Золотое колцо Росии. Ярославль (стр. 6 из 10)

В начале XVII в. богатое ярославское купечество, терпевшее большие убытки из-за всеобщего разорения в связи с польско-литовской интервенцией, активно включалось в борьбу за быстрейшее прекращение «смуты». Посадский мир под руководством земских старост твердо и непоколебимо сохранял верность Москве.

В 1612 г. Ярославль стал на полгода фактической столицей Русского государства, куда собралось около двадцати пяти тысяч ополченцев. Это всколыхнуло все слои городского Населения. Влиятельные ярославцы вошли в состав Совета временного правительства, где вместе с «выборным человеком всей земли» Козьмой Мининым решали, «как бы земскому делу быть прибыль нее», и подписывали вслед за «людьми» Строгановых платежную ведомость на ополчение и знаменитую апрельскую грамоту князя Дмитрия Пожарского, призывавшую на борьбу с врагом. Они же в составе Совета обсуждали важнейший по тому времени вопрос, как «в нынешнее конечное разорение... выбрати общим советом государя», а через полгода в Москве присутствовали на торжественной церемонии его избрания. При раздаче новых жалованных грамот в 1613 г. несколько наиболее видных торговых людей Ярославля были включены в самую привилегированную группу государевых гостей, что открыло перед ними широкие горизонты торгового и промышленного предпринимательства.

Именно эти могущественные купеческие династии выступают как основные заказчики первых каменных храмов Ярославля XVII в. В их облике они неизменно стремятся запечатлеть свою растущую социальную и экономическую мощь, своевременное сближение с царским двором и феодальной знатью. Выходцы из посадской среды, они тяготели к подлинно народному искусству, которое нашло великолепных и вдохновенных исполнителей в среде ремесленного Ярославля.

Церковь Николы Надеина

В центре древнего посада, там, где находились некогда богатые усадьбы государевых гостей, сохранились три памятника, открывшие период расцвета ярославского каменного зодчества. Древнейшим из них является Церковь НИК0ЛЫ Надеина на Волжском берегу, выстроенная в 1620-1622 гг. (угол Народного и Волкова переулков) на Месте деревянного храма. Значительно перестроенная на рубеже XVII-XVIII вв., лишенная первоначального завершения, она не может в современном виде раскрыться перед зрителем во всем великолепии своей первозданной красоты. В Ярославском историко-архитектурном музее-заповеднике находится макет ее реконструкции. Пятиглавие храма, покрытое зеленой мерцающей на свету черепицей, некогда высоко поднималось над низкой деревянной окружающей застройкой. Открытая аркада двухъярусной галереи оживляла фасады глубокой светотенью. Невысокая колокольня (надстроена в конце ХVII в.) органично усиливала общий монументальный характер сооружения.

Сразу же после постройки церковь Николы стала композиционным центром большого городского района. Ею гордились. О ней слагали легенды. К названию церкви вскоре стали прибавлять имя ее заказчика - государева гостя НадеяСветешникова.

Архитектурный язык церкви Николы Надеина во многом близок современным ей сооружениям Спасского монастыря - церкви Входа в Иерусалим и пере строенным тогда же Святым воротам. Простые и строгие детали убранства ее фасадов «нарисованы» рукой мастера, хорошо знавшего и умело использовавшего богатый опыт русского зодчества XVI в. По-видимому, памятник строила артель мастеров, приглашенных из Москвы, куда постоянно ездил Светешников и где присутствовал в качестве именитого гостя на обедах у патриарха и на посольских приемах царя. Скорее всего, это были мастера, работавшие в предшествующие годы в Спасском монастыре Ярославля.

Система ступенчато-повышенных сводиков, поддерживающих барабаны гпав, обработка столбов галереи декоративныными кессонами-ширинками с кирпичными и белокаменными вставками, рисунок междуэтажных «катушечных» поясов целиком заимствованы из художественного и технического арсенала предшествующего периода московского зодчества. Однако создатели Николо-Надеинской церкви не просто повторяли старые архитектурные образцы. Такие традиционные приемы, как полукружия закомар и профилированные круглые окна в их плоскостях, превращены здесь в чисто декоративные мотивы. Значительно изменился и сам образ торжественного и симметричного пятиглавого храма на высоком подклете с открытыми двухъярусными галереями и с приделами на восточных углах, получивший в XVI в. свое наиболее полное воплощение в соборе подмосковной усадьбы Годуновых - Вязёмах. Первоначальное отсутствие южного придела, появившегося лишь на рубеже XVII-XVIII в., и постановка колокольни над северо-западным углом галереи, дополнительный вход с северо-западного угла - все это свидетельствует о стремлении зодчих Николо-Надеинского храма по-своему решить его объемное построение, о тяготении их к более свободной компоновке сооружения, в которой, возможно, не малую роль сыграл и заказчик. Такой композиционный принцип станет одной из характерных особенностей ярославской архитектурной школы на первом этапе ее развития.

Очень индивидуально трактован северный Благовещенский придел с отдельным входом и закрытой папертью с пристенными скамьями, по существу, являвшийся совершенно отдельным самостоятельным миниатюрным храмом. Обращает на себя внимание богатое убранство его интерьера с уникальным тябловым иконостасом, обложенным свинцом с «выколотным» орнаментом. Перед нами рассчитанная на изоляцию от основного приходского храма «домовая» церковь самого Надея Светешникова. При Михаиле Федоровиче он стал одним из крупнейших агентов по закупке товаров «для царского обихода». Он держал в своих руках многочисленные торговые и промысловые предприятия по всей территории России от Архангельска и Олонца до Астрахани и от Пскова до глубинных районов Центральной и Восточной Сибири. В Мангазее, Якутске и Жиганске ежегодно бывали его приказчики, скупавшие бесценную пушнину. В других местах он вел большие строительные работы, используя даровой труд «работных людей», в том числе и обнищавших ярославцев, «отбывавших свое изделие» за долги. В Олонце, например, ими была выстроена по его указанию большая церковь, а на соляных промыслах в Самарской луке на Волге - целая частновладельческая крепость, впоследствии оснащенная шестнадцатью пищалями и укрывавшая сторонников Степана Разина после разгрома восстания.

Огромные богатства позволяли Светешникову удовлетворять честолюбивые желания, казалось бы, доступные лишь верхам феодальной знати. Он не только выстроил большую каменную приходскую церковь, но и соорудил при ней придел, который по его замыслу являлся его личной капеллой, где церковная служба проходила в узком кругу приближенных к нему избранных лиц.

Подклет церкви одновременно служил и усыпальницей семьи Светешникова и складом его товаров.

Роспись в интерьере церкви Николы Надеина выполнена в 1640-1641 гг. двадцатью художниками, во главе которых стояли старые опытные мастера-знаменщики костромич Любим Агеев, ярославец Стефан Ефимиев и нижегородец Иван Муравей. В своей работе они сохранили традиционные приемы живописи предшествующих лет. В состав артели входили и молодые художники: костромич Василий Ильин и ярославец Севастьян Дмитриев, впоследствии ставшие ведущими Мастерами. Уже в следующих 1642-1644 гг. знаменщики-рисовальщики Любим Агеев, Иван Муравей, Василий Ильин работали в Успенском соборе Московского Кремля рядом с царскими изографами. В росписи Николо-Надеинской церкви различаются несколько индивидуальных «почерков», принадлежащих разным мастерам, даже несмотря на то, что большая часть стенописей записана в XIX в.

Привычное расположение сюжетов сочетается здесь со значительными нововведениями. В западной галерее рядом с многочисленными иллюстрациями Библии (история Адама и Евы, Ноев ковчег, переселение евреев из Египта) помещена композиция "Страшный суд». Здесь. же привлекает внимание раскрытое от записей первоначальное монументальное изображение Ильи Пророка.

Традиционные сюжеты на евангельские темы размещены на сводах и в алтаре центрального храма. Фигура Пантократора и отдельные композиции на сводах близки росписям Спасо-Преображенского собора. На столпах два ряда монументальных статичных фигур в богатых одеждах представляют Константина и Елену и русских князей и царей. В нижней части изображены ярославские князья Василий и Константин, Федор

Ростиславович Черный с сыновьями.

На стенах центрального храма, над орнаментальным поясом, испорченным малярной записью, расположены четыре яруса композиций на темы жития Николы Чудотворца. Четко ограниченные прямоугольными рамками, они напоминают миниатюры или клейма икон. Немногочисленные детали и еще очень условный пейзаж не заслоняют от зрителя основной стержень рассказа. Но уже видно стремление к занимательности, жанровым подробностям, которые станут столь характерными в последующих ярославских росписях. Значительная часть «чудес» Николы связана с помощью бедным. В облике купца с мешком золота в руках он щедро одаривает нуждающихся, освобождает невинно наказанных, спасает голодающих. В цикл жития Николы художники включили сюжеты и чисто русского происхождения: в нижнем ярусе северной стены они иллюстрируют киевскую легенду о спасении младенца, утонувшего в Днепре, рассказ летописей о спасении от огня икон в городе Ругодиве (Нарве) и встрече их в Москве в 1558 г. В композициях «Никола возвращает зрение царю Стефану» отражена действительная история ослепления сербского царя в XIV в. Одна из них, раскрытая от поздних записей, приоткрывает нам истинный колорит древней фрески с ее звонким голубцом и теплыми охристыми и киноварными полутонами.