Открытость по отношению к различным культурам стала решающим преимуществом в конкурентной борьбе. В условиях глобализированной экономики необходимо раскрывать творческий и инновационный потенциал за счет внутреннего многообразия.
Перед началом первой мировой войны американский критик-социолог Рэндольф Борн писал об отношении США и иммигрантами: «Для того чтобы не впасть в стагнацию нам необходимы новые народы». Национальные государства долго гордились своей автаркией: они обеспечивали себя собственными силами, основывали собственную промышленность и находили необходимых специалистов среди собственного народа. Не только национальная гордость, но и политическая и общественная реальность национального государства привели к тому, что власть имущие, как и их народ, долго не могли примириться с мнением о том, что приезжие, иммигранты и мигранты, могут быть им жизненно необходимы. Однако Борн проявил дальновидность: в новой сегодняшней экономике страны, опирающейся только на национальные таланты и не видящие в иммигрантах источника обогащения своей культуры, неизбежно окажутся позади других наций, как в экономическом, так и политическом плане.
Значит ли это, что иммиграция по американскому или канадскому образцу, - в любом случае лучший выход? Нет. Однако богатые страны со стареющим населением и падением рождаемости не могут ожидать повышения своего жизненного уровня без помощи одаренных, динамичных иммигрантов из других стран. Сколько людей им нужно, сколько иммигрантов им стоит принять – зависит от ситуации, а также от мнения и потребностей местного населения. Однако любой здоровой, богатой стране, так или иначе, нужны талантливые и энергичные люди со стороны. И так или иначе большое число специалистов приедет из более бедных стран третьего мира.
В обществе знаний идеи являются источником создания стоимости, а новые идеи – ценные идеи – часто появляются от соприкосновения различных точек зрения. А это в свою очередь происходит тогда, когда люди сосуществуют в неоднородных обществах.
Однако это объединение разных людей из различных стран должно определенным образом контролироваться; в противном случае оно приведет к общественным беспорядкам. Но и при правильном подходе объединение этнических и национальных групп создает почву для инноваций. В определенном смысле мы здесь имеем дело со спросом и предложением. Без пополнения новыми талантами инновационная способность ослабевает. Хотя часть талантливых людей могут быть местными уроженцами, но промышленные и технологические предприятия во всем мире все больше делают ставку на иностранцев. Германский автомобильный гигант «Даймлер-Бенц» слился с «Крайслером» не только для того, чтобы свести воедино многообразие различных точек зрения. А что хорошо для крупных предприятий, хорошо и для всего общества в целом.
Исландия является самой этнически «чистой» страной Европы; кроме того, в Исландии самый низкий уровень безработицы и она принимает рекордное число иммигрантов, дабы обеспечить дальнейший рост экономики. Ирландия, страна с самым высоким экономическим ростом в Европе, из которой люди долгое время только эмигрировали, пережила за последние три года крупный приток иммигрантов, что повлекло за собой возникновение новых вопросов о сущности ирландского общества. Сингапур, один из «азиатских тигров», с давних пор много инвестировал в этническое многообразие, а с недавних пор прилагает еще больше усилий по традиционному привлечению иностранных специалистов. Конечно, страны могут закрыть свои двери для иностранных специалистов, он тогда они должны осознавать, что тем самым они рискуют своим благосостоянием. Им необходимо этническое многообразие, если они не хотят оказаться в экономическом, демографическом и общественном застое.
Раньше немцы приходили в ужас от этой мысли; сегодня она, пожалуй, не кажется им столь радикальной. После того, как политики десятилетиями твердили, что Германия – это страна для немцев, а не привлекательная страна иммигрантов для лучших и светлейших умов, они, наконец, осознали, что Германия только выиграет от притока иммигрантов и «покупки» специалистов на мировом рынке. Германия не должна рассматривать прием иностранцев как акт благотворительности, а должна направлять этот приток в страну или, во всяком случае, влиять на него. Скептики возразят, что Германия, в которой более 3 млн. своих безработных, вряд ли может активно ходатайствовать о приезде талантливых иностранных специалистов. Это возражение имеет право на существование, но оно демонстрирует значительное недопонимание того, как возникают новые рабочие места и предприятия. Примером может служить следующая история. До недавних пор германские ведомства отклоняли почти все заявления от фирм, которые хотели взять на работу программистов из неевропейских стран и государств третьего мира. «Консептуер», быстро развивающееся германское предприятие в области информационных технологий, получило для семи индийцев, заявление которых на получение разрешения было отклонено германскими ведомствами, вид на жительство в Канаде и открыло с ними канадский филиал. Таким образом, Германия не потеряла рабочие места, но если семь индийцев работали бы в Германии, то они, конечно, платили бы налоги. Это еще не все: семь индийцев не могли самостоятельно руководить филиалом. Поэтому фирма направила в Канаду двух немцев, которые с тех пор живут и работают там.
Они в течение продолжительного времени не вернутся в Германию – сколько рабочих мест это будет стоить стране? Как видно из этого примера, дело в том, что Германия должна лучше управлять иммиграцией и эмиграцией, в противном случае одаренные немцы последуют за специалистами за границу. Это можно также рассматривать с другой точки зрения: присутствие иностранных специалистов делает страну привлекательнее и для местной интеллигенции. Достаточно взглянуть на германские вузы: практически не один североамериканец не учится в германских университетах, даже на тех курсах, где занятия проходят на английском языке. В то же время немцы стремятся попасть в лучшие американские университеты, даже не смотря на то, что им приходится учиться на иностранном языке.
Немцам, как и прежде, становится не по себе при мысли о том, чтобы надо управлять иммиграцией и эмиграцией людей и «заново изобретать» формальные отношения между индивидуумом и обществом. Однако постепенно они начинают осознавать, что планомерная иммиграционная политика направлена не только на то, чтобы вербовать иностранных специалистов, но и на удержание в стране собственных талантов. Старый аргумент, что иммигранты отнимают у местных жителей рабочие места, теряет силу. Чаще эмигрируют не безработные, а специалисты, которых не хватает в Германии. Положительным новшеством правительство Шредера являются два новаторских изменения в законодательстве, которые значительно облегчают получение германского гражданства и разрешение на работу для иностранцев. Это полезный шаг. Несмотря на то, что эти меры пока еще носят символический характер, они все же свидетельствуют о том, что Германия готова участвовать в глобальной конкурентной борьбе за специалистов и создать в стране жизнестойкое, неоднородное общество. Благодаря новому закону о приобретении гражданства и введению грин-кард развернулась важная дискуссия о германской самобытности. После того, как понятие «немец» больше не определяется исключительно историческим происхождением, а принимается также во внимание вклад, который любой человек может внести в жизнь Германии, возникает большой вопрос, как германскому обществу стать ещё более неоднородным. Другими словами, речь идет не о том, является ли неоднородность преимуществом, а о том, какой вид многообразия пойдёт больше на пользу Германии и иностранцам, живущим и работающим в ней. Конечно, немцы сами должны ответить на этот вопрос. Но при этом можно дать ей несколько советов.
Прежде всего, нужно сказать, что сущность иммиграции изменилась. Многие люди больше не ищут новой родины, когда приезжают в другую страну, а сохраняют свои старые связи, завязывая новые отношения. Таким образом, прежняя модель миграции – страна А лишается гражданина в пользу страны Б – устарела. Сегодня люди находятся в движении. Они хотят сохранить «корни» - свои обычаи, традиции, язык; и в то же время они хотят иметь «крылья» - свободу выбора нового пути.
Это влияет и на то, как правительство и работодатели должны реагировать на неоднородность. Раньше было достаточно предписаний, которые действовали для всех и суть которых сводилась к тому, что если ты придерживаешься правил, то тебя признают, а если нет, то ты должен покинуть страну или в лучшем случае жить изгоем. Из этого свода правил выросло понятие «национальной самобытности», которое поставило иммигрантов в Германии перед проблемой: они должны были научиться быть немцами, вести себя как местные жители.
Такая принудительная интеграция больше не функционирует. Талантливые и одаренные люди, которые сами могут выбирать, где им жить и работать, не допустят такого обращения с собой. Единственная альтернатива заключается в том, чтобы признать за иммигрантами их «корни» и «крылья», как можно сильнее интегрировать их в жизнь Германии, но не ценою отказа от свойственных им черт. Скептики возразят, что иммигранты никогда не смогут безоговорочно интегрироваться в германское общество и быть полностью лояльными стране, если они сохранят свои корни. Но подобное требование устарело, на мировом рынке специалистов отдельная страна может надеяться в лучшем случае только на определённую долю. Поэтому уже недостаточно выдавать иностранным специалистам разрешение на работу, ограниченное сроком действия. Для того, чтобы действительно извлечь выгоду из привлечения иностранных экспертов, страна должна сделать больше. Она должна предоставить им возможность приезжать и уезжать, когда им заблагорассудится.