Формирование доказательственной базы по гражданским и уголовным делам (стр. 20 из 44)
АБ «Инкомбанк» в своем иске к ЗАО «ОРТ» просил признать сведения, распространенные в программе «Время» 12 июля 1996 г. в части информации о финансовом состоянии истца и мерах, к нему применяемых, не соответствующими действительности, обязать ответчика дать опровержение по данной информации, компенсировать нанесенный моральный вред. Арбитражный суд г. Москвы в иске отказал в числе прочего и вследствие того, что информация о том, что «существует реальная угроза невыполнения банком своих обязательств», дословно воспроизводит фрагмент статьи газеты «Ком-
1 См.,: Вайшнурс А.А. Процесс доказывания правонарушения, совершенного в Интернете//Арбитражная практика. 2003. № 12.70
1 Далее — Закон о средствах массовой информации.
71 _ .
ГЛАВА II. Судебная практика
Как доказать нарушение?
мерсант-daily» от 12 июля 1996 г. Таким образом, был применен п. 6 ст. 57 Закона о средствах массовой информации1. Следует отметить, что одна из сложностей с применением этой нормы заключается в том, что в буквальном толковании «дословное воспроизведение» запрещает менять в материале что-либо и даже исправлять грамматические ошибки. Допустимо ли расширительное толкование этого понятия, не вполне понятно. В другом случае суд, напротив, признал газету «Известия Удмуртской Республики» ответственной за распространение порочащих, не соответствующих действительности сведений, поскольку статья из газеты «Удмуртская правда» была не дословно воспроизведена, а изложена в материале под другим названием, со своим комментарием, в котором также содержались сведения, не соответствующие действительности, порочащие честь и достоинство истца (Определение Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ от 29 августа 1994 г.).Обязанность доказать факт распространения сведений в судебном процессе возлагается на истца (п. 7 Постановления Пленума ВС РФ). Это, однако, не лишает ответчиков права обосновывать то, что сведения в действительности ими не распространялись, в том числе ссылаться на упомянутые нормы Закона о средствах массовой информации и подвергать сомнению представленные истцом доказательства распространения сведений.
Факт недостоверности сведений. Эта часть доказывания, вероятно, является наиболее простой, так как основывается на сопоставлении распространенных сведений с документированными фактами о деятельности истца. Но и здесь возможны отдельные проблемы. Основная из них заключается в том, чтобы отделить сведения о фактах от мнений. Истинность или ложность мнений доказыванию не подлежит (ст. 10 Европейской конвенции по правам человека; эту позицию занимает и международная судебная практика). Следовательно, распространение мнений, порочащих честь и достоинство, выводит спор из сферы действия ст. 152 ГК РФ и ст. 129 УК РФ, хотя при этом допустимы обычные гражданско-правовые способы возмещения имущественного и морального вреда. Иначе говоря, если сторона убедительно обосновала, что утверждение является мнением, а не информацией о фактах, то указанные статьи законодательства применяться не могут.
Надо заметить, что российская судебная практика достаточно адекватно проводит разграничение между фактом и мнением. Так, 20 де-
1 См.: Полуйчик Н. Некоторые вопросы, возникающие при рассмотрении дел о защите деловой репутации банков в арбитражной практике//Хозяйство и право. 1997. № 12.72
кабря 2002 г. районный суд г. Нижнего Новгорода (дело № 2-5377/02) рассмотрел дело по иску руководителя одной из компаний к городской газете, опубликовавшей фельетон, который сатирически под вымышленным именем изображал это должностное лицо. Используя нормы Европейской конвенции по правам человека и Конституции РФ, суд отклонил иск, указав, что «оспариваемые фрагменты не являются утверждениями, а являются оценкой, суждением автора в отношении литературного героя публикации, а не истца». Тем самым было проведено двойное разграничение: чтобы подлежать оспариванию, сведения должны касаться непосредственно истца, и они должны быть утверждениями о фактах, а не оценкой.
Приведем и другой пример: 26 ноября 1995 г. несколько российских банков выступили с совместным заявлением «О финансовых проблемах приватизации, взаимоотношениях банка «Менатеп» и некоторых правительственных структур», впоследствии опубликованным в газетах «Известия», «Коммерсант-daily» и других средствах массовой информации. АКБ «Менатеп» обратился в суд с иском о защите деловой репутации и представил доказательства того, что утверждения, содержащиеся в заявлении, действительности не соответствуют. Арбитражный суд г. Москвы требования истца удовлетворил. Такие высказывания, как «практическое невыполнение принятых обязательств, ведение судебных процессов по этому поводу, расчет на использование госсредств Минфина РФ чреваты финансовой дестабилизацией», были оценены судом как способные убедить неопределенный круг лиц во мнении о недостаточной надежности АКБ «Менатеп» как делового партнера. Судебная коллегия подчеркнула: ответчики не представили суду доказательств того, что распространенная в совместном заявлении информация является частным мнением лиц, подписавших это заявление.Суд при рассмотрении каждого дела должен определять, являются ли распространенные сведения сообщением о факте или выражением мнения. Если из содержания сведений ответ на этот вопрос не следует достаточно определенно, необходимо оценить, как такое сообщение может быть воспринято здравомыслящим членом общества. Если такой «среднестатистический» член общества может с равной вероятностью воспринять сведения и как сообщение о факте, и как мнение, то суд должен сделать вывод, что имеет место сообщение о факте.
Также было бы целесообразно применять при оценке мнений механизм защиты, принятый в зарубежной судебной практике и называемый добросовестностью комментария или защиты мнений. Применяемый при этом критерий выражается следующей формулой: «Мог ли честный и беспристрастный человек искренне придерживаться та-
73
ГЛАВА II. Судебная практикаКак доказать нарушение?
кого мнения на основании доступных в то время фактов?»' Практика показывает, что в российских судах этот критерий пока еще не стал общепринятым, но уже используется.Иск губернатора Курской области Р. к местной телекомпании о защите чести и достоинства был отклонен Железногорским районным судом Курской области 28 июня 2000 г. В репортаже о пресс-конференции начальника областного УВД был поднят вопрос о транспортировке погибших в Чечне курских солдат. Начальник УВД объяснил, что УВД испытывает трудности с транспортом, а администрация области транспорт им не предоставляла. Основываясь на этом, журналист телекомпании, комментируя сюжет, сказала: «Трудности транспортировки груза 200 в какой-то степени лежат и на совести областной администрации». Журналист не знала и при разумной осмотрительности не могла знать, что областная администрация не обязана предоставлять транспорт областному УВД, так что в этих обстоятельствах ее комментарий был вполне добросовестным. Это наряду с некоторыми другими обстоятельствами привело к отказу в удовлетворении иска {информация о деле приведена по материалам Фонда защиты гласности, http://www.gdf.ru).
Стоит также заметить, что сообщение о факте должно быть утвердительным. Если сообщение представлено как слух, версия, гипотеза или вероятностный характер этого высказывания обозначен иным образом, оно не может рассматриваться как сообщение о факте и вновь должно считаться выражением мнения. В уже упомянутом деле по иску АБ «Инкомбанк» к ЗАО «ОРТ» другим основанием для отказа в удовлетворении иска было то, что высказывание автора сюжета («Среди вариантов сохранения банка — смена его руководства или введение администрации ЦБ») было не сообщением о факте, но предположением о вероятных вариантах развития событий.