Сказочный цикл Джоан Ролинг о Гарри Поттере: опыт онтологического анализа
Е. Л. Макарова
Цикл книг Дж. К. Ролинг о Гарри Поттере рассматривается сквозь призму онтологической поэтики. В ходе проведенного анализа выявляется внутренний сюжет, доказывающий, что сказочный жизнеутверждающий смысл проявляется не только через архетипические модели, но и через особые вещи-«иноформы», выражающие над-человеческое стремление к жизни.
Ключевые слова: онтологическая поэтика; литературная сказка; гарри поттер; дж. ролинг.
Одним из самых заметных событий на мировом литературном рынке рубежа XX— XXI вв. стало появление книг английской писательницы Джоан Ролинг о Гарри Поттере. Лицо подростка в очках и со шрамом-молнией на лбу превратилось в самый узнаваемый бренд последнего десятилетия. Относиться к нему можно по-разному: произведениям, с одной стороны, отказывали в каких бы то ни было художественных достоинствах, обвиняя Ролинг в оккультизме и черной магии, объявляя созданные ею тексты образцом умело проведенной пиар-компании и не более того, с другой — цикл о Гарри Поттере называли «не только самым удачным бестселлером в истории детской литературы, но и исключительно литературным произведением», «величайшим и бессмертным творением», которое «свело планету с ума». Как бы то ни было, но феномен Ролинг существует и требует изучения.
Первое, с чем приходится столкнуться филологу, обратившемуся к анализу текстов английской писательницы, — это размытость их жанровых границ. Если первые три книги критики (среди которых есть и серьезные исследователи, и просто высказывающие свое мнение читатели-поклонники) более или менее уверенно относят к волшебной сказке, то последующие части — с четвертой (а иногда и с третьей) по седьмую — называют по-разному: школьной повестью, романом воспитания, фантастическим триллером [см.: Ратке, 149— 151], героическим эпосом, трагедией [см.: Амосов, 161— 167].
Пристальный взгляд на сюжет сказочных произведений Дж. Ролинг позволяет с уверенностью отметить, что граница, пролегающая между четкостью и размытостью жанрового определения частей цикла, совпадает с эпизодом игры Гарри Поттера в квиддич, точнее, с тем, что герою не удается реализовать себя во время игры. В третьей книге у Гарри ломается любимая метла. Причем ломается именно во время игры, в которой Гарри терпит поражение. В четвертой части впервые не проводится игра на метлах, Гарри не ловит снитч. Именно в этой книге происходит первая смерть, глубоко переживаемая мальчиком. В пятой части Гарри и вовсе отчислен из команды, а решающий матч выигрывает не он, а его друг Рон Уизли. То же самое и с шестой книгой: Гарри не может принять участие в игре, и Рон ловит золотой мячик. Именно в этих книгах погибают дорогие мальчику люди — его крестный отец Сириус Блэк и директор школы Хогвартс Альбус Дамблдор.
Игра в квиддич, в свою очередь, теснейшим образом связана с темой полета и всеми сопутствующими ему атрибутами — высотой, скоростью, небом, воздухом, солнцем и пр. Именно эта тема является, по нашему убеждению, ведущим смыслопорождающим и текстообразующим элементом текста Ролинг. Если мы обратимся к самой первой книге («Гарри Поттер и философский камень»), то увидим, что волшебный мир и то, как он вводится в жизнь героя, связаны именно с полетом. Вот одна из первых фраз о Гарри: Harry woke with a start... He rolled onto his back and tried to remember the dream he had been having. It had been a good one. There had been a flying motorcycle in it [Rowling, 1997, 28] 1 . Чудеса для него начинаются с прилета сов, которые приносят письма. Вскоре много прилетающих писем в один прекрасный момент становятся одним, но большим и значимым посланником — Хагридом. Хагрид вместе с его летающим мопедом, на котором мы видим его впервые, так же как и совиная почта, принимает признак полета и открытия неведанного, волшебного. (На этом же мопеде и тоже с Хагридом мальчик улетает от Дурслей в последней книге.)
Самые знаменитые эпизоды «Философского камня» также связаны с темой полета (и воздуха). Сцена в магазине, где Гарри покупает свою волшебную палочку, — один из таких эпизодов. Именно там Гарри впервые узнает про Волан-де-Морта и, самое главное, про то, что в сердцевину их палочек вставлено перо огненного феникса — птицы, символизирующей возрождение из смерти. Во время похода по магазинам Гарри получает свой первый настоящий подарок — белоснежную сову, которая станет его верным спутником и другом. Врожденная способность Гарри к полету (fly-ability) ярче всего видна, когда он впервые садится на метлу, совершенно не зная при этом, что и как надо с ней делать. Однако воздух и полет — его стихия: Air rushed through his hair, and his robes whipped out behind him — and in a rush of fierce joy he realized... this was easy, this was wonderful [Rowling, 1997, 191] 2 .
В третьей книге летающая метла ломается, становясь горсткой щепок, и впервые триумф Гарри Поттера оказывается не полным: крестный отец не оправдан и вынужден скрываться, а предатель Питер Петтигрю сбежал. То же самое и в пятой книге, где метла прикована цепями, словно преступник, а Гарри и его команда летят в Министерство на фестралах — волшебных существах, видеть которых может тот, кто пережил чью-нибудь смерть. Таким образом, ценность метлы в художественном мире Дж. Ролинг определяется не только тем волшебным предназначением, которое она имеет для мага — возможностью летать. Ее потеря или замена на что-то другое может, как видим, помешать осуществлению «энергийной» идеи текста, помешать стремлению к жизни и способствовать стремлению к смерти.
В самом деле, не являются ли эмблемами «Гарри Поттера» плакаты, наклейки, обложки тетрадей, где мальчик изображен на своей метле, один или с друзьями, размахивающий волшебной палочкой. Гарри окружен этими предметами, поскольку без них его трудно представить, они всегда с ним в моменты его успеха. Сопутствуя Гарри в эмблемных местах, его волшебные вещи и волшебные друзья сообщают ему свою магию, но эта магия — не та, которой можно научиться в Хогвартсе, а та, которой обладают иноформы. Связывает их не то, что их не бывает в обычной жизни, а то, что присуще жизни вообще — «онтологическая» энергия стремления Быть (о приемах и основных методологических принципах «онтологической поэтики» см.: [Карасев, 2001а;2001б]).
Из работ Е. Мелетинского, А. Веселовского и других исследователей мы знаем, что в поэтике любой фольклорной, а позже и литературной сказки (в связи с ее инициатическими корнями) можно выявить тенденцию стремления к жизни, к ее сотворению. Такому стремлению к жизни всегда соответствует борьба со смертью, бегство от несуществования, которые выражаются не только символами и архетипическими образами на ассоциативном уровне текста, но и циклическими моделями на уровне его структуры. В случае с Дж. Ролинг утеря предмета, связанного с полетом/жизнью, и приводит к невозможности отнести ее произведения к жанру волшебной сказки.
Полет на метле во время квиддича передает свою метафизическую силу золотому мячику — снитчу, который ловит Гарри. Золотой мячик, парящий в небе, уподобляется солнцу, поэтому поймать его может настоящий герой, способный к «полету как движению жизни». Игра в квиддич важна для героя не только потому, что именно в ней чаще и лучше всего герой может реализовать свою жизненную потребность в полете, но и потому, что сам этот полет не простой, а организованный: это погоня за золотым мячиком, символизирующим солнце — источник радости жизни. Онтологически герой и предмет-иноформа настолько близки и взаимосвязаны, что вещь зачастую становится как бы сильнее владельца. Власть летающего над Поттером снитча-солнца поистине волшебна: мальчику не удается поймать решающий мяч в четвертой, пятой, шестой, а частично и во второй книгах (седьмая часть не в счет, поскольку Гарри в этот раз находится в совершенно других обстоятельствах), и именно в этих книгах умирает или близок к смерти кто-то из близких Гарри Поттера. В своей первой игре Гарри ловит снитч ртом, т. е. как будто заглатывает солнце. В этом же снитче Дамблдор прячет один из даров смерти.
Связь темы полета с воплощением идеи жизни поддерживается в произведениях Ролинг целым рядом дополнительных символических образов. Так, наряду с идеей радостного и победного полета, в один ассоциативный ряд с волшебной палочкой Гарри и снитчем встают и предметы, передающие цветовую гамму, связанную с солнечным цветом. Это в первую очередь персонажи, связанные с полетом и солнцем: Рон Уизли, друг героя, и Драко Малфой, враг героя. Оба они способны замещать Гарри, так как мечтают о лидерстве в небесной игре, а золотистый и белый цвет их волос уподобляет их солнцу. То, что в последних книгах летает и играет рыжеволосый друг, а не светловолосый Малфой (на которого могла бы перейти удача, связанная с чудесной для Гарри силой полета), спасает Поттера от собственной смерти, отводя ее на других. Рыжеволосую сестру Рона Джинни Гарри спасает и затем в нее влюбляется. Светловолосый враг и рыжеволосые друг и подруга способны на замещение героя в его побеждающей fly-ability, поскольку оба символически воплощают образы солнца в небе и полета. Возможно, именно энергетика текста удерживала автора от передачи победы в игре Малфою, на интуитивном уровне сообщая Дж. Ролинг знание о поддержании и разрушении миропорядка в произведении. Главный герой не должен погибнуть — вот что не позволяет Ролинг сделать так, чтобы финальный матч и кубок выиграли соперники. Однако отсутствие героя на его месте в игре равняется отсутствию солнца и его движения в воздухе, поэтому «катаклизмов», смертей не избежать. Такой процесс «общения» между автором и его текстом может быть обоюдным: с одной стороны, текст сопротивляется смертоносной воле автора, замещая героя дружественными ему персонажами; с другой стороны, Дж. Ролинг, прежде чем лишить жизни кого-либо из дорогих Гарри людей, делает слабее самого главного героя, лишает его радости полета, тем самым отнимая часть витальной энергетики.