К концу перестроечного периода произошло формальное, можно сказать, юридическое отделение прессы от государства, и это самое существенное изменение в её статусе. Закон о печати гарантирует ей значительные права. Начинается процесс приватизации прессы. В этом отношении выделяются решающие годы – 1990–1992, когда возникают десятки тысяч новых изданий. Это начало жизни нашей печати по новым законам – рыночным.
Проходит совсем немного времени, и общество имеет дело уже с совершенно иной, чем прежде, прессой.
Появились основания определённо ответить на вопрос, которым мы задавались вначале: стала ли пресса самостоятельным институтом гражданского общества? Можно, конечно, спорить, сформировалось ли у нас само гражданское общество. Но вопросы типа: что первично – курица или яйцо, возникают главным образом при умозрительном анализе явлений. В жизни всё и проще, и сложнее. Становление гражданского общества и прессы как его института происходит не одномоментно, но одновременно, лучше сказать – вместе. Можно дискутировать о степени продвинутости или завершённости этого процесса, но едва ли – о векторе движения. По крайней мере, так виделась ситуация до недавнего времени.
Прежде пресса была главным образом или даже только идеологическим инструментом, теперь же она стала сферой и частью бизнеса, а, следовательно, вынуждена подчиняться законам рынка. Сохраняя, однако, функции информации, способность воздействия на сознание людей, свойства общественного организатора, она изменилась и в этом своём качестве. Если прежде она служила сохранению и упрочению государственной мобилизационной модели, то теперь различные издания, обретя новых хозяев, стали выражать многообразные частные интересы, конкурирующие, противоречивые, и общественный интерес может выявляться и формироваться только в столкновении этих частных интересов, а общая государственная политика – в столкновении различных идеологий, концепций, политических взглядов и устремлений. Это-то и превращает прессу из инструмента государства в институт гражданского общества, способствующий самому его становлению и совершенствованию.
Пора мне, наверное, остановиться. Кажется, я нарисовал почти идеальную картину становления СМИ и функционирования их как института гражданского общества. К этому ведь дело и шло в действительности. Но что же случилось теперь? Наш поезд прессы сошёл с рельс, с правильной колеи. Повинны в этом, прежде всего, власти предержащие, включившие красный семафор на его пути. Не надо, наверное, развёртывать доказательства этого, широко известно множество примеров, а главное – значительное число имён, с которыми были связаны представления о демократической прессе и равно — демократичном телевидении. Людей, которые были выброшены из СМИ. Можно назвать и сами органы печати, телевизионные компании, которые были разгромлены под разными предлогами, но не хуже, не менее успешно, чем в советское время «Новый мир». Наряду с расчисткой политического пространства от оппонентов правящих сил и структур, свёртыванием естественной политической игры, предпринимается откровенная попытка вновь превратить средства массовой информации в орудие одной политической силы, по сути – одной партии.
Но я назвал журналистов не только жертвами, но и соучастниками этого процесса. В чём тут дело?
Выше говорилось о двух тенденциях в журналистике, двух внутренне присущих ей качествах: продажности и оппозиционности, связанной с необходимостью завоевания читателей. Рыночные отношения способствовали тому, что идейные, нравственные начала уступили напору денег. Гигантское количество заказных статей, равно и телевизионных акций особенно убедительно говорит об этом. Если мы не осознаём это или просто не согласимся признать, не стоит и мечтать о формировании единого фронта борцов за действенность СМИ, за то, чтобы власти их слушали и реагировали на их голос. Если говорить о второй черте журналистики, оппозиционности, то она присутствует, поскольку в обществе существуют различные интересы, но в СМИ, особенно на телевидении, чрезвычайно сильно стремление угождать самым примитивным, низменным, если хотите, интересам читателей и зрителей, быть может, даже, определённой их категории – с низким уровнем запросов. Я бы сказал, если и здесь применить сопоставление количества и качества, то борьба идёт прежде всего за количество потребителей, а не за их качество. Предпочтение отдаётся отнюдь не наиболее образованному, интеллигентному и зрелому в гражданском смысле зрителю. Телевизионщики скажут вам, что дело в спросе, в самом зрителе, доказано же, что спрос определяет предложение. Да нет, в экономике доказано совсем иное: предложение рождает спрос, «предложение силой берет спрос». Думаю, что и в журналистике действует тот же закон. Не это ли, в числе прочего, имеют в виду западные исследователи, когда говорят, что СМИ «творят реальность»?
Можно, конечно, увидеть в современном положении вещей и действие объективных факторов. Можно даже сослаться при этом на авторитетных исследователей, наблюдателей. Например, сэр Бернард Ингам, бывший пресс-секретарь Маргарет Тэтчер, говорит: «Вы пытаетесь в России построить свободную прессу – это замечательно. Но не обольщайтесь и знайте: вы не достигнете совершенства ни-ког-да! Совершенство – как горизонт.
Пресса в Британии очень уж свободна. Что ж тут удивительного? Английский парламент – отец всех парламентов. Английскому опыту обуздания власти почти восемьсот лет. И те же восемьсот лет наша пресса борется за свою свободу. Да, восемь веков мы ищем способы и методы, как сдержать государственную власть. Однако надо признать: эти поиски чуть более успешны, чем поиски идеальной любви.
А в вашей стране свобода слова только начинается. Вам до истинного сдерживания власти ещё далеко. Здесь у вас традиция, не обижайтесь, нулевая.
Если иностранцы говорят вам, что ваша пресса более свободна, чем западная, не верьте. Вам такое говорят только с одной целью: польстить. Ваша пресса под контролем государства или олигархов, которые стремятся вас использовать в своих целях. Признаваться самим себе в этом горько, но это лучше, чем самообольщение». (Из книги Зои Ярошок «Школа»).
Однако мне больше нравится другое высказывание того же автора из того же источника, чем и хочу закончить свою статью:
«Не забывайте: нельзя иметь свободное общество без свободной прессы», – стиснув зубы, говорила Маргарет Тэтчер. Вот и я говорю и британским, и вашим, российским, политикам: скрипите зубами, но терпите свободную прессу. Иначе вам будет очень плохо, совсем худо, хуже не бывает…»