Таковы типы обобщений в журналистике. Все они помогают выразить необходимые мысли точно, прийти к выводам, сформулированным в полном соответствии с содержанием.
Нет никаких оснований возводить стену между эмоциями и рациональным началом. Дело в том, что и то, и другое имеет отношение к процессу познания. Этот процесс рационален по своему назначению, целям, а также по методам достижения их. Но он не мыслим без эмоций. «Рациональное – это относящееся к разуму, установленное и обоснованное им, проистекающее из него, доступное его пониманию»[44]. Эмоции нельзя определить однозначно. «В широком смысле это переживание человеком его отношения к окружающему миру и к самому себе, в более узком – настроения, аффекты»[45]. Здесь речь будет вестись об эмоциях в широком значении этого слова.
В журналистике рациональное начало, несомненно, господствует, хотя и не выступает в одиночестве, потому что его сопровождают эмоции. Это начало проступает в различных аспектах. Очевидно, без особых доказательств, что идея, замысел произведения могут быть осуществлены только в результате твердого расчета, деловых размышлений, учета различных факторов. Весь процесс анализа основан на рациональных началах. В нем сказывается понимание принципов выделения причин и раскрытия их содержания, умение создавать опору для суждений о типичности того или иного анализируемого явления и т.д.
Какое же выражение получают эмоции на письме? По мнению одних[46] – в образе. И только. Несомненно, образ как форма отражения действительности – человека, природы, обстановки – заключает в себе эмоции. Это, вероятно, наиболее эффективная форма выражения эмоций, но не единственная. Эмоции могут быть порождены необычностью действующих в сообщениях лиц. Сильные эмоции вызывает также необычность ситуаций, объекта описания, действия и обстановки. Вызовет эмоции и публикация, в которой особый интерес представляют причины явления. Не оставят равнодушными и информации, в которых особо подчеркивается следствие каких-то начинаний, мероприятий. Независимо от образных средств возможна эмоциональная реакция. Такие тропы, как метафора, эпитет, аллегория, сравнение, метонимия, ирония, гипербола и другие, имеют широкое применение в журналистике, служат средством выражения и возбуждения эмоций.
Итак, художественная стилистика позволяет много достичь с точки зрения возбуждения эмоций. Но неумелое обращение с ее приемами порой оборачивается против автора. «Большое место в системе эмоциональных средств занимают также художественно-публицистические жанры. По своей структуре, назначению, они несут в себе наряду с понятиями образы, т.е. решение творческой задачи предполагает сильные эмоции»[47].
Каковы взаимоотношения рационального и эмоционального в журналистике, в каких формах, в каком воплощении они предстают?
На данные вопросы ответил М.С. Черепахов в своем труде «Таинства мастерства публициста». Автор пишет, что «эмоциональное, неразрывно связанное с процессом познания, выступает чаще всего в составе понятий, как их элемент, дающий то тепло, без которого понятия журналистики были бы мертвы. Любое понятие, возникшее в процессе познания, непременно содержит в себе эмоциональный элемент. Но эмоции, порой довольно сильные, вызывают и публикации, в которых обобщения на более высоком уровне, где конкретное, зримое проступает не столь явственно, где, наконец, нет кричащих фактов»[48].
Мы изучили случаи, где эмоция внутри понятия. Нередко эмоциональные элементы существуют еще рядом с понятиями, как бы приобретают некое самостоятельное бытие. Но в журналистике у эмоций подчиненное положение по отношению к понятиям. Просто в ряде случаев они выступают компактно, в большом количестве или приобретают такую яркость, что создается впечатление, будто они превалируют над понятиями. Следовательно, можно считать, что эмоциональный элемент в журналистике существует в различных видах – и в составе понятия, и наряду с ним. При этом рациональное начало ведущее.
«Для интеллигентного человека
дурно говорить так же неприлично,
как не уметь читать и писать»
А.П. Чехов
Термин «стиль языка» требует уточнения, потому что его нельзя смешивать с термином «стиль речи», если признавать необходимость разграничения понятий языка и речи.
Термин «стиль языка» и определение стилей как разновидностей языка, как «частных» систем внутри «общей» системы языка побуждает представлять их по образу и подобию языковой системы[49]. «Стиль языка иногда понимается и в ином смысле, как совокупность «более или менее устойчивых комплексов языковых средств, соответствующих определенным жанрам, типам речи и обусловленных их содержанием и назначением»[50]. С этой точки зрения анализ и понимание языкового стиля не должны опираться на сумму «изолированных элементов языка», но и не должны выходить за пределы общеязыковых категорий и понятий - изменений значений слова, способов употребления слов и грамматических конструкций. Все, что не может быть непосредственно выведено и объяснено из таких элементов языковой системы, объявляется «неязыковым», хотя от этого не становится несомненно и «нестилистическим».
Термином же «языковой стиль» («стиль языка») только подчеркивается, что стили речи понимаются и изучаются в «плане языковом», т. е. в пределах элементов языковой системы, лишь с точки зрения качеств и применений этих элементов. «Стиль языка» понимаются в этом случае не как содержащиеся в самой языковой структуре обособленные и замкнутые круги разных выразительных средств, а как обнаруживающиеся в разных формах и видах общественно-речевой деятельности коллективно осознанные способы соотношения и комбинирования различных стилистических элементов.
Различия между «стилями» заключаются не только и не столько в материальном составе языковых средств и не только в принципах соотношения и приемах объединения различных элементов языка, но также и в их функциях. Понятно, что стиль речи не всегда формируется непосредственно самими элементами языка. Иногда он обусловлен сложными образованиями, возникающими из сочетания этих элементов и представляющими синтезированные смысловые единства. Эти сложные стилистические явления художественной речи (например, сравнения, олицетворения и т. п.) не могут быть понятны на основе анализа только отдельных относящихся сюда слов. По классическому определению В.В. Виноградова, «стиль – это общественно осознанная, функционально обусловленная, внутренне объединенная совокупность приемов употребления, отбора и сочетания средств речевого общения в сфере того или иного общенародного, общенационального языка, соотносительная с другими такими же способами выражения, которые служат для иных целей, выполняют иные функции в речевой общественной практике данного народа»[51].
Согласно исследованию Л.К. Граудиной и Е.Н. Ширяева, стили, находясь в тесном взаимодействии, могут частично смешиваться и проникать один в другой. В индивидуальном употреблении границы стилей могут еще более резко смещаться, и один стиль может для достижения той или иной цели употребляться в функции другого. Степень индивидуального своеобразия стилей речи неодинакова. В таких разновидностях письменно-книжного речевого общения, как деловая бумага, техническая и служебно-административная инструкция, информационное сообщение в газете, даже передовая, индивидуально-стилистическое отступает перед стандартом, типической нормой или основной тенденцией привычной, установившейся формы словесного выражения.
Однако В.В. Виноградов считает, что «каждый стиль языка является более или менее устойчивой системой на данном этапе развития литературного языка. Стили языка — категория историческая. Это значит, что они изменяются, развиваются, появляются и исчезают»[52].
А вот Д. Н. Шмелев называет стилями «только функциональные стили, которые (все вместе) по своей языковой организации имеют существеннейшие отличия как от языка художественной литературы, так и от разговорной речи»[53].
Кроме смешения и даже отождествлений понятий «языковой стиль» («стиль языка») и «речевой стиль» («стиль речи»), часто наблюдается также наивное приравнение речевого стиля к «форме языка» и своеобразно понимаемой «разновидности языка» (например, устный и книжный «стили», диалогический и монологический «стили», «стили» просторечный и литературный и т. п.).
Отбор языковых средств. В своем научном труде «Отбор языковых средств и вопросы стиля» В.Г. Адмони и Т.Н. Сильман пишут, что «процесс речевого общения осуществляется в различных конкретных формах - форме диалогической или монологической речи, в форме устной или письменной речи, с их дальнейшими разновидностями. И уже эти различия в коммуникативной форме речи обусловливают собою известный отбор языковых средств, преимущественно грамматических»[54]. Отбор определенных языковых явлений типичен для разных коммуникативных форм речи, но не имеет абсолютного характера. «Наличие различных коммуникативных форм речи вызывает к жизни известный отбор языковых средств, который, однако, не ведет к превращению этих форм речи в замкнутые языковые системы»[55]. «Значительное влияние на отбор языковых средств оказывают и такие факторы, которые коренятся не в общих условиях коммуникации, а в подходе пишущего к своему высказыванию, в его индивидуальной установке»[56].