без конца — Е. Веретенцева; .человек, застывший / На холоде вселенском, / На холоде межзвездном, / На холоде земном, / Устал в переживаньях, / На все махнул рукою / И побежал согреться. — В. Ерофеева; Да, любовь вольна, как птица, / Птица — радость, / Птица — грусть — А. Журбенко; На крутизне высоких скал, / На льдистой крутизне / Смотри в себя! Смотри, кем стал! — А. Кириллова; Вижу сон, сон, сон, вещий сон: / Старый дом плющом оплетен — Е. Курдаков; Она (любовь. — Л. И.) приходит и уходит, / По коридорам тихо бродит / С ключом от комнаты заветной, / Но не находит нужной двери, / Чтоб, распахнув ее, увидеть / Уменье ждать, уменье верить, / Уменье в горе не обидеть — Е. Курмеева; Ночной костер, нас грустью озари, / Тревожной грустью уходящих дней, / Где места нет душевному покою — А. Цирлинсон.
В-третьих, для передачи длительности изображаемого авторы соединяют повторяющиеся слова союзами И, ДА: Клубятся лиловые тучи, / Летят и летят на восток — Н. Волженцев; Он (Бетховен. — Л. И.) шел и шел / Сквозь гущу пешеходов — И. Елин; На диване открытая книга / Ждет и ждет терпеливо меня — А. Кириллова; Березы и липы, / Клены и ясень — / Как этот мир прекрасен! / По этому лесу иду и иду. / Наверное, так в райском саду — Н. Лукьянова; Любви распятой подлинную цену / Узнал ли ты, как я? Чуть память тронь — / Сребреники — плата за измену — / Все жгут и жгут предавшую ладонь — А. Мелешко; Версты к верстам — потерян счет. / В небе солнышку плыть да плыть. / Скоро кончится месяц, год. / Может быть, уже? — Может быть. — С. Попова; Я утопаю в твоем янтаре, / Щедрая женщина — осень! / Не улетай, поживи на дворе / И, не жалея, дари и дари / Неба безмерную просинь. — Д. Таганов; За стеклом — все снег, да снег, да снег, / У автобуса — отличный бег, / Словно луч в пространстве — магистраль, / Впереди (конца не видно!) — даль. — А. Фурсов; Опять раскричались грачи. / Кричат, и кричат, и кричат / Свои небылицы и были / О том, где скитались и были / И как возвращались назад — Г. Хомутов; И не горжусь я судьбой! Не горжусь, / Хоть голова запрокинута к небу, / Только тянусь, и тянусь, и тянусь / К вечно насущному черному хлебу — А. Цирлинсон; Жизнь идет да идет не спеша. / Что ж ты вечно не знаешь покоя, / Что ж ты ищешь чудного, душа? — В. Шадрин.
В-четвертых, в качестве добавления напряжения смыслу повторяющихся слов авторы сопровождают их отрицательными частицами, и тогда реализуется в тексте убедительная антонимия: А молодость ушла походкой торопливой / И не вернется больше, зови иль не зови — Т. Баскакова; Истончился березовый запах / И впитался парною землей, / И так хочется плакать — не плакать / Сладко-горькой счастливой слезой — В. Ерофеева; Лето, лето. Канет в лету / Эта песня о любви — / Ни ответа, ни привета, / Ни прощального совета — / Хоть живи, хоть не живи — А. Журбенко; Жалей — не жалей — быстрокрылою чайкой / Еще один год улетел без возврата — А. Мелешко; И море все не море без приливов — В. Папина.
В-пятых, отмечается особенность в написании повторяющихся слов — через дефис, в основном наречий, реже — других частей речи: Рано-рано, на заре, / Жук проснулся на дворе — Т. Бочарова; Потускнеет звездный небосклон, / Тихо-тихо мгла ночная хлынет — Н. Волженцев; Над моей сторонушкой / Черный-черный дым, / Заслонило солнышко / Облаком седым — А. Ганюшкина; Есть только белый-белый снег, / И эти белые равнины так неоглядны, так тихи. / Слагаю снежные стихи — И. Елин; Ах, милый-милый! / В жажде пораженья / Забыл слова прощальные сказать! — В. Ерофеева; Я бежала бы с Вами далеко-далеко / И летала бы с Вами высоко-высоко — В. Ерофеева; Близко-близко дожди, / Пойдут теребить на дорогах / Ломкий ворох листвы, / Превращая отжившее в тлен — А. Мелешко; Еще чуть-чуть — и оживет округа: / Пастух кнутом ударит в палисад, / Заржет коняга, заскрипит подпруга, / Как много-много лет тому назад. / Природа
просыпается — пора! / Вот-вот — и вдруг прозреет вся Россия. — В. Наточий; ... робкоробко дышат свечи / На запыленный абажур — О. Черемухина.
Как можно заметить, основная цель дефисной подачи — отражение степени количественной характеристики изображаемого.
В-шестых, отмечается увлеченность поэтов парцеллированной подачей повторяющихся лексем, причем оформляются эти лексемы различными знаками препинания, что отражает авторское настроение, ср.: Далекой мечтой / В тебе раствориться, / В тепло превратиться, / Как сердце, забиться — / С тобой! / С тобой! / С тобой! — Т. Антоненко; Я от подлости / Людской / Горю / Мерцающей свечой. / Горю. / Горю. / И не сгораю. — М. Бороздин; А в общем-то я / Удивительно чуткий. / И радость, и горе / Вбираю, как губка, / И сердце во мне / Стучит. / Стучит. / Я вслушиваюсь — болит.. — А. Цирлинсон; И — вперед! / И погонщик стоит за спиной! / И всегда — только рысь! / Только рысь!/ Только рысь! — А. Цирлинсон.
В-седьмых, иногда авторы для привлечения внимания читателей к семантике корня повторяющихся слов вводят в контекст другие слова с этим же корнем: Молись о нем (о любимом. — Л. И.), молись так, как молила / О нем жестокого бога своего, / Держи его, держи. / Ведь я не удержала, / Недоборолась, сразу отдала — В. Абрамова; Я испугалась воды, / Вкрадчивой, теплой, нежной: / Она лилась, лилась, лилась — / Выливалась из туч — В. Ерофеева; Спят писательские дачи / Под созвездиями небес. / А под этой страшной крышей, / Натянувшей провода, / Кто-то пишет, пишет, пишет, / Не сопьется никогда — Е. Курдаков; Хожу, хожу — не нахожусь! / Гляжу, гляжу — не нагляжусь! / Живу, живу — не наживусь! / И в добром сердце — только Русь — И. Лысцов; Хочу, чтоб хотелось мне жить и жить / И славить любовь и жизнь — А. Мелешко; Ожидается похолодание, / Похолодание, похолодание, / Потому что гуси летят с севера / И гонят пред собой холода — П. Рыков; . страшно хочется забыться / И все забыть, и все забыть, / Но сердце бедное боится / Хотя б мгновенье упустить — А. Тепляшин; Я болен бегством, болен бегством, / Бегу от самого себя — В. Флейшер.
В-восьмых, поэтам нравится повторять одну и ту же лексему, соединяя с разными объектами; эта настойчивость, несомненно, заставляет читателя обратить внимание на повтор: Ступай дорогою любою, / В любом селе остановись — / Прекрасно небо голубое, / Прекрасна радостная высь. / Прекрасен ковш с водой прозрачной / В девичьей медленной руке. — Д. Даминов; Уходит женщина, уходит — / И с ней уходят звуки, краски! — И. Елин; Ничья жена. Ничья невеста. / Ничья любовь — / Я ощущаю повсеместно / Боль этих слов — М. Жук; Старая деревня. Старые липы / Старые улицы, дом. / В пасеках старых спокойно и тихо: / Дымом смирили пчел — А. Ляпунов; Гляжу вперед — не вижу впереди, / В своей стране какой иду дорогой. / Здесь, может быть, незрячая страна, / И все мы в ней незрячие такие. / Плывет совсем незрячая луна, / А под луной Россия — не Россия. — П. Попов; Рябиновые зори. Рябиновый закат / В рябиновом уборе / Рябины — в один ряд — В. Филатов.
Среди контекстов со словесным повтором имеются такие, которые содержат полип- тотон, или многопадежие; в них повторяется одна и та же лексема, но в разных падежах. Такой прием позволяет представить читателю разные стороны описываемого объекта, например: .мама скажет: «Ночью птицы / Кричали нынче высоко — / К снегам». Она снегов боится: / Через снега сюда пробиться / Бывает очень нелегко — Д. Даминов; Исток — и устье, я — не я. / И, вытекая из себя, / В себя обратно я впадаю. / И круг — вода, и я — тот круг, / И в круге я, и я вне круга, / И каждый год, как новый звук, / Мне возвращается оттуда — Н. Ермашова; Есть у меня железное табу — / Не поклоняться каждому столбу, / Ни наяву, ни в самом страшном сне, / И даже тем, что кланяются мне. /
Бывает, сядешь чинно за столом / С каким-нибудь сиятельным столбом, / А он с поклоном: «Честь имею, столб!» / И сразу ноги грязные на стол, / И к сердцу — вороненые стволы, / Такие же тупые, как столбы, / И тут же мордой вас о ваш же стол. / А что ему? На то они и столб. / Нельзя, друзья, у каждого столба / Раскланяться, не раскровивши лба — Ю. Селиверстов.
В особое выразительное средство исследователи выделяют повтор какой-либо единицы языка в начале строк — строфы или всего текста; это средство называется анафорой, или единоначатием.
В наших материалах функцию анафоры выполняют и слова, и словосочетания, и предложения.
Анафорическими могут быть слова разных частей речи — и самостоятельных, и служебных: Я услышал ночью / Соловьиный голос, / Соловьиный щекот, / Соловьиный свист — И. Бехтерев; .среди бытовой шелухи / Доброту я искала прилежно / И писала о счастье стихи, / Веря в то, что оно неизбежно, / Веря в молодость вечную, в труд, / Веря в совесть — свою и чужую — Е. Горина; .глухо, зловеще, / Как из колодца, / Песня по лагерю смерти несется, / Никто не убьет ее, не остановит — / Песню, пропитанную слезами и кровью, / Песню — прощанье, / Песню — всхлип, / Песню — проклятье, / Песню — хрип, / Которая, как насмешка, тюремщиков дразнит, / Песню, родившуюся накануне казни, / Песню, не успевшую отпылать на просторе, / Песню, рыдающую на пути в крематорий, / Песню, которая с утра, на рассвете, / Хлынет в историю позывными столетий — И. Елин; Рано вечер наступает — / Рано! / Рано розы отцветают — / Рано! / Не жила я, угасать — / Рано! / Не желаю уступать — / Рано! / И о том, что все прошло, / Ныть — / Рано! / Но тоска моя пришла / Так нежданно! — В. Пашенина; Посреди зимы — / Тонкий запах лета — / Там, где снова мы, / Там, где много света, / Там, где счастье нам / Снилось утром ранним. / Что-то было там, / Что-то между нами — Е. Тимофеева; см. также тексты И. Игнатковой «Четыре угла — и дверь.» (слово «четыре» открывает 12 строк), Ю. Селиверстова «На пятом десятке.» (слово «немного» начинает 13 строк).
Выполнять функцию анафоры могут и служебные слова: союзы (Чтобы не ставила жизнь / На печали печать, / Чтобы пасмурный день / Мог серебряным стать, / Чтобы бес по ночам не тревожил, / Избавляйся от хвори и дрожи — В. Бакулин; Эко навертело, эко намело! / Все на свете бело, / Словно не цвело, / Словно не бывали вместе я и ты, / Словно не сбирали во поле цветы, / Словно не качался над цветами шмель — / Только дует ветер да чудит метель — П. Рыков; Стихи бывают очень злы, / От них ни скрыться, / Ни спастись, / Хоть причащайся, / Хоть постись, / Хоть сгинь за тридевять земель, / Хоть затони, / Хоть сядь на мель, / Хоть волком взвой, / Когда поют: / Они обложат — / И убьют — Ю. Селиверстов); предлоги (К власти над землей растут деревья. / К власти над слабым — инстинкт зверья. / К власти над мечтой просят смиренья. / К власти над душой — поэзия. / К власти над страхом — шаг за порог. / К власти над соплей шмыгает нос. / К власти над любовью пляшут пороки. / К власти над безвластьем — капанье слез — А. Крюкова; На кусочки — последнее фото. / На кусочки — последнюю грусть. / На кусочки тебя — не кого-то. / И забудется прошлое пусть. / На кусочки. / А раньше хотела, / Хоть на фото, но видеть тебя, / Но куда-то мечта улетела, / Нет, убил ты ее — не любя. / На кусочки — последнее фото: / (Нет, единственным было оно) / И не грустно ни капельки что-то, / Просто мне в этот час все равно. — Ю. Проскурина; Я иду по свету, / Я иду по следу, / По земному шару, / По первому снегу, / По улицам — сказкам, / По новым песням, / По белому насту / Шагаю весело — В. Флейшер; Ни квартирного, / Ни мобильного, / Но душа принимает звонки / От ручья и соловушки дивного, / От волны беспокойной реки, / От звезды, что повисла над крышею, / От волнующихся облаков. —