“You just dance me over to the side now, Alfred”. They moved to the edge of the floor (O’Hara)
Aron, why don’t you walk me home? (J.Steinbeck).
Then she took the flashlight and shone it to the other cot that they had carried in after Harry had gone to sleep (E.Hemingway).
My tent sleeps four people (= four people can sleep in my tent) (R.Quirk a.o.).
Such dress can’t be set down (M.Joos. The English Verb).
This maybe had for twopence at any grocer’s (O. Jespersen).
Are all these beds sometimes slept in? (D.Eden).
Хотя в литературе иногда высказывается мнение, что формы действительного и страдательного залогов не входят в общую словоизменительную парадигму одного слова, традиционное рассмотрение категории залога прежде всего как словоизменительной, морфологической прочно удерживается в грамматиках. Ниже делается попытка показать, что это противопоставление позволяет раскрыть их грамматическое значение. По-видимому, значение залоговых форм может быть раскрыто наилучшим образом путем противопоставления залоговых форм неличных (непредикативных) форм глагола, поскольку в этом случае залоговые значения не осложнены значениями грамматических категорий, связанных с предикативностью (время, наклонение, лицо), и, следовательно, в максимально ‘чистом’ виде.
Противопоставление двух причастий – причастие I (meeting) и причастие II (met) – позволило А.И.Смирницкому сделать вывод, что пассив выражает процесс, имеющий источник где-то вовне и направленный на данный предмет со стороны. Попытаемся раскрыть грамматическое значение залоговых форм на материале залоговых форм герундия и инфинитива.
Грамматическая категория залога (так же как и категория вида и временной отнесенности) образуется в современном английском языке противопоставлением формы синтетической форме аналитической, т.е. маркированной, причем аналитическая форма является маркированной даже дважды, поскольку в качестве вспомогательного глагола употребляется не только глагол tobe, но также (правда, редко) и глагол toget. Например:
She thinks her father was killed in the war. (H. Robbins).
That was the way Salvador got killed (E. Hemingway).
Сравним аналогичное противопоставление аналитических форм неаналитическим в неличных формах глагола: towrite – tobewritten; reading – beingread.
1. He liked neither reading aloud nor being read aloud to (S.Maugham).
2. It’s loving that’s important, not being loved (S.Maugham).
3. He liked the changing panorama of the street – to see and to be seen as he dined. (Th.Driser).
4. This was the moment for which Eric had waited so long: to be offered a job (M.Wilson).
В приведенных примерах залоговые формы употреблены вне предикативных сочетаний, здесь нет и отношений между главными членами предложения – подлежащим и сказуемым (поскольку речь идет о неличных формах). Это избавляет нас от противоречивости анализа, который мы обычно допускаем, пытаясь раскрыть грамматическое значение залоговых форм как таковых, ориентируясь при этом не на деятеля (источник действия), а на подлежащее, т.е. на член предложения, который рассматривается как выразитель объекта действия. Ср. например:
“I’m positive that I’ll be offered the job tonight,” Arni’s voice continued (M.Wilson).
По существу при традиционном анализе залоговых форм на уровне слова нет даже тождества исследуемого объекта, т.е. нет основания для сравнения: в первом случае в качестве объекта исследования берется отношение между деятелем и производимым им действием (Я написал письмо), в то время как во втором случае объектом исследования оказывается совсем иное отношение – отношение между предметом - объектом процесса (письмо) и процессом (было написано мною вчера).
Чтобы избежать такого противоречивого анализа в приведенных выше примерах с неличными формами, попытаемся установить их залоговое значение, исходя только из семантического отношения действия к деятелю, к источнику действия.
Смысл фразы, произнесенной персонажем пьесы С.Моема “Круг” (см. выше, пример 2), “важнее любить, чем быть любимым”, в том, что важнее самому испытывать чувства любви, чем знать (понимать), что кто-то другой испытывает его к тебе. В примере 1 говорится о том, что “он не любил ни сам читать, ни чтобы ему кто-то читал” (т.е. ни слушать, как кто-то ему читает).
Уже из этих примеров становится ясно, что в форме страдательного залога деятель (а следовательно и совершаемое им действие) лишь мыслится, действие привносится, порождается кем-то или чем-то извне, а форма пассивного залога репрезентирует это совершаемое или совершенное кем-то действие отраженно. По существу это даже не само действие (само действие репрезентируется активом), а лишь соотнесенность с действием, совершенным или совершаемым кем-то. Аналогичные залоговые значения прослеживаются и в примерах с инфинитивом. “Друэ специально выбрал в ресторане столик у окна, чтобы иметь возможность самому наблюдать, что происходит на улице, и чтобы другие могли видеть его с Керри” (см. пример 3). Особенно интересен для понимания сущности пассива пример 4 с инфинитивом tobeofferedajob (парцеллированным инфинитивом) – “наконец, настал момент, которого Эрик ждал так долго, - день, когда ему предложат работу”. Само грамматическое значение формы страдательного залога несет в себе информацию о том, что кто-то (мы лишь догадываемся, что имеется в виду администрация фирмы) принял решение о предоставлении ему работы. Как деятель, так и само действие этого агента (деятеля) остаются где-то за пределами описываемой ситуации. Иначе говоря, пассив значением своей формы выражает не само действие (ибо действие неотъемлемо от его деятеля, а здесь деятель выражен абстрактно, он лишь мыслится), а особое сообщение о действии, его особую репрезентацию, что вполне естественно, если учесть, что в основе аналитической формы пассива лежит причастие II, которое выражает не само действие, а лишь его следствие, соотнесенность с ним. Характерно, что сам объект действия (Эрик) упоминается только в предыдущем предложении: мы уже обращали внимание на то, что объект (в отличие от деятеля) всегда сохраняет относительную самостоятельность и в отличие от субъекта может быть осмыслен и выражен отдельно от процесса.
Следующий пример интересен тем, что в нем инфинитив одного и того же глагола употреблен в форме двух разных залогов, но соотнесен с одним и тем же лицом, которое, таким образом, оказывается то деятелем, то объектом того же действия:
Frit entered the bar, paused on his way to greet and to be greeted and seated at their table (O’Hara).
Действие, выраженное инфинитивом в активном залоге, репрезентировано как действие самого производителя действия, который легко восстанавливается из соотнесенности с подлежащим и со сказуемым предложения: Frit…pausedtogreet. Действие, выраженное в форме пассива (tobegreeted) репрезентировано, отражено, как привнесенное извне (откуда-то из зала), как действие каких-то третьих лиц, и эти лица, нигде не названы в тексте устанавливаются нами даже не сразу, а с некоторым трудом, поскольку они сливаются с общей массой сидящих в зале. Мы догадываемся от кого исходили приветствия Фриту только тогда, когда он подходит и садится за их столик ( attheirtable).
Из сказанного выше уже можно сделать предварительный вывод о том, что простая морфологическая оппозиция двух залоговых форм как таковых, т.е. вне активных и пассивных конструкций, является достаточной для раскрытия грамматического значения этих форм в их отношении к производителю действия: имманентная (органическая) связь процесса с производителем действия входит в семантику процесса, выражаемого глаголом, она обязательна, устойчива и неизменна в значении залоговых форм, хотя различна в каждой из них. Вопрос же об объективных отношениях в залоге непосредственно связан с синтагматикой. Не случайно такие крупные лингвисты, как Г.Пауль и А.А.Потебня, неизменно рассматривали залог как категорию синтаксическую, хотя, как было сказано выше, теперь нам такой подход к категории залога представляется односторонним.
Залоговые отношения в пассивных и активных конструкциях.
До сих пор мы рассматривали формы категории залога в плане морфологии, на уровне слова: глагол выражает действие, а действию сопутствуют его актанты – деятель и предмет, являющийся объектом этого действия. Однако обычно, конечно, залоговые формы употребляются не как изолированные формы, а в составе активных или пассивных конструкций, в которых залоговые формы оказываются вторыми компонентами сочетаний с предикативным типом связи (субъект – предикат). В составе “предикативного ядра’ (термин В.В.Виноградова) логическая связь компонентов выражена двумя главными членами предложения – подлежащим и сказуемым. Это двусторонняя зависимость: ни тот, ни другой компонент не может быть опущен. Два предикативных ядра (один – с формой активного залога, а другой – пассивного) вместе образуют единую оппозицию. При построении синтаксической структуры предложения мы выбираем один из двух членов этой бинарной оппозиции – либо пассивную, либо активную конструкцию.
Значение залоговых форм личных (предикативны) форм глагола в целом совпадает с описанными выше:
1. “ So whatever you say, I intend to tell the truth.”
“ But my poor child, no one believes you.”
“ I shall repeat it again and again until I am believed” (D.Eden).
2. “ I was taught that. It was a white man who taught me” (A.Paton).
Однако в конструкциях залоговые формы получают новое качество: это не просто глагольные формы выражающие различную направленность действия, но и выразители предицируемого (приписываемого субъекту) процессного признака: ведь глагол выражает движение как предикативный признак субстанции, т.е. как предикативно относящийся к ней. Но связь предикатируемого признака процесса с предметом мысли – это уже иное отношение, чем отношение действия к его объекту, так как субъект есть предмет мысли, по отношению к которому определяется предикат, это предмет сообщаемого факта, а не объект и не агент процесса, выражаемого глаголом как частью речи. Подлежащее и сказуемое, как члены предложения, хотя и выражаются частями речи, но в иерархии грамматической структуры языка относятся к более высокому ее уровню, на котором понятие соотнесенности – это не соотнесенность действия с его объектом, а соотнесенность предицируемого признака-процесса с субъектом предикативного сочетания. Именно на этом, более высоком уровне активная и пассивная конструкции оказываются однородными и сопоставимыми. Как было указано выше, отношения “действие и его деятель” и “действие и его объект” принципиально различны по содержанию, от чего и возникает сомнение в возможности рассмотрения активной и пассивной конструкций как единой оппозиции на морфологическом уровне. На синтагматической оси глагольные формы вступают в сложное взаимодействие с предицируемым именем и приобретают новые функции.