К состоящим в родстве лицам, обладающим правами и обязанностями, кодекс 1927г. относил прежде всего родителей. Но теперь их права осуществлялись исключительно в интересах детей (ст.33). Это послужило одной из причин переноса центра тяжести на обязанности родителей (заботиться о воспитании, подготовлении к общественно полезной деятельности, содержать своих детей, защищать их интересы). Скромному же перечню родительских прав (требовать возврата ребенка, отдавать на воспитание и обучение) принадлежало второе место.
Семейный кодекс 1927 г. сохранял в принципе прежними правила относительно осуществления родительских прав и обязанностей. Но о лишении родительских прав по суду упоминалось как бы вскользь, тогда как отобранию ребенка у родителей (как по суду, так и органами опеки и попечительства) уделялось значительно больше внимания. Видимо, действительность больше нуждалась в менее сложных способах защиты нарушенных прав ребенка. Примечательно также, что этот кодекс оставлял мало места для правил, регулирующих алиментные отношения. Да и те правила, которые существовали, кажутся теперь крайне скупыми. Так, согласно ст.48, размер выдаваемого родителями на ребенка содержания определялся в зависимости от их материального положения.
Отсутствие в семейном кодексе 1918 г. института усыновления тогда объясняли двумя основными причинами. Во-первых, стремлением предотвратить всякую возможность эксплуатации труда несовершеннолетних детей под видом усыновления, во-вторых, отменой наследования. Но уже скоро стало ясно, что препятствовать усыновлению как традиционному, проверенному временем способу устройства ребенка в семью бессмысленно. Тем более что в 20-е годы число детей, оставшихся без родителей, постоянно росло. Поэтому 1 марта 1926 г. появился Декрет ВЦИК и СНК РСФСР «О6 изменении Кодекса законов об Актах гражданского состояния, Брачном, Семейном и Опекунском праве», которым Кодекс 1918 г. дополнялся главой, предусматривающей усыновление. Но регламентировалось оно крайне скупо. Кодекс 1927 г., с одной стороны, фиксировал общепринятые положения (усыновление несовершеннолетних исключительно в их интересах, тождество отношений, возникающих в результате усыновления, с отношениями родственников по происхождению, и т.п.) а с другой — сосредоточивал внимание на перечне лиц, которые усыновителями, быть не могли. Что же касается условий усыновления (согласие родителей усыновляемого, несовершеннолетнего, достигшего .10-летнего возраста, супруга усыновителя), то никаких исключений на этот счет не существовало. Усыновление производилось постановлением органов опеки и попечительства, а его отмена — либо органами опеки и попечительства, либо судом.
По-прежнему в семейном кодексе много места отводилось опеке и попечительству, которые устанавливались «для защиты личности недееспособного, его законных прав и интересов, а равно для охраны имущества в случаях, законом предусмотренных» (ст.68). При этом родители и усыновители признавались опекунами или попечителями без специального назначения. В общих положениях, касающихся опеки и попечительства, уточнялось, когда устанавливается опека, а когда попечительство, специально предусматривались правила выбора (отбора) того и другого, подчеркивалось, что опека и попечительство осуществляются безвозмездно. Как и раньше, опекуна (попечителя) назначали из лиц, близких подопечному или выделенных для этого общественной организацией, а при отсутствии таковых — из иных лиц. Новым в кодексе 1927 г. было четкое обозначение, кто не может стать опекуном (попечителем). Причем значительная часть этих ограничений носила классовый характер, поскольку запрет касался тех, кто лишался избирательных прав. А это были, согласно ст.65 Конституции РСФСР 1918 г.:
1. лица, прибегающие к наемному труду с целью увеличения прибыли;
2. лица, живущие на нетрудовой доход, как то: проценты с капитала, доходы с предприятий, поступления от имущества и т.п.;
3. частные торговцы, торговые и коммерческие посредники;
4. монахи и духовные служители церквей и религиозных культов;
5. служащие и агенты бывшей полиции, особого корпуса жандармов и охранных отделений, а также члены царствовавшего в России дома.
Особое место семейный кодекс 1927 г. уделял имущественным правам и обязанностям опекунов и попечителей. Перечислению сделок, которые им разрешалось заключать, сопутствовал перечень того, что опекуну (попечителю) делать нельзя. И, наконец, как и раньше, без внимания не осталось производство дел по опеке и попечительству. Мало того, определяющие его правила даже чисто технического характера были подняты на уровень закона.
Таким образом, Кодекс законов о браке, семье и опеке РСФСР 1927 г. имел свое лицо. Сохраняя прежние положения, он не просто их повторял, а уточнял и дополнял так, как того требовало время, сообразно тому видению правовой проблемы, которое сформировалось в те годы. Женщина теперь могла вступить в брак, будучи не только более зрелой физически, но и способной самостоятельно распоряжаться своими правами. Ради охраны ее имущественных интересов впервые признавались при определенных условиях так называемые фактические браки. Во главу решения всех семейно-правовых проблем были поставлены интересы ребенка. Вновь приобрело государственное признание усыновление.
Подобного рода нововведения были легко объяснимы. Естественно, их перечень казался тогда исчерпывающим. Но обычно любой кодекс, в том числе и семейный, регулирует уже сложившиеся отношения, направляет их по заданному государством курсу и далеко не всегда и во всем может быть рассчитан на перспективу — особенно отдаленную. Вместе с тем со временем стали обнаруживаться пробелы в законодательстве, несовершенство действующих норм, возникали различного рода проблемы в правоприменительной практике. Несколько иными становились и идеологические задачи государства, что не могло не сказаться на семейном законодательстве. Поэтому семейный кодекс 1927 г. начал постепенно претерпевать изменения.
Постановлением ЦИК и СНК СССР от 27 июня 1936 г. «О запрещении абортов, увеличении материальной помощи роженицам, установлении государственной помощи многосемейным, расширении сети родильных домов, детских яслей и детских садов, усилении уголовного наказания за неплатеж алиментов и о некоторых изменениях в законодательстве о разводах» в целях борьбы с легкомысленным отношением к семье и семейным обязанностям был установлен личный вызов в органы записи актов гражданского состояния обоих разводящихся супругов с обязательной отметкой о разводе в их паспорте. Кроме того, была повышена оплата регистрации разводов. Она составила за первый развод 50 руб., второй — 150 руб., за третий и последующие — 300 руб. Так становилась все заметнее линия на ужесточение условий расторжения брака. Но наиболее серьезные изменения в семейное законодательство внес Указ Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1944 г. «Об увеличении государственной помощи беременным женщинам, многодетным и одиноким матерям, усилении охраны материнства и детства, об установлении почетного звания «Мать-героиня» и учреждении ордена «Материнская слава» и медали «Медаль материнства». Статья 20 этого Указа вовсе отменила право матери на обращение в суд с иском об установлении отцовства и взыскании алиментов на содержание ребенка, родившегося от лица, с которым она не состояла в зарегистрированном браке. Тем самым был наложен прямой запрет на одно из важных направлений защиты прав ребенка, а лозунг о равенстве детей, чьи родители в браке не состоят, перешел в разряд чисто декларативных. Взамен женщина, не состоящая в браке с отцом своего ребенка (одинокая мать), получила возможность беспрепятственного устройства своих детей на полное государственное обеспечение, а если ребенок оставался дома, то — ежемесячное пособие в размере 5 руб., которое выплачивалось до достижения детьми 12 лет. Негативные социальные последствия подобного рода «государственной поддержки семьи» сказались на целых поколениях, способствовали искажению нравственных представлений о родительском долге как женщины, так и мужчины.
Другой попыткой «укрепить семью» стало установление сложной процедуры расторжения брака судом путем обязательной двухступенчатой процедуры развода. Сначала заявление о расторжении брака рассматривал народный суд, которому надлежало выяснить истинные мотивы развода и принять меры к примирению супругов, явка которых на судебное заседание считалась обязательной. В случае, если примирение супругов в народном суде не состоялась, истец был вправе обратиться с заявлением о разводе в вышестоящий суд, который принимал решение по существу. Мало того, попытка расторгнуть брак, даже если фактически семья перестала существовать, рассматривалась, как правило, как безнравственное, осуждаемое поведение со всеми вытекающими отсюда последствиями (публичным осуждением, исключением из партии и т.п.). И это тогда, когда Великая Отечественная война (1941 —1945 гг.) породила распад многих семей, возникновение новых, где росли совместные дети. Правда, несостоятельность столь жесткого и ничем не оправданного регулирования государством отношений, связанных с разводом, становилась все более очевидной. Однако только спустя 20 лет Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 декабря 1965 г. «О некотором изменении порядка рассмотрения в судах дел о расторжении брака» было введено правило о расторжении брака решением районного (городского) народного суда.