Лисагор, узнавший об этом от прокурора Самойлова, координировавшего действия сообщников, наносит контрудар. Он организует подложное письмо якобы от директора ООО «Экон плюс» на имя другого депутата А.Сизова, с жалобой на следователя Кирилина, обязавшего вернуть товар «Фазару». Через неустановленного соучастника из Московской городской прокуратуры ее руководству передают поддельный запрос депутата А. Сизова с просьбой рассмотреть эту жалобу. Заместитель прокурора города
А. Григорьев дал указание Б.Нерсесяну еще раз изучить документы уголовного дела и «принять законное решение в отношении изъятого имущества». Но тушинский прокурор вновь постановляет передать технику для реализации. Руководство РФФИ дает поручение ООО «Экон плюс» продать товар, оцененный в 12 млн рублей при реальной цене более 148 млн рублей. Директор ООО «Стелс» Чубатов покупает технику в «Экон плюс» по стоимости, указанной в документах, а реализует по рыночной цене через свои торговые точки.
По такой же накатанной схеме подельники действовали и в апреле 2007 года на складе компьютерной техники, принадлежавшем ООО «Компоненты и системы». Эксперт Гегечкори оценила изъятое в 42 млн 41 тыс. 609 рублей, в то время как реальная стоимость компьютеров составляла 210 млн 415 тыс. 410 рублей.
Через месяц Коренских и Давыдов доложили Чубатову о складах в Московской области, где хранилась импортная спортивная одежда и обувь. Склады принадлежали ООО «Спорт Хаус» и ООО «Вектор». Действуя по отработанному плану, сообщники, как доказано следствием, похитили у ООО «Спорт Хаус» имущество на 162 млн 351 тыс. 662 рубля, а у «Вектора» - на 294 млн 716 тыс. 654 рубля.
В целом доход от «экспроприации» имущества только у 5 фирм, о которых идет речь в уголовном деле, составил более 550 миллионов рублей.
Лисагор, получивший 1 миллион долларов за реализацию товаров со склада фирм «Фазар» и «Гейзер», распределил его между тушинским прокурором Нерсесяном и следователем Кирилиным, сотрудниками ОБЭП и чиновниками РФФИ. Последние, кстати, ушли от ответственности: их вину доказать не удалось. Это ведомство в мае прошлого года расформировали и теперь продажу изъятых вещдоков курирует Минимущества.
И хотя деньги в общак преступного сообщества поступали через Чубатова, именно Борис Лисагор - основной организатор, который решал все и распределял доходы и расходы на взятки, о чем свидетельствуют фонограммы телефонных переговоров.
Телефонный разговор А. Чижука и Р. Чубатова 28.05.2007 года.
Чижук: Мне еще двадцатка нужна (20 тысяч долларов США. - Л.К.)
Чубатов: Я сейчас не знаю, чем вам помогать. Меня Боря оседлал по полной программе. И туда, говорит, много надо, и меня не подводи…
Чижук: Я с ним согласовал этот вопрос (говорят о Лисагоре. - Л.К.)
Чубатов: Что ты хочешь, чтобы я ему сегодня меньше передал? Ты знаешь, как он будет визжать… Боря в некоторые вещи раньше нос свой не совал, не знает, как они делаются. Командовать-то легко.
Между собой подельники называли Бориса Лисагора «Барином», которого уличали в нечистоплотности. Когда прокурор Самойлов попросил выделить для следователя Кириллина 50 тысяч долларов, Чубатов сказал, что уже отдал Лисагору один миллион. Самойлов заверил Чубатова, что Кириллин не получил ни копейки, «а он - хороший парень, его жалко».
В нечистоплотности был уличен и тушинский прокурор Нерсесян. Чубатов однажды услышал, как Лисагор по телефону жалуется кому-то: «Этот Нарцисс (так для конспирации подельники называли Нерсесяна. - Л.К.) кинул обэповца Рябуху на восьмидесятку, и мне пришлось погасить». Позже Лисагор публично наорал на Нерсесяна, обвинив его в том, что он «кинул» Рябуху уже на 90 тысяч долларов.
Но внакладе не оставался никто. «Гонорары» получали все работники милиции, участвовавшие в операции, хотя большинство из них не знало о том, что изъятие товара противозаконно. Делились и с РФФИ, и с людьми из ФСБ и городской прокуратуры. Но к ответственности никто из них пока не привлечен.
Из депо прямиком в тупик
Преступное сообщество - обвинение предъявлено 16 соучастникам - действовало по всем правилам мафиозной структуры: тщательно конспирировалось. Каждый имел по 20-30 мобильных телефонов, предназначенных для переговоров с единственным абонентом.
Телефонные переговоры между участниками ОПС особенно активизировались, когда поступила информация, что за их махинации взялись на Шаболовке, 6 - в ГУ по ЦФО МВД РФ и Московской городской прокуратуре. Удивительно, но «вопросы» решал не прокурор Нерсесян, а его друг Лисагор. Мосгорпрокуратуру они по телефону называли «трамвайными путями», поскольку ее здание на Новокузнецкой расположено именно у трамвайных путей. Иногда обозначали ее, как «депо», а Генеральную прокуратуру РФ, как «головное депо» или просто «головная». «Нашей» Нерсесян называл Тушинскую прокуратуру, а «наша главная» - Хорошевскую. Иногда Тушинскую называли «базой».
Судя по телефонным переговорам, которые прослушивались с санкции суда, Лисагор развил бурную деятельность.
8 мая 2007 года. 17 часов 31 минута.
Нерсесян: Как вообще?..
Лисагор: Да вроде ничего.
Нерсесян: По трамвайным путям?
Лисагор: Сейчас еду в трамвайные пути. В этом фонде дурацком (РФФИ - Л.К.) целый день провел.
Нерсесян: Хотя бы «пробить» ситуацию, знать, что, где и как.
Лисагор: Выдержим, я думаю, Борь.
(Далее Лисагор обещает через свои коррумпированные связи в Мосгорпрокуратуре выяснить информацию о проверке их деятельности.)
15 мая 2007 года. 18 часов 21 минута.
Нерсесян: Как дела?
Лисагор: Тружусь потихонечку. Был в городе, пока данных нет (под «городом» имеется в виду прокуратура Москвы).
18 мая Лисагор сообщил Нерсесяну, что проверка продлена до 29 мая 2007 года и его люди «вышли с предложением». Собеседники предполагают, что ситуация не серьезная и проверка будет формальной. Затем обсуждают поведение Самойлова, возмущаются, что он, получая все, ничем им не помогает, оставаясь в фаворе, для чего, по их мнению, высшего образования не требуется. Лисагор и Нерсесян говорят, что его надо привлечь к переговорам в Московской прокуратуре, где у того, по их сведениям, есть связи. 21 мая Нерсесян сообщил Лисагору, что следователь Кирилин - его они называют Пашей - был в управлении по расследованию преступлений в сфере экономики и должностных преступлений Московской прокуратуры, которое и проводит проверку. Ситуация очень плохая. Паша нервничает.
С 25-го по 29 мая Лисагор и Нерсесян обсуждали проводимую проверку, говорили о готовящемся представлении в суд на возбуждение уголовного дела, искали выход и возможность через свои связи в Генпрокуратуре РФ повлиять на «московскую» или, если не получится, то «было бы хорошо, чтобы «головное депо» забрало дело к себе».
Лисагор: Вот я подъехал в головное депо, но человека не застал.
Нерсесян: Ты меня держи в курсе. Младший коллега (имеется в виду следователь Кирилин) волнуется.
Лисагор: Мы же договорились. Друг друга в беде не бросают.
Нерсесян: Да, «наша служба и опасна и трудна».
29 мая 2007 год. 12 часов 15 минут.
Нерсесян: Вчера эта бумага (представление в суд) находилась у верховного главнокомандующего (генерального прокурора РФ - Л.К).
Лисагор: Я тут в депо (городская прокуратура) полтора часа торчал. Там закрыта эта ситуация, никто ничего не знает.
Золото - в унитаз
Связи не помогли. Начались обыски и аресты. Пока полгода согласовывался арест тушинского прокурора Бориса Нерсесяна, он не стал испытывать судьбу и скрылся. Правда, обыск у него провели, и результаты поразили даже видавших виды оперативников. В квартире прокурора все сверкало золотом - золотые краны в ванной, золотой унитаз, многочисленные золотые украшения. Из золота был сделан и прокурорский значок с гербом РФ. При этом самому Нерсесяну, согласно документам, принадлежала всего лишь квартира на бульваре Яна Райниса, зато его жене Карине - пятикомнатная квартира в подмосковной Лобне, земельный участок в Солнечногорском районе, автомобили «Тойота» модели «Ленд-Крузер» 2006 года и 2000 года выпусков и «Ниссан-Патрол». Суммы на сберкнижках, также принадлежащих жене, - 243 тысячи, 279 тысяч рублей, а также 2 тысячи долларов особенно воображение не поражают.
Бывший прокурор Валерий Самойлов трепета по отношению к золотым изделиям не испытывал. Зато в собственности четы Самойловых находилось 6 московских квартир, а также жилой дом площадью более 400 кв. метров и участок в 16,5 тысяч кв. метров в Мытищинском районе стоимостью около 58 миллионов рублей. Жена Самойлова владела двумя машинами марки «Ниссан». В квартире бывшего прокурора обнаружено 550 тысяч рублей и 43 тысячи долларов, а также оформленный на его имя договор банковского вклада в ОАО «Банк Москвы» на сумму 9 тысяч 500 долларов и о внесении на этот счет еще 15 тысяч долларов. Обнаружены также другие банковские документы на его имя: на
50 тысяч долларов, на 2 тысячи долларов и 65 тысяч рублей. На счетах жены Самойлова в «Банке Москвы» хранилось более 95 тысяч долларов. Была и доверенность на право мужа распоряжаться этими деньгами.
Интересно, что по сообщению налоговой службы о доходах четы Самойловых сам прокурор за 2007 год заработал три тысячи 971 рубль, а за 2006-й - 424 тысячи 694 рубля, за 2005 год - 498 тысяч рублей. Не была миллионершей и жена бывшего прокурора, которая за 2006 год получила почти 39 тысяч рублей, правда, в 2007 году ей посчастливилось заработать 459 тысяч рублей. Трудно поверить, что все принадлежащее им имущество нажито «непосильным трудом».
Борис Лисагор больше, чем золото и недвижимость, любил автомобили. На его имя было зарегистрировано 6 иномарок - «Джип-Гранд Чероки», «Фольксваген-Каравелла», «БМВ», «БМВХ5», два «Фолькс-вагена». Жена Лисагора владеет «Рендж-Ровером» и «Бентли». Ей также принадлежит огромная квартира на Большой Молчановке. А в собственности Лисагора - мозгового центра ОПС - всего лишь полквартиры, но зато тоже в районе Арбата. На жену также записаны дом и участок в Электрогорске Московской области.