Работа и труд в русском языке. Через слово к сущности явления
Петрухина. Е. В.
Современная лингвистика подтвердила идеи великих мыслителей XIX и XX вв. о том, что язык и образ мышления народа взаимосвязаны, что между жизнью общества и языком, на котором оно говорит, существует тесная связь. Поэтому представления народа о жизни, действительности, его привычки и этические ценности, культурные установки (т. е. картина мира) раскрываются и становятся понятными при анализе значения и сочетаемости слов, называющих предметы и явления как внешнего, так и внутреннего мира человека (о языковой картине мира см. «Виноград», №3, 2007). Такой лингвистический анализ позволяет проследить, как складывалось отношение к труду в обществе с древних времен (что невозможно для социологического исследования) и даже поколебать устойчивые культурные мифы, в частности о лености русского народа.
В русском языке имеется два базовых глагола и два производных от них имени со значением трудовой деятельности – РАБОТАТЬ, ТРУДИТЬСЯ, РАБОТА, ТРУД, которые объединяют вокруг себя разнообразную лексику, называющую трудовой процесс, его разновидности, параметры, оценку. РАБОТАТЬ, ТРУДИТЬСЯ, РАБОТА, ТРУД, часто выступая как синонимы, выражают целенаправленную и полезную для людей, созидательную деятельность, требующую усилий, обыденная цель которой – получение средств для жизнеобеспечения человека. РАБОТА, ТРУД противопоставлены развлечению и игре, как деятельности ради удовольствия. Спортивная игра, занятия спортом могут быть названы РАБОТОЙ только в случае их профессионального статуса, дающего средства к существованию.
РАБОТАТЬ и ТРУДИТЬСЯ, РАБОТА и ТРУД не являются полными синонимами, между ними имеются содержательные и связанные с ними сочетаемостные различия, специфические именно для русского языка. Эти различия описываются в словарях синонимов современного русского языка (например, в словаре под ред. Ю.Д. Апресяна). ТРУДИТЬСЯ, ТРУД выражают этически более значимую и всегда оцениваемую положительно трудовую деятельность, требующую напряженных усилий человека, а РАБОТАТЬ, РАБОТА – более прикладную, утилитарную деятельность, которая может оцениваться и положительно, и отрицательно. Эти содержательные различия объясняют разную сочетаемость данных слов. Можно «трудиться честно, упорно, добросовестно, самоотверженно», ср. также «самоотверженный, благородный труд», но выглядят странными сочетания (?)«трудиться плохо, недобросовестно, нечестно», (?)«некачественный, халтурный труд». Нейтральный в стилистическом отношении глагол РАБОТАТЬ допускает оба типа сочетаемости (ср. «работать хорошо, самоотверженно, добросовестно // плохо, недобросовестно», «самоотверженная // халтурная работа»).
Для ТРУДАна первом плане находятся усилия, сама деятельность, поэтому ТРУДне анализируется, в отличие от РАБОТЫв терминах результата, а для работы важен результат (ср.: «выполнить, сделать работу», но не «труд»). «Много работы» означает большой объем того, что надо сделать; «много труда» характеризует объем затраченных усилий. Актуализация идеи результата возможна и в производных словах, которые образуются от глагола РАБОТАТЬ: «выработать, разработать, переработать, обработать что-л.». Обыденная цель РАБОТАТЬ – получение средств для жизнеобеспечения человека – выражается в производных лексемах «заработать, заработок». РАБОТА может быть наемной, вынужденной (ср.: «дать работу», «поручить работу», «работать на кого-либо»), для ТРУДА и ТРУДИТЬСЯ эти смыслы неактуальны (нельзя *«дать труд», *«получить труд», маловероятно (?) «трудиться на кого-либо»).
Различия в сочетаемости этих слов могут быть объяснены только исторически, т.е. с учетом исторической памяти современного русского языка, отражающего представления о трудовом процессе наших предков. Различия связаны с этимологией данных лексем, которые восходят к индо-европейским *orbhos ‘раб’; *ter- ‘тереть’ и общеславянскому *trudъ ‘тяжелое физическое усилие’ (см. М. Фасмер. Этимологический словарь русского языка. М., 1986–1987), а также с их историей, отраженной в словарях старославянского и древнерусского языков, в специальных исследованиях древнерусских памятников письменности.
В Словаре старославянского языка Х - XI вв. все значения глагола РАБОТАТИ взаимосвязаны и выражают подневольную, рабскую работу: 1) ‘находиться в рабстве’, 2) ‘служить кому-то’, 3) ‘тяжело работать на кого-либо’. Углагола ТРУДИТИСЯв этот период отмечаются следующие значения: ‘прилагать усилия’; ‘страдать’; ‘вести аскетический, мученический образ жизни’ (о монахах и православных подвижниках); ‘заботиться о ком-либо’; ‘устать, изнемочь’ – и отсутствует значение ‘работать’. Для обозначения трудовой деятельности в тот период использовался также глагол «делати», который постепенно утрачивает обобщенное значение, употребляясь в современном русском языке с конкретизированным объектом («делать что»).
В Словаре русского языка XI-XVII, в Словаре И.И. Срезневского («Материалы для словаря древнерусского языка». Спб, 1893-1903) у глагола РАБОТАТИ основным значением остается ‘находиться в рабстве, неволе, быть рабом’. Толкования ТРУДИТИСЯфиксируют существенное преобразование его семантической структуры, выделяются следующие основные значения: ‘работать, трудиться’; ‘заботиться’; ‘стараться’; ‘прилагать усилия’, ‘страдать’, ‘совершать подвиг’. Трудовой процесс, составляющий основу человеческой жизни, в этих преобразованиях представляется как форма подвижничества – через усилия, тяготы и страдания. Часто глагол ТРУДИТИСЯ используется по отношению к аскетической жизни монахов. Ср. примеры из житийной литературы: «Братския кельи строят сами хотящии обитати и трудитися во оной обители братия». «Был он телом мощен и крепок зело, в трудех велми мужествен, яко за два мощно ему трудитися или за три».
По данным церковнославянского языка и исследований Т.И. Вендиной (см. «Из кирилло-мефодиевского наследия в языке русской культуры, М., 2007) в сознании средневекового человека идея страдания имела особое значение – оно осмыслялось как своеобразный залог спасения человека. «Человек “труждает себя” во имя Господне, поэтому вектор “труда” устремлен вверх, от жизни тела (через страдания и мучения) к жизни духа». Об этом свидетельствуют многие памятники житийной и святоотеческой православной литературы (например, «Наказания» митрополита Даниила, «Поучения» преп. Феодосия Печерского, житие преп. Сергия Радонежского), в которых труд как форма спасения человека противопоставлен праздности. Ср.: «Никтоже буде тунеядецъ, никтоже буде празденъ, праздность всем злым ходатайственна есть. Сего ради преже въ раи повелел Богъ Адаму делати и рай хранити, по изгнании же оттуда въ труде и поте лица хлебъ ясти повеле ему Господь, а яже ко Адаму реченная, ко всемъ речена быша. И Иисус безъ лености мест от места пешъ преходя тружася нашего ради спасения, образъ далъ намъ» (из «Наказаний» митрополита Даниила).
Труд, требующий усилий, связанный со страданиями, но свободный, направленный на человека (в языке об этом свидетельствует возвратные формы соответствующих глаголов – «трудить себя») воспринимается как деятельность, определяющая нормы человеческого бытия, как самоутверждение личности, субъекта деятельности. Именно ТРУДИТИСЯ, ТРУДЪв исследованиях памятников древнерусского языка XIII-XV вв. отмечаются как наиболее частотные слова в обобщенном значении трудового процесса. ТРУДИТИСЯ используется по отношению к жизни не только монахов и православных подвижников, но и обычных людей с их каждодневными заботами, обозначая при этом свободный, не подневольный труд. Широкое распространение этого глагола объясняется большим влиянием средневековых монастырей на развитие русской культуры. В отличие от западноевропейского городского типа культуры, древнерусская культура сложилась во многом как культура монастырская, где противоречия между богословско-церковным и повседневно-практическим уровнями сознания снимались в форме охвата различных сфер человеческой деятельности аскетическим монастырским мировосприятием. О влиянии монастырской культуры на древнерусскую культуру пишут историки и культурологи, об этом также свидетельствует развитие содержательной структуры и употребления слов ТРУДИТИСЯ, ТРУДЪ. В последующие исторические периоды наметившаяся тенденция в их значении и употреблении продолжится – от номинации физических усилий, страдания к развитию обобщенного значения трудовой деятельности, которая при этом не утратила духовно-нравственного смысла и в современном русском языке воспринимается как значимая и ценная.
Слова РАБОТАТЬ, РАБОТА, сближаясь по значению со словами ТРУДИТЬСЯ, ТРУД, в процессе исторического развития языка и общества под влиянием христианской культуры (ср. из «Поучений» Феодосия Печерского: «Слышали ведь, как Павел глаголет… “Кто не работает, пусть не ест”») постепенно утрачивают негативные оценочные значения, связанные с подневольной, рабской, недостойной работой. РАБОТАТЬ, РАБОТА становятся в русском языке нейтральным средством для обозначения обыденного трудового процесса и профессиональной деятельности, сохранив при этом некоторые особенности значения наемной работы, для заработка, «по долгу, нужде». Развитие значения РАБОТАТЬ от выражения подневольного тяжелого труда к широкому пониманию работы как естественной формы существования человека сопровождается расширением употребления этого глагола и на учреждения («Аптека работает и в воскресенье»), механизмы («Телевизор не работает. Станок работает бесшумно»), отдельные органы живого организма («Сердце хорошо работает»). Для ТРУДИТЬСЯ такое расширение значения не характерно, он выражает лишь человеческую деятельность.
Сходные с глаголом РАБОТАТЬ содержательные изменения пережили лексемы со значением трудовой деятельности во многих европейских языках. Так, в немецких этимологических словарях отмечается генетическая связь глагола arbeiten со славянским «работать» в значении ‘работать как раб’. Общегерманское Arbeit в значении ‘тягота, нужда, тяжелый физический труд’ под влиянием христианских идей, теряя отрицательную оценку, становится нейтральным обозначением трудовой деятельности человека. Но ни в одном из современных европейских языков, в том числе и славянских, нет глагола, похожего на глагол ТРУДИТЬСЯ, сохранившего и в современном русском языке возвышенную, духовную, этическую оценку трудового процесса человека. Вряд ли ленивый и пассивный народ, как иногда пишут о русском народе западные культурологи, мог бы сохранить в своей культуре и языке возвышенно-этическое понимание предназначения труда и не растратить духовно-нравственного отношения к нему, зародившегося с принятием христианства и укрепившегося в средние века.