языка, а с другой заметил, что японский язык примерно равноудален от тюркского, монгольского и тунгусо-маньчжурского, но находится явно ближе к корейскому, что дает ему повод утверждать, что в алтайской языковой семье выделяется особая “полуостровная подгруппа в составе корейского и японского языков. Исходя из этих данных, Старостин считает, что эта полуостровная подгруппа отделилась от общей алтайской семьи в 3-4 тыс. до н.э.[12]
По мнению Арутюнова С.А., в корейском языке такие процессы, как дивергенция прилагательного и глагола, стирание гармонии, упрощение состава гласных, протекают медленно, тогда как в японском они были ускорены и сейчас либо завершены, либо близки к завершению. Bидимо, для этого должны были существовать весьма серьезные причины, которые начали действовать после территориального и культурного отрыва японского языка от родственного корейского. Оно Сусуму, занимавшийся лексическим сравнением корейского и японского языков, отразил в своих работах родственную связь около 1000 слов. Им приводился учет и значение корней корейского языка, который давал возможность установить родство и между теми корнями древнеяпонского языка, которые могли бы показаться мало похожими. Например, древнеяпонское слово му (“глаз”), родственное корейскому нун, постепенно трансформировалось в мэ.[13] Правда, некоторые радикально настроенные исследователи японского языка, основываясь на том, что в древнекорейском языке, также как и в современном японском, существовал закон открытого слога, считают, что японцы до сих пор разговаривают на древнем корейском языке, в то время когда с корейским языком происходила модернизация. В качестве доказательства приводится тот факт, что в древности слово “утро” корейцы произносили как аса. В Японии до сих пор употребляется это слово без изменения, тогда как в корейском языке оно трансформировалось в ачхим. Таким образом, корейскими учеными утверждается, что современный японский язык является застывшей формой “островного диалекта” корейского языка. Примером является сходство японского языка с диалектом острова Чеджу. Например, приглашение войти на стандартном корейском языке звучит как осо осипсио, тогда как на острове Чеджу эта фраза произносится как ирусимаси (ср. с японским – ирасяимасе).