Курсантская казарма как сфера военного быта: опыт социологического анализа
Д.Л. Агранат
Постановка вопроса в отношении социологического анализа казармы как сферы военного быта выбрана нами неслучайно. Казарма в армии это место, где происходит столкновение двух противоположных социальных нормативов. Одни продиктованы нормами военной организации, они созданы для регулирования социальных взаимодействий людей в военное время; другие – гражданским обществом, сформированы на основе признания у человека естественных, неотчуждаемых прав и свобод. Фактически в казарме мы можем увидеть, как гражданские бытовые практики вписываются в военизированные нормативы поведения, как гражданский быт адаптируется к условиям армии.
Ограничения социальных практик, освоенные личностью в гражданском обществе, обнаруживаются наиболее отчетливо в момент попадания курсанта в казарму. Почему именно здесь такие ограничения наиболее четко представлены? Дело в том, что если на всех других территориях военизированной организации курсанту нечасто приходится перестраивать свои привычные социальные практики с целью принятия новых (скорее он их осваивает заново), то в казарме курсант-новичок первое время пробует использовать те смысловые конструкции, которые были сформированы ранее и даны ему как само собой разумеющиеся. Далее, столкнувшись с полным нивелированием армейской системой гражданских, бытовых схем взаимодействия, курсант должен отказаться от многих опривыченных институциональных действий. В силу огромной разницы армейского быта и быта гражданского новичку сложно это сделать. Будучи поставленным системой социального контроля тотального института в ситуацию, когда отказ является единственно осмысленным, правильным решением, новичок должен принять эту непонятную, бессмысленную, неудобную для него систему бытовых отношений в армии и адаптироваться к ней.
С целью демонстрации такого конфликта социальных практик в казарме нами были проведены исследования в Академии права и управления УФСИН МЮ РФ, а также в Московском Университете МВД РФ. Такое исследование было осуществлено методом включенного наблюдения за жизнедеятельностью курсантов в казарме. В результате было сделано описание десятка курсантских комнат с целью выявления наиболее типичных способов конструирования военного быта курсантами первых и старших курсов как ответа на ограничения, налагаемые военной средой. Кроме этого в качестве источника эмпирических данных выступали материалы экспертного опроса, проведенного среди сотрудников данных вузов, а также опроса курсантов указанных вузов (всего методом полуформализованного интервью было опрошено 43 эксперта и 35 курсантов).
Вначале мы хотели бы представить конструкцию казармы, где было проведено исследование. Данная казарма в некотором роде похожа на студенческое общежитие. Здесь курсанты живут в блоках, где есть две комнаты и туалет. Вместе с тем, кроме внешнего сходства со студенческим общежитием, курсантская казарма больше ничем на общежитие не похожа. Во всем остальном все характеристики казарменного помещения, военного быта налицо: для поддержания порядка в подразделении и обеспечения безопасности в ночное время на каждом этаже расположен дневальный, есть доска документации, комната выдачи спецсредств, стеллаж с противогазами. А главное, вся деятельность в казарме подчинена жестким нормативам (уставам, Положению об общежитии), которые все без исключения курсанты обязаны неукоснительно соблюдать, что определяет в свою очередь особенность бытовой организации жизнедеятельности курсантов в казарме.
Военная организация переводит быт из сферы неформальной регуляции в поле формального взаимодействия; из зоны личной жизни человека на сцену публичной регламентации и деятельности; из области самоорганизации для себя – в пространство, единое для всех, где каждый в отдельности должен подстраиваться под единый стандарт. Система социального контроля военизированной организации не оставляет курсанту в быту места, где он может проявить инициативу и самостоятельность, реализовать освоенные ранее гражданские социальные практики. С этой целью для курсантов определен набор тех вещей, которыми они имеют право пользоваться в казарме. Кроме этого многие сферы бытовой деятельности удалены из военного быта и переведены в разряд институционального регулирования в армии. Так, например, в казарме, где живут курсанты, нет кухни, так как все ходят питаться в столовую, нет душа, так как в отведенное время все курсанты ходят в баню. Это позволяет военизированной организации максимально эффективно «уничтожить» бытовые условия, ведущие к возникновению неформальной, гражданской жизни.
В силу вышеперечисленных особенностей военного быта новички-первокурсники осваивают такие порядки не сразу, а постепенно, в процессе социальной адаптации к условиям тотального института. На примерах, собранных нами в процессе исследования типичных комнат первокурсников и старшекурсников, мы хотели бы продемонстрировать процесс социальной адаптации курсантов к условиям военного быта.
Вначале опишем типичную комнату первокурсников.
Первокурсников размещают по три-четыре человека в больших комнатах и по два в маленьких, на основе их пожеланий. Типичной чертой большинства из этих комнат являлось то, что в них не было, по крайней мере на поверхности, вещей, которые запрещено иметь. В этом плане курсанты-первокурсники вынужденно следуют инструкциям, которые строго предписывают набор тех предметов, которыми имеет право обладать в казарме курсант:
«Магнитофоны запрещены, так как курсантам надо не слушать магнитофоны, а учиться. Причем такой запрет распространяется на всех без исключения курсантов вне зависимости от успеваемости. Магнитофоны должны храниться в каптерке, и их разрешается оттуда брать лишь на праздники, в выходные и в личное время, после этого они туда возвращаются. Нередким явлением стало, что курсанты приносят в институт компьютеры. Так как это вещь дорогая, мы предлагаем, чтобы они ставили их в кабинетах руководства, а в свободное время работали на них. Иногда курсанты приносят ноутбуки. Они хранятся в комнатах. Компьютеры не разрешены, но и не запрещены» [Андрей В., командир взвода].
В целом типичная комната новичка-первокурсника выглядит следующим образом. В комнате стоит старая мебель, на полу лежат поношенные половики, на которых уже не видно узоров. Старые кровати с панцирной сеткой сильно растянуты, как гамаки. Все они одинаково заправлены: одеяла на них натянуты и подвернуты под матрац, подушки однообразно взбиты прямоугольником. Полотенца висят на дужках кроватей с левой стороны. Перед кроватями стоит обувь.
Около каждой кровати – тумбочки. В комнате стоит платяной шкаф. На первый взгляд в комнате идеальный порядок. Однако если открыть тумбочку, то сразу можно обнаружить свидетельства иной организации. Внутри тумбочки лежат и форма, и обувь, и спортивная одежда, и зубные щетки, и носки, и гуталин, и бритва, и мыло, и шампунь, и сало, и хлеб. В общем, в тумбочках находится всё что угодно. (Командир одного из взводов рассказал, что как-то раз в тумбочке первокурсника он обнаружил боксерскую грушу).
В шкафу картина та же. Вещи лежат в одной большой куче: майки, трусы, носки и прочее. У вещей, по сути, своего места нет.
Командир взвода Анатолий К. в интервью пояснил, что в комнатах первокурсников нередко можно обнаружить организованные свалки вещей:
«Как-то раз я вошел в комнату к одному из первокурсников. Открыв шкаф, внизу я увидел кучу, накрытую шинелью. Поднял шинель, а там лежат форменные штаны, вешалка, чайник, кусок алюминиевой трубы. На вопрос, зачем вам нужна эта труба, один из ребят ответил, что они ее приспособят и будут вешать на ней сушиться полотенца».
На стенах над кроватями развешаны полки. На них такой же беспорядок, как в шкафах и тумбочках. Книги свалены в кучу. Рядом с ними, по соседству, находятся: тетради, банки с соком, нитки с иголками и еще невесть что.
Под кроватями лежат вещмешки, в которых курсанты также хранят часть своего имущества.
На стенах висят картины, плакаты. В некоторых комнатах развешаны фотографии родственников, любимых девушек. Все они заключены в рамочки.
На окнах, как правило, висят старые выцветшие шторы. В некоторых комнатах первокурсников шторы отсутствуют.
Около окна стоит стол. На нем нередко заметны остатки еды: очистки от колбасы и хлебные крошки.
Пол в комнате помыт только в середине. Под кроватями чаще всего пыль.
Туалет – особая территория курсантского жилья, индикатор чистоты и уюта. В туалете нет зеркала, есть лишь маленькая полочка, на которой лежат бритвы, кружки, зубные щетки. В углу туалета стоит ведро, переполненное мусором. На унитазе стопка грязных тарелок.
Итак, быт в комнате первокурсника сконструирован по модели организованного кавардака, черты которого могут проявляться и на старших курсах, но лишь как фрагменты, не как система быта.
Причины такого конструирования быта первокурсниками определены с одной стороны, предшествующим жизненным опытом, полученным в семье. Как правило, в родительской семье сын слабо включен в домашнее хозяйство и обычно не имеет серьезных обязанностей. Его фрагментарное участие в обустройстве семейного очага определяет то, что бытовые практики (пришить пуговицу и заштопать носок, заменить прокладку в протекающем кране, помыть полы, установить розетку) мало технологичны, слабо освоены и не являются обыденными, каждодневными.
Вместе с тем, несмотря на незначительный опыт бытового обустройства, первокурсники в целях обхода официальных запретов в казарме нередко демонстрируют свои умения, которые носят более сложный характер:
«Курсанты различными способами компенсируют запреты на различные предметы быта. Вместо запрещенных кипятильников они делают самодельные. Для этого используются крюки от кроватей, лезвия, спички. Мы контролируем данный процесс, боремся с такими явлениями» [Андрей В., командир взвода].