"Прежде всего ассимиляция представляет собой особый вид социальной политики. Он включает те способы, с помощью которых принимающее общество (hostcommunity) может решить обращаться с индивидами или группами, которые отличаются в культурном, языковом или социальном отношениях. Ассимиляционистская политика может быть избрана в тех случаях, когда иностранные индивиды или группы иммигрируют в страну или иным образом оказываются включенными в социально-территориальные границы принимающего общества. Но существуют и иные способы политического действия в отношении чужестранцев: они могут быть изгнаны, поселены в отдельных культурных анклавах, подвергнуты насильственной аккультурации..." [EncyclopediaofAnthropology 197646].
Исследователи различают три типа политических установок доминирующего общества: ориентацию на 1) эмансипацию, 2) поддержку и 3) элиминацию, или уничтожение. Подчиненные группы и сообщества по-разному реагируют на эти установки в зависимости от модуса расселения-при дисперсном расселении и универсалистских ориентациях группы меньшинства представители этой группы включаются в эмансипационный процесс (при ориентации большинства на эмансипацию), в борьбу за эмансипацию (при ориентации большинства на поддержку и сохранение), либо подвергаются насильственной ассимиляции. В тех же условиях расселения, но при установке меньшинства на сохранение своих особенностей (партикуляризм) при соответствующих ориентациях доминирующего общества возникают либо сектантские движения (эмансипация), либо резервации (поддержка и сохранение, либо элиминация). В случае компактного расселения и при универсалистской ориентации меньшинства возникают формы федерального устройства (эмансипация), борьба за региональную автономию (при поддержке и сохранении или установке на элиминацию); а при партикуляризме у представителей меньшинства в первом случае возникает движение за отделение, во втором - гражданская война, имеющая целью отделение, а в третьем - война с той же целью, но имеющая в числе возможных исходов не только отделение, но полное уничтожение этой группы либо ее ассимиляцию [VanAmersfoort 1978:231].
Существует также ряд подходов, объясняющих динамику и результаты межкультурных и межэтнических контактов с позиции анализа властных отношений и экономического анализа. Одной из популярных объяснительных моделей является выдвинутая в середине 1970-х гг. М. Хечтером теория внутреннего, или «домашнего колониализма». Анализ внутригосударственного распределения ресурсов между отдельными регионами позволил этому исследователю сравнить положение некоторых периферийных регионов с положением колоний по отношению к метрополии. Примером использования этой модели может служить анализ распределения ресурсов в Арктике, проведенный канадским политологом Ф.Гриффитом, который пришел к заключению, что политические структуры и тип местной экономики тяготеют к известному типу стран третьего мира и разделяют такие его черты, как экстенсивные формы хозяйствования, экспорт сырья в метрополию, сверхэксплуатация местного населения [Griffith 1983]. Можно отметить сходство этой модели с идеями Э.Шилза, анализировавшего систему социальных неравенств в терминах "центр - периферия", а при введении в модель этнических характеристик (в тех случаях, когда периферия оказывается иноэтничной) возникают "частные" модели разделенного, или сегментированного, рынка труда. Во всех перечисленных моделях уязвимое положение группы, приводящее в критических случаях к ее распаду (люмпенизации, смене ценностей на ценности доминирующей группы, утрате родного языка и традиционной культуры и др.), объясняется отвлечением ресурсов группы в пользу другой общности, т.е. эксплуатацией группы.
Сходным образом деструктивные последствия межкультурных и межэтнических контактов объясняются и в модели виктимизации. Модель эта возникла в рамках такой пограничной дисциплины, как виктимология, базирующейся на методах криминологии, социологии и социальной психологии в ходе исследований жертв преступлений, несчастных случаев и т.п. В 1980-е гг. в виктимологии были предприняты попытки ответить на вопрос, почему представители меньшинств и других недоминирующих групп населения чаще становятся жертвами насилия. Исследования этой проблемы позволили уточнить понятие "уязвимая группа" и разработать модель виктимизациошюго процесса, порождаемого социоструктурной депривацией группы. Понятие социоструктурной депривации, с нашей точки зрения, представляет особую ценность для исследований стабильности локальных субкультур, поскольку его авторы предложили операциональное определение этого понятия, позволяющее измерять степень и интенсивность виктимизационного процесса. Для диагностики этого процесса в ходе исследований групп коренного населения США и Канады был установлен перечень параметров, позволяющий с высокой степенью надежности определять наличие социоструктурной депривации. Этот комплекс индикаторов (виктимизационный комплекс) содержит ряд измеримых показателей, практически каждый из которых должен трактоваться относительно (т.е. с учетом уровней тех же показателей у доминирующих групп, соседних групп в регионе и т.п.). В комплекс вошли следующие индикаторы::
1) высокий уровень детской смертности; 2) высокая смертность взрослых от несчастных случаев и отравлений (включая суицид и насильственные смерти); 3) распространенность респираторных инфекционных заболеваний; 4) алкоголизм; 5) большое число неполных семей, разводов, внебрачных рождений, абортов, случаев отказа родителей от воспитания детей; 6) низкое качество жилья, скученность; 7) чувство зависимости, социальная пассивность; 8) высокий уровень преступности, включая подростковую; 9) безработица [Griffithe.a. 1978].
Виктимизационный комплекс относится к числу весьма немногочисленных инструментов, предоставляющих исследователям операционные критерии уязвимости группы. Макроэкономические показатели, опирающиеся на сходные идеи (например, многочисленные индикаторы уровня развитости стран), неприменимы к небольшим группам населения, тем более к группам, практикующим различные формы традиционного хозяйства. В этой связи использование в виктимизационном комплексе демографических и социологических показателей и отказ от использования показателей экономических выглядит, скорее, как преимущество, чем как недостаток, обеспечивая возможность кросс-культурных сравнений положения групп, практикующих различные формы хозяйственной деятельности.
Изложенные здесь типологии содержат, по существу, все необходимые элементы для получения операционального определения понятия меньшинство. С нашей точки зрения, проблема может быть решена в результате синтеза трех подходов - остенсивного, регионального и типологического.
1. Остенсивные (списочные) определения меньшинств использовались в практике Лиги Наций, но остались недооцененными. Трудности разработки универсального определения здесь снимаются, поскольку вместо попыток вычленения общих характеристик используется перечень меньшинств в каждой из стран. Этот подход совпадает с используемым в концепции персональной автономии кадастром, но в данном случае кадастр должен иметь международный статус и содержать согласованный перечень не личностей, но групп меньшинств, претендующих на специальные права. Современные энциклопедические справочники и региональные издания, содержащие весьма полные перечни меньшинств [WorldDirectory 1989; Stavenhagen 1989], могут рассматриваться в качестве отправного пункта для достижения региональных консенсусов относительно перечней меньшинств (согласованных списков меньшинств). Остенсивное определение использовалось в законодательстве СССР по отношению малочисленных народов Севера; существующие в этой области российские законопроекты сохраняют списочный принцип при определении бенефициантов.
2. Позиция правительств многих государств, выступающих против распространения прав меньшинств на те, или иные конкретные группы, может быть смягчена в результате достижения регионального консенсуса, учитывающего специфику стран Азии, Африки, Латинской Америки. Получаемые таким образом региональные кадастры могут на следующем этапе объединяться в единый международный кадастр. Прямое решение на уровне мирового сообщества здесь опосредуется серией региональных консенсусов различного иерархического уровня внутригосударственный, надгосударственный региональный и т.п.).
3. Разработка особых законодательных норм для меньшинств различных типов (языковые, религиозные и этнические меньшинства борются за достижение весьма различных прав и свобод) позволяет защитить права большего количества групп, поскольку некоторые правительства, не желающие признавать у себя наличие, например, национальных меньшинств, охотнее станут участниками специализированных конвенций по защите прав языковых и религиозных меньшинств, чем ратифицируют универсальную конвенцию по правам меньшинств.
Краткая история развития понятия и терминов
В документах международного права содержание понятия "этническое меньшинство" имеет особое содержание. В данном контексте важно отметить, что этнографы, социологи и политологи, занимающиеся исследованием положения этнических групп в различных странах мира, обычно считают их базовой категорией (т.е. не подгруппой), характеризующейся единством культуры и расы. В отличие от этого этническое меньшинство рассматривается как подгруппа, включенная в более широкое политическое общество. Это терминологическое различие играет важную роль при анализе распределения власти в конкретных этнополитических образованиях (этническая группа как базовая категория - в отечественной этнографической традиции ей соответствует понятие "этнос" может быть доминирующим элементом в государстве, или охватывать территорию нескольких государств, как например, французы в первом случае и арабы - во втором).