Возможность и основания для признания сделки недействительной зависит от того, превышены ли директором при ее совершении полномочия, определенные законом и иными правовыми актами (например, сделка по отчуждению имущества общества стоимостью более 25% его активов, не основанная на решении или в последующем не одобренная решением одного из органов управления общества, в соответствии со ст.79, 93 "Об акционерных обществах")[17], то данная сделка может быть признана ничтожной по ст. 168 ГК РФ. Для удовлетворения исковых требований в задачу истца входят только доказывания того, что он является заинтересованным лицом по данному спору, а также то, что директором при совершении сделки были превышены законные полномочия.
Если же генеральным директором совершена сделка в пределах полномочий, установленных законом, однако при этом превышены полномочия, определенные уставом общества (например, произошло отчуждение имущества стоимостью 20% активов без соответствующего решения совета директоров, тогда как устав общества требует такого решения), данная сделка, являясь оспоримой может быть признана судом недействительной на основании ст. 174 ГК РФ по иску лица, в интересах которого установлены ограничения устава, и лишь только в том случае, когда будет доказано, что другая сторона сделки знала или заведомо должна была знать об указанных ограничениях. К надлежащим истцам по данному спору может быть отнесен меньший круг лиц по отношению к первому случаю. Это, как правило, за исключением прокурора, само общество, а также акционеры, в чьих интересах обычно устанавливаются указанные ограничения. Кроме того, на истце лежит обязанность доказывания того, что ответчику были (должны были быть) известны установленные ограничения полномочий директора. В связи с этим следует учитывать, что судебно-арбитражной практикой сформированы подходы в части доказывания известности ответчику норм устава, отраженные в постановлении Президиума ВАС РФ от 26.03.96 г. 435/95[18].
Рассмотрев материалы дела по спору между АОЗТ "X" и КБ "У", Президиумом установлено следующее: между КБ "7" и АОЗТ "X" 26.08.1994 г. заключен договор залога имущества в обеспечении возврата кредита, выданного банком ИЧП " ". Предметом залога являлось здание. Договор залога со стороны залогодателя подписан председателем правления АО, действующим, как указано в договоре, на основании Устава. Таким образом, по мнению Президиума ВАС, и с этим необходимо согласиться, из этой записи следует, что другая сторона, участвующая в сделке, должна была ознакомиться с текстом устава общества, чтобы выяснить, имеются ли у председателя правления полномочия на заключение договора залога недвижимого имущества. Между тем, как видно из устава АОЗТ "X", председатель правления не наделен полномочиями совершать такие сделки. Поэтому Президиум ВАС РФ сделал вывод, что на основании ст. 174 данный договор является недействительной сделкой. Таким образом, ВАС РФ определил, что запись в договоре о том, что директор действует на оснований Устава, достаточна для того, чтобы считать, что сторона по сделке должна бы знать о пределах полномочий органов юридического лица, установленных его уставом. При этом истец фактически освобождается от необходимости доказывания известности норм устава ответчику, основанных на каких-либо иных фактах.
Следует признать, что данный подход в значительной степени ужесточает требования к участникам гражданского оборота при совершении ими сделок. Действительно, осмотрительная сторона по договору должна знать не только об установленных законом полномочиях лица, представляющего другую сторону, но и ознакомиться с уставом контрагента. Несоблюдение этого требования вполне может привести к признанию договора недействительным и соответствующим убыткам.
К сделкам с пороками воли гражданское право относит сделки, совершенные без внутренней воли на совершение сделки и сделки, в которых внутренняя воля сформировалась неправильно (см. схему 1). Данный порок характерен для 3-х видов сделок, являющихся оспоримыми.
Сделки, совершенные под влиянием обмана, насилия. угрозы. злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной, (от, 179 ГК РФ).
На основании ст.179 ГК РФ сделка, совершенная под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной, а также сделка, которую гражданин был вынужден совершить вследствие стечения тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных для себя условиях, признается судом недействительной. Из приведенных положений закона видно, что круг оснований для признания сделки недействительной в порядке ст. 179 ГК довольно широк и разнообразен. Существенным обстоятельством для признания сделки недействительной во всяком случае является факт непосредственной связи обмана, насилия и т.п. с совершенной сделкой. Если такой связи нет, то и соответствующие неправомерные действия контрагента сами по себе не могут служить основанием для признания сделки недействительной в порядке ст. 179 ГК.
Под обманом понимается преднамеренное (умышленное) введение лица в заблуждение относительно фактов и обстоятельств, имеющих существенное значение для заключаемой сделки. Конкретная форма обмана может быть самой различной. Здесь - заведомо неправомерное отрицание тех или иных недостатков в отчуждаемом имуществе либо, наоборот, наделение его "достоинствами", ему не присущими и т.д. При этом не исключена возможность обмана путем различных подделок и иных аналогичных действий. Необходимо подчеркнуть, что обманные действия (обман) с субъективной стороны характеризуется умыслом. При заключении сделки под влиянием обмана на решение потерпевшего воздействует неправильное представление, которое исключает возможность надлежащего формирования воли субъекта. Но в отличие от заблуждения, при обмане присоединяется еще одно обстоятельство, а именно умышленное, намеренное создание ложного представления у контрагента или умышленное намеренное использование уже имеющегося у него ложного представления в целях побуждения его к совершению сделки, которую он без обмана не совершил бы. При обмане привлекает к себе особое внимание деятельность обманувшего. В связи с этим надо подвергнуть анализу не только воздействие обмана на потерпевшего, но и по мнению Рабинович Н.В.[19], и поведение виновной стороны. Трудно не согласиться с этим мнением. Все же, несмотря на это, обман как основание для оспаривания сделки всегда должен оказывать определенное воздействие на психику потерпевшего, на его намерение заключить договор. Поэтому будет правильным и впредь относить сделки, совершенные под влиянием обмана, так же как и под влиянием угроз, насилия, существенного заблуждения, к сделкам оспоримым, а не к сделкам ничтожным.
Насилие есть давление на волю данного лица путем причинения ему физических или нравственных страданий[20].
Причем это давление может осуществляться как путем воздействия на данное лицо, так и его близких, с целью побуждения его к заключению сделки.
Физическое насилие и нравственные страдания здесь не являются самоцелью. Они направлены к достижению известного "психологического" результата - изъявлению вынужденной под влиянием насилия воли контрагента на совершение сделки.
Рабинович Н.В.[21] предлагает различать:
a)Насильственные действия, которые приводят к полному параличу воли субъекта, превращают его в простое орудие деятельности другого лица. Здесь нет ни воли, ни волеизъявления, нет вообще сделки и нет ее субъекта, ибо человек в данном случае выступает как объект, лишенный воли;
b)Насилие, физическое принуждение, под влиянием которого совершается сделка.
Некоторые авторы (О.С. Иоффе, И.Б. Новицкий) не проводят должного различия между указанными двумя формами насилия, в результате чего приходят к неправильному выводу, будто лицо, совершившее сделку под влиянием насилия, по существу становится орудием чужой воли. На самом деле это правильно только в отношении первой из охарактеризованных выше форм насилия. При насилии давление на волю осуществляется путем непосредственного физического воздействия, в отличие от угроз будущим страданиям. Само слово "насилие" показывает, что предписывается физическое насилие, применение силы. Значение насилия как формы угрозы особенно наглядно тогда, когда сила применяется не к участнику сделки, а к 3-му близкому ему лицу, ибо, как бы близко ни было это третье лицо, участник сделки болевых ощущений не испытывает, а лишь желает избавить близкого человека от дальнейших, по существу страданий, угроза которыми с очевидностью явствует из факта уже совершенного воздействия. Насилие должно выражаться в незаконных, хотя и необязательно уголовно-наказуемых действиях. Оно не должно исходить непременно от стороны в сделке, однако участник сделки должен знать о примененном насилии и должен сознательно это использовать для понуждения к совершению сделки.
Угроза - психическое давление на волю лиц с будущим злом, возбуждение у него страха с целью склонить к совершению сделки[22]. При заключении сделки под влиянием угрозы соглашение дефектно вследствие воздействия не столько на сознание, сколько непосредственно на волю потерпевшего путем применения к нему психического принуждения[23]. Такое воздействие может быть более эффективным, чем физическое принуждение. Однако, действуя даже под влиянием страха, субъект выражает волю заключить сделку, совершает ее в результате выбора меньшего из 2-ух зол. Поэтому неправильно говорит 0.С. Иоффе, будто при угрозе отсутствует внутренняя воля и имеются только голое волеизъявление, вообще не выражающее внутренней воли. Для недействительности сделки безразлично, исходит ли угроза от стороны в сделке или от 3-их лиц, используемых участником сделки в своих целях. Достаточно даже, чтобы угрожавший применял угрозы, действуя не в интересах участника сделки, но последний сознательно использовал это обстоятельство для вовлечения потерпевшего в соглашение. Для рассматриваемых сделок безразлично, относится ли угроза к благам потерпевшего или же к благам другого лица, интересы которого настолько близки потерпевшему, что он готов пойти на жертву - заключить нежелательную для него сделку. По своей целевой направленности угроза тождественна насилию; посредством угрозы лицо желает понудить своего контрагента к заключению сделки, которую при прочих равных условиях он бы, конечно, не совершил.