Это классическое определение, связанное с представлением о месте и роли прессы в обществе, находит сейчас много единомышленников[41][41].
Слово в массовой коммуникации обладает повышенной престижностью. Общеизвестна магия печатного слова и особенно слова, звучащего по радио или телевидению[42][42]. По мнению многих, именно средства массовой информации должны служить общественным интересам, стоять на страже общественного благосостояния.
Однако часто в данном контексте приходится вспоминать хорошо знакомое всем нам изречение: «Кто платит, тот и заказывает музыку». Не случайно в начале 1990-х годов, с переходом к рыночной экономике, появилось очень много возможностей для откровенного обмана населения нашей страны (вспомним «финансовые пирамиды» «МММ», «Олби», «Властелина» и др.). Одной из причин такого явления была почти безграничная вера людей в газетную, радио- и телеинформацию, рекламирующую «чудо-банки», вера в печатное и звучащее слово.
Средствами массовой информации создается особый аудиовизуальный мир, воздействию которого вольно или невольно подвергается каждый из нас, что заставляет серьезно ставить вопрос об ответственности средств массовой информации перед обществом.
Роль общественно-политической терминологии
Общественно-политическая терминология представляет собой особый «канал» для создания в массовом сознании соответствующей картины мира, С помощью терминов общественно-политической сферы осуществляется интерпретация действительности на концептуальном уровне. В этой коммуникативной сфере многократно повторяющийся контекст обретает системную силу, которая конденсирует наиболее актуальный текстовой смысл, превращая его в термин, выступающий в роли символа.
Термины как языковое выражение специальных понятий представляют собой особый способ репрезентации (специального) знания. Выражая специальное понятие, термин становится носителем и хранителем фрагмента информации, которая имеет свою ценность в особой понятийной системе, терминосфере.
Информация, конденсируемая в термине, рассматривается как специальное знание, которое фиксируется в концептуальном (понятийном) представлении носителей языка и вводится в языковое сознание.
Прагматическая ценность терминологической информации заключается в ее способности определенным образом влиять на поведение человека и его способ мышления. Это относится как к научно-технической, так и к общественно-политической терминологии.
Информативность общественно-политической терминологии характеризуется открытой социальной позицией или ценностной установкой. Большую роль играет при этом сам выбор того или иного термина в конкретной ситуации. Весьма показателен, например, выбор определения к термину «социализм», обусловленный политической ориентацией автора (ср.: аграрный, деформированный, чиновно-бюрократический и т.д.).
В общественно-политической терминологии слова используются как «мыслительные модели для восприятия мира», которые призваны служить социально-политической концептуализации действительности. Так, сопоставляя дефиниции к одним и тем же терминам из общественно-политической сферы, которые даны в немецких энциклопедических словарях серии Duden, издаваемых до 1989 года в ФРГ (Mannheim, 1973) и в ГДР (Leipzig, 1975), немецкий исследователь Рольф Бахем[43][43] говорит о «поляризации мышления с помощью поляризированной лексики». Здесь также речь идет об интерпретации воспринимаемого, но интерпретации особого рода: имеется в виду понятийная интерпретация, способствующая формированию в массовом сознании конкретной картины мира. Ср., например: Pazifismus:
«Ablehnung des Krieges aus religiösen od. ethischen Gründen» (Mannheim) – отказ от участия в войне по религиозным или этическим соображениям;
«bürgerl. polit. Strömung, die sich unter der Losung “Frieden um jeden Preis“ gegen jeden, auch den gerechten Verteidigungs- u. Befreiungskrieg wendet» (Leipzig) – бурж.-полит. направление, которое под лозунгом «мир любой ценой» выступает против всякой, даже справедливой освободительной войны.
Сейчас, спустя уже более десяти лет после воссоединения Германии, вопрос о специфике общественно-политической лексики ГДР в сопоставлении с лексикой ФРГ продолжает волновать как лингвистов, так и социологов.
Необходимо подчеркнуть, что в так называемом «Einheitsduden» (Die deutsche Rechtschreibung), вышедшем в 1991 году, зафиксировано около 600 слов и выражений, типичных для ГДР (DDR-Typika, согласно обозначению немецкого лингвиста В. Флайшера). Многие термины из общественно-политической и социальной жизни по-своему «документируют» сорокалетний период существования ГДР, давая свою интерпретацию многим понятиям. Ср., в частности, термины-обозначения реалий, связанных с политической, экономической, административной, научной и культурной жизнью бывшей ГДР: Arbeitsbrigade, Bürgerforum, Bürgerinitiative, Einzelhandelsgesellschaft, Gemeindeverband, Klassenstandpunkt, landwirtschaftliche Produktionsgenossenschaft (LPG), Neuererwesen, Parteilichkeit, Wohnungspolitik.
Функционирование подобных терминов было вызвано конкретными социальными и общественно-политическими условиями особого государственно-коммуникативного сообщества. Эти термины представляют собой «языковой отпечаток» ментальной картины, существующей в сознании людей, относящихся к одной социально-исторической общности.
Массовое сознание формируется на основе стереотипов, которые выражают привычные, устойчивые представления людей о каком-либо явлении, сложившиеся под влиянием конкретных социальных условий и предшествующего опыта. Вспомним пример «возрождения» слова «офицер» в русском языке. Оно вновь вошло в употребление лишь после того, как «стерлась» отрицательная реакция, связанная с понятием «белый офицер», «офицер царской (или «белой») армии».
Образец тотально-оболванивающего воздействия являет собой язык немецкого национал-социализма, построенный на стереотипах – демагогических формулах и терминологических спекуляциях. В современном немецком языке до сих пор существует целый ряд слов и выражений, так и не освободившихся от национал-социалистских коннотаций (например: Führer, Volk und Vaterland).
Из близкой нам истории хотелось бы привести следующее замечание Б.Н. Ельцина: «Термин «оппозиция” у нас имеет неприятный оттенок. Произносят его с трудом. На полпути были найдены слова “альтернатива” и “плюрализм”». На реплику интервьюера: «Мне кажется, что “оппозиция” и “альтернатива” – это одно и то же», – Ельцин продолжил: «В принципе – да. Но никто не хочет это признавать. Такие слова, как “оппозиция”, “фракция”, внушают страх. Они тут же ассоциируются со словами “враги народа”. Однако необходимо привыкнуть к тому, что в демократизирующемся обществе все это – реальные факты. И если сегодня кое-кому не удается произнести это слово, со временем он научится» (АиФ. 1989. 27)[44][44].
Особое значение имеет метафорическое использование терминологической лексики, широко распространенное в текстах массовой коммуникации. В книге «Русская политическая метафора» (материалы к словарю)»[45][45] А.Н. Баранов и Ю.Н. Караулов приводят яркие примеры метафор, используемых в современном русском политическом дискурсе эпохи перестройки (ср.: тухлые плоды плюрализма и демократии, война законов, машина страха, парад суверенитетов и др.).
Уникальность метафорической информации заключается прежде всего в том, что с ее помощью создается панорамность образа, позволяющая выходить за пределы конкретной ситуации. По мысли Н.Д. Арутюновой[46][46], основное назначение метафоры состоит не в том, чтобы сообщить информацию, а в том, чтобы вызвать представление о ней.
Информационное воздействие языка на человека очень велико. Оно может носить положительный или отрицательный заряд в зависимости от целевой установки. В связи с этим особенно возрастает роль терминологии в формировании научного и общественно-политического мировоззрения. Если познание рассматривать как «процесс расширения физической и духовной ориентации человека в мире», то «правильно ориентирующий» термин является одним из важнейших элементов, составляющих основу такой ориентации.
В октябре 2001 года на филологическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова проводилась международная конференция «Язык средств массовой информации как объект междисциплинарного исследования», которая впервые объединила специалистов разных областей знания, связанных данной темой. Наряду с филологами в конференции принимали участие журналисты, философы, психологи, социологи, политологи и информатики.
С докладами выступили более 50 человек, среди которых были представители семи факультетов МГУ, Института языкознания РАН, других вузов и институтов Москвы, Санкт-Петербурга, Екатеринбурга, Красноярска, Оренбурга, Перми, Ростова-на-Дону, Тамбова, Элисты, а также Украины (Киев), Литвы (Вильнюс) и Германии (Маннгейм, Гамбург, Билефельд). Участниками конференции были и видные ученые, и молодые исследователи.
Интегративный подход стал одной из сильнейших сторон конференции, позволившей выявить наиболее актуальные аспекты изучения языка СМИ (лингвистический, герменевтический, психолингвистический, социологический, когнитивно-информационный, культурологический).
В докладе Е.С. Кубряковой, возглавлявшей на конференции секцию «Когнитивный аспект исследования текстов СМИ», отчетливо прозвучала мысль о том, что специфика дискурсивной деятельности в условиях массовой коммуникации, предполагаемая и заранее планируемая реакция адресата, сознательное искажение информации, свидетельствуют о становлении новой функции самого языка – функции управления поведением огромных массивов людей и манипулирования их сознанием[47][47].
В этой связи необходимо подчеркнуть, что общая прагматическая направленность и общая структурно-смысловая организация текстов СМИ, существование особой стратегии по их созданию, способствуют сближению языка массовой коммуникации на интернациональном уровне.