· Шкала «Любовь – агрессия» включает следующие основные элементы: Любовь-агапе (т.е. форма полностью альтруистической любви, не предусматривающей какие-либо отношения обмена, что может быть выражено формулой: возлюби ближнего твоего, как самого себя) - Любовь-эрос (т.е. форма любви, предусматривающей более или менее эквивалентный обмен - духовный, энергетический, материальный и т.п.) - Безразличие к судьбам других людей - Любовь только по отношению к другу и агрессивная установка по отношению к врагу: “добро с кулаками” (что может быть выражено формулой: люби ближнего своего и ненавидь врага твоего) - Скрытая или явно агрессивная установка (что можно обозначить как повышенную тревожность и, соответственно, внутреннюю готовность к активному противостоянию, насилию по отношению к явной или мнимой опасности: око за око, зуб за зуб) - Агрессивная доминанта: убежденность, что все или большинство вопросов, выдвигаемых жизнью перед личностью или социальной группой, можно решить (и должно решать) с помощью насилия.
· В характеристике шкалы «Толерантность – нонтолерантность» следует сделать существенное, на наш взгляд, замечание. Дело в том, что быть просто толерантным или, наоборот, нонтолерантным невозможно. Толерантность - это отношение, а следовательно, реализуется только в субъектно-объектной (или субъект - субъектной) связи. В качестве объектов анализа в континууме толерантность - нонтолерантность нами было избраны три позиции: отношение к проблемам полового воспитания, пьянства, богатства.
Первая шкала включала следующие позиции: Супружеская верность - Случайные внебрачные связи - Периодическая смена полового партнера - Проституция - Раннее (до наступления социальной зрелости) вступление в половые отношения - Гомосексуальные отношения.
Вторая шкала образовывалась из следующих элементов: Трезвость (как стойко неприязненное отношение к алкоголю) - Эпизодическое употребление алкоголя - Склонность к бытовому пьянству (регулярное употребление алкоголя) - Пьянство как базовая жизненная ценность - Алкоголизм (связанный с алкогольной деградацией и утратой социальной, профессиональной, культурной идентичности).
И, наконец, третья шкала формировалась из позиций, которые могут быть выражены следующими фразами: “Лучше жить бедняком, чем жить со грехом” - “Худо тому, кто добра не делает никому” - “С волками жить – по волчьи выть” - “От трудов праведных не наживешь палат каменных” - “Не обманешь - не проживешь” - “Не пойман, не вор” - “Бедность - порок, богатство - добродетель”.
Теперь следует указать единицы счета, которые регистрировались в процессе контент-анализа. Дело в том, что указанные выше нравственные установки могут быть реализованы по нескольким направлениям в структуре вещания. Прежде всего, они отчетливо просматриваются в вербальных сообщениях ведущих, которые выполняют разнообразные информационные, развлекательные, ориентирующие функции. Установки реализуются рядом показателей: через некоторые отдельные ключевые слова, входящие в состав сообщения; через выраженную прямо или имплицитно смысловую нагрузку целостного речевого сообщения (посредством передачи тем или иным способом - целенаправленного или интуитивного отбора фраз, интонаций, ритмики, формирования ассоциативных связей и др. - характерных особенностей отношения источника информации к тому или иному явлению реальности).
Контент-анализ имеет некоторые ограничения, когда речь заходит об оценке целостного речевого сообщения. Это связано с тем, что в такого рода операциях так или иначе реализуются оценочные параметры (также как и способности, и установки) самого исследователя.
В то же время, учитывая, что нас прежде всего интересовала столь специфическая область нравственных установок, мы посчитали возможным проанализировать и такого рода интегративные характеристики, как целостный смысл сообщения и попытались формализовать основные его контуры. Это стало возможным, в частности, и потому, что сайт “Авторадио” в интернете сохраняет в письменной форме все основные информационные сообщения, входящие в рубрики “Народные новости” и политического характера информационные сообщения, транслируемые в течение дня (см. Приложения к нашей работе). Данное обстоятельство позволило нам опираться в анализе не только на магнитозаписи передач, но и на информацию, доступную через интернет.
При изучении характера политинформирования использовалось еще одно перспективное, на наш взгляд, направление анализа. Мы сопоставили основные новости, транслируемые “Авторадио”, с содержанием трансляций новостных каналов, относящихся к центральным государственным средствам массовой информации. Нас интересовало: какого характера новости отбираются для передачи по «Авторадио», почему именно эти новости отобраны, а другие оставлены без внимания, совпадает ли оценка событий ведущими «Авторадио» с оценкой, данной этим событиям другими информационными каналами. Это, безусловно, интересное, направление анализа, в то же время, находилось на периферии нашего внимания и ниже мы помещаем лишь самого общего характера соображения.
Следующее направление анализа - организация музыкального вещания. Мы подвергли оценке транслируемые в эфире музыкальные произведения по следующим направлениям: количество времени музыкального вещания, жанровое разнообразие или доминирующая жанровая направленность вещания, соотношение зарубежной и отечественной музыки в эфире, наличие квалифицированного анализа музыки. В структуре музыкального вещания просматриваются и многие другие тенденции, которые мы отмечали, но не ставили перед собой задачу подробно их проанализировать, хотя они, безусловно, представляют собой немалый интерес. Прежде всего, мы бы отметили тенденции, которые можно обозначить как протекционистские, связанные с усиленной пропагандой тех или иных музыкальных произведений или исполнителей, что нередко совершенно не опосредуется ни их художественным качеством, ни исполнительским уровнем. Музыкальный репертуар, используемый СМК, отражает отношение организаторов вещания к базовым нравственным ценностям, в частности, и к тем, которые сформулированы выше. Критерием в этом смысле в нашей работе выступал удельный вес “агрессивных” или ориентированных на низкий нравственный уровень поведения лексических единиц (в комментариях, названиях[5] и текстах песен).
Мы опирались на несколько базовых положений в характеристике агрессивности или безнравственности музыкального и вербального материала. В части комментариев, названий или литературно-поэтических текстов фигурируют агрессивные или безнравственные действия: например, «... месть без предела», “... я отчаянно ударил”, “...люби меня по-французски”, “... я сошла с ума, мне нужна она...” (имеются в виду отношения лесбийского оттенка), “я маленькая лошадка ... везу кокаин”, «поцелуй меня везде, 18 мне уже», “я вышел из дома... сниму проститутку, ... куплю презерватив” и др. В другой группе текстов и названий фигурируют агрессивные или неблагополучные в отношении нравственного поведения персонажи: “крутые парни”, “ночные бабочки”, “палач”, «малолетка малолеточка» и др. Третья группа включает объекты, при помощи которых совершаются агрессивные либо безнравственные действия: “пистолет”, “нож”, “петля”, “игла”, “перо”. Четвертая группа включает названия агрессивных животных: «бешеный пес», «жеребец», «белый орел», «дракон» и т.п. Пятая группа объединяет объекты, по-разному трактующие тему смерти: «... смерть ты, падло, здесь нашла», «одинокий мертвец», «... тень смерти», «... смертный час», «кровавый след», «ай-яй-яй, убили негра». В части названий и тестов просматриваются выражения и слова, имеющие характер приказа, побуждения к агрессивным или безнравственным действиям: “... кончай ее, Семен”, “... ты должен умереть”, “... стреляй первым”, “... огонь, батарея, агония” и др. И, наконец, в седьмой группе мы объединили названия и образы текста, связанные с негативными эмоциональными переживаниями: “слепая ярость”, “ностальгия”, “ревность”, «ненависть» и др.
Конечно, мы понимаем, что название или поэтический образ, выраженные в литературном тексте, сами по себе не являются единственным индикатором агрессивности или безнравственности. Даже самое нейтральное слово в конкретных социально-культурных и исторических условиях (особенно, в субкультурных образованиях) вдруг может обрести новый, чаще всего имплицитный, смысл, не теряя при этом и своего старого значения: к примеру, слова из широко известной песни «... когда мы были молодые и чушь прекрасную несли, фонтаны били голубые...» специфически переосмысливаются в среде гомосексуалистов (и не только их). Другой показательный пример: знаменитая песня В. Шаинского «Голубой вагон» получила в среде диссидентов “подстрочное название”, имеющее политическую окраску, - «Песня евреев, отъезжающих в Израиль». Трудности анализа можно также проиллюстрировать и таким фактом: в эфире нередко звучат песни, в текстах которых смакуются подробности «красивой» жизни, агрессивных действий и психологии некоторых современных тинэйджеров в целом. Причем, тема развивается в ироническом ключе («Я знаю три слова, три матерных слова…»). Однако практика показывает, что часть слушателей не считывают иронический пафос произведений и воспринимают содержание буквально, т.е. как своеобразную установку на девиантное в своей сущности поведение.
Кроме того, музыковеды считаю, что в направлениях современной музыки, популярной у молодежи, агрессивность достаточно отчетливо выражена уже в самом способе музыкального мышления и организации музыкальной ткани. Повышенно агрессивны направления “тяжелого металла”, хард-рока и др. Учесть в результате контент-анализа весь спектр возникающих при коммуникации установок практически невозможно. Поэтому мы здесь можем говорить только о наиболее общих тенденциях вещания.