Новой дисциплиной, которую, очевидно, также необходимо упомянуть в виду её ориентированности на изучение взаимосвязи языка и культуры, является «мир изучаемого языка». По нашему мнению она весьма схожа с лингвострановедением, поскольку непосредственно связана с дидактической спецификой и сосредоточена на изучении совокупности внеязыковых фактов, которые лежат в основе языковых структур и единиц и отражаются в последних. Различие лингвострановедения и «мира изучаемого языка» усматривается в том, что в основе последней лежит исследование, прежде всего, социокультурной картины мира, нашедшей отражение в языковой картине мира, а не национально-культурной.
Иностранным аналогом лингвострановедческого направления является так называемая «культурная грамотность», разработанная американским ученым Э. Хиршем и получившая свое выражение в книге CulturalLiteracy: WhatEveryAmericanNeedstoKnow. New York: Vintage Books, 1988. Термин «cultural literacy» ученый определяет следующим образом: «the network of information that all competent readers possess. It is the background information, stored in their minds, that enables them to take up a newspaper and read it with an adequate level of comprehension, getting the point, grasping the implications, relating what they read to the unstated context which alone gives meaning to what they read» (информационная сеть, которой обладают все компетентные читатели. Именно эта фоновая информация, хранимая в уме, дает им возможность, взяв газету, читать её с адекватным уровнем восприятия, понимая суть, улавливая подтекст, связывая то, что они читают, с незафиксированным контекстом, который придает значение тому, что они читают ).
Предметом её изучения является некоторый объём культурных сведений, включённых в основной культурный фонд нации (mainstreamculture), закреплённый в формах общенационального литературного языка. Сведения эти, как правило, довольно поверхностны и, как замечает Г.Г. Слышкин, примерно соответствуют тому, что в разговорном русском языке получило название «банальной эрудиции».
Особенностью данного направления, которая подвергается критике со стороны различных ученых, является исключение из рамок исследования элементов, связанных с так называемым «плюрализмом американской нации». Е. Хирш оправдывает такой подход тем, что культурные сведения и фоновые знания (в терминологии Хирша –backgroundinformation/ фоновая информация) должны быть общезначимыми для всей нации и могут фиксироваться только в едином литературном языке. Существование единого литературного языка в качестве средства общения требует и однородного наполнения. Культурная однородность, в представлении Е. Хирша, ограничивается рамками «гражданственности», что выливается в тексты следующего содержания: присяга именем Бога, свобода вероисповедания, уважение к гимну и флагу, факты мировой истории, географии, современной науки, политики.
Филологическое направление, представленное Р.А. Будаговым, Н.И. Толстым и другими учеными, можно считать также лингвокультурологически релевантным в том смысле, что предметом филологии является духовная культура, выраженная в языке письменности, художественной литературе. Её цель заключена в осмыслении и интерпретации художественных текстов, текстов фольклора, архаических записей, историко-религиозных текстов, которые рассматриваются как культурные знаки и соотносятся со знаками языковыми. Поэтому оперирование лингвокультурологическими категориальными единицами оказывается весьма необходимым условием в филологическом исследовании.
Еще одно направление, которое можно обозначить в указанных рамках, - этнолингвистика. Она рассматривает язык в его отношении к культуре этноса, механизм взаимодействия языковых и этнокультурных факторов в функционировании и эволюции языка, а также понятийные константы, которые по-разному проявляются в языке и культуре, но обладают одной сущностью- смыслом.
Американский вариант этнолингвистики иногда называют этносемантикой, очевидно акцентируя первоочередную сферу интересов американской этнолингвистики: проблемы семантики.
Сравнительно новым направлением можно считать лингвокультурологию. Лингвокультурология возникла в конце ХХ века в российском языкознании. В целом предметом лингвокультурологии ученые определяют диалог двух систем: языка и культуры, в связи с этим исследуются способы инкорпорирования, сохранения и трансляции национальной культуры в языке. Однако определенные разногласия в понимании сущности и задач этого направления приводят к различным интерпретациям его научной соотнесенности и положения, что в принципе не мешает становлению этого направления, а наоборот стимулирует его развитие.
Так, В.Н. Телия считает лингвокультурологию частью этнолингвистики. В свою очередь В. В. Воробьев и В.А. Маслова определяют её как пограничную науку синтезирующего типа. В работе занимается позиция, согласно которой лингвокультурология – самостоятельная наука, синтезирующая знания культурологического и лингвистического планов, имеющая выход, как частный случай, на этнолингвистику.
Кроме того мнения ученых расходятся при определении методологических принципов исследования. Это разногласие можно охарактеризовать как «синхрония - диахрония исследования взаимоотношений языка и культуры». С одной стороны, указывается, что лингвокультурология исследует только синхронные взаимосвязи языка и культуры, языковые выражения, используемые в живых коммуникативных актах с синхронно действующим менталитетом народа. «Лингвокультурология ориентируется на новую систему культурных ценностей, выдвинутых новым мышлением, современной жизнью общества». С другой стороны, выдвигается положение, что в объектив этой науки попадают и исторические, и современные языковые факты, рассматриваемые через призму духовной культуры.
Не подвергая сомнению значимость синхронного взаимодействия языка и культуры, очевидно, не следует пренебрегать и исторически значимыми фактами, поскольку судить о современности языкового комплекса и культурных ценностей можно только проводя историческое сопоставление.
Другим моментом различного толкования является определение объекта исследования. В.Н. Телия считает, что лингвокультурология должна исследовать культурную информацию как национального, так и общечеловеческого (универсального) характера.В.А. Маслова предполагает, что только культурная информация, присущая конкретному народу, должна быть объектом лингвокультурологии. Вероятно, такое ограничение исследовательского материала носит весьма условный характер. При исследовании сугубо национальной культурной информации на основе языковых фактом может быть обнаружен целый комплекс данных, характерных для каких-либо других культур или даже для всего человечества. Вместе с тем и в универсальном может быть выявлен элемент национального своеобразия. Так, интерпретация информации закодированной в Библии, общая значимость которой не ставится под сомнение, оказывается отмеченной национально-культурным потенциалом. В целом необходимо отметить, что лингвокультурология обладает уникальностью, поскольку, являясь самостоятельной наукой, позволяет интегрировать лингвистические выкладки с выкладками других наук, традиционно занимающихся изучением культур, при этом объектом лингвокультурологии становятся как универсальные явления культуры, так и национально специфичные, зафиксированные в языковых знаках и не только в них.
После того, как были рассмотрены направления и дисциплины, где исследуется феномен взаимодействия языка и культуры и, соответственно, применимо лингвокультурологическое моделирование, возникает необходимость ближе рассмотреть, что собой представляет лингвокультурологическая модель, каковы её составляющие, особенности и возможности.
В виду того, что в основу лингвистической модели должна быть положена гипотеза лингвистического характера, можно утверждать, что в основе лингвокультурологической модели должна быть гипотеза о взаимоотношении языка и культуры. В качестве таковой выдвигается следующее положение:
языковые знаки способны выполнять функцию «языка» культуры, то есть отображать национально-культурную ментальность его носителей, «языковой символизм способствует раскрытию существенных контуров культуры, делая эти контуры значимыми и ясными для общества».
Это означает, что лингвокультурологическая модель нацелена на раскрытие и объяснение способов и механизмов инкорпорирования национально-культурного своеобразия той или иной общности в его языковом фонде.
Как отмечалось ранее, лингвокультурологический феномен, являясь сложным объектом, требует привлечения различных знаний и, как следствие, подразумевает комплексное моделирование. Под комплексным моделированием в работе понимается такая форма моделирования, для которой характерна многомодельность, что означает отсутствие единой модели сложного объекта исследования. На наш взгляд лингвокультурологическая многомодельность не противоречит сосуществованию различных лингвокультурологических категорий, наоборот, она подтверждает их право на это. При этом форма каждой лингвокультурологической модели представлена не просто суммой категорий как языковой, так и культурной систем. Их взаимное функционирование порождает нечто более сложное, комплексное, более похожее на феномен синтезирования, а не суммирования, в результате чего способна появиться категория иного уровня, имеющая точки соприкосновения и с языком, и с культурой.
В рамках анализа специфики лингвокультурологического моделирования, обращает на себя внимание тот факт, что отношение между языком и культурой возможно только при условии присутствия человеческого фактора, поскольку и язык, и культура входят в категорию социальных явлений, соотносимы только с индивидом (и/ или общностью) и существуют только в нем. Соответственно связующим звеном между языком и культурой принято считать сознание индивида (личности). Поэтому, рассматривая вопрос лингвокультурологической модели, нельзя не коснуться теории языковой личности.