- Ребята, ладно, - сказал Иван и нагнулся к нам: - Экстренное заседание пятого звена считаю открытым. Сногсшибательная новость. - Мы стояли кружком, как баскетболисты во время перерыва, склонив головы к Ивану. - Если наше звено выйдет на первое место, - продолжал Иван, - то нас всех к Октябрьским праздникам примут в комсомол.
- Вот здорово! - сказал я.
- Здорово, - сказала Тошка совсем уже не жеманным голосом.
- Вырвемся? - спросил Иван.
- Вырвемся, - ответила Ленка.
Когда мы отошли от Ивана, Зина наклонилась ко мне и жалобно сказала:
- Сократик, я сегодня не выучила истории.
Не хватало того, чтобы она схватила двойку.
- Десять минут тебе достаточно? - спросил я.
- Достаточно, - ответила Зинка.
- Можешь на меня положиться, - сказал я.
Действительно, совсем было бы неплохо вырваться на первое место и вступить в комсомол. Может быть, тогда можно будет летом вместе со студентами махнуть на целину или организовать хор и рвануть на Сахалин и Камчатку - для комсомольцев все дороги открыты. Я читал в какой-то газете про такой молодежный хор. Они выучили несколько песен и поехали на Дальний Восток - их там здорово принимали. Конечно, петь - это не работать, но все-таки...
Прозвенел звонок, и в класс вошел историк.
Сергей Яковлевич сегодня был как картинка. В новом темно-сером костюме и синем галстуке с какими-то блестящими звездочками. Когда он повернулся ко мне спиной, я увидел, что пиджак у него с двумя длинными разрезами по бокам - писк моды! - и затылок так аккуратно подстрижен, как на фотографиях, которые выставлены в парикмахерских. Вот если бы я был такой!.. Тогда бы мы с Тошкой поговорили!..
- Ребята, - сказал Сергей Яковлевич. - Прежде чем начать урок, я открою вам маленькую тайну... - Он помолчал. - Дело в том, что я пишу диссертацию на тему: "Новые методы ведения уроков". Понимаете, многие наши ученые изучают проблемы, как бы вас учить так, чтобы вы побольше знали... Ну, и я вот тоже решил приложить к этому руку, - скромно закончил свою речь Сергей Яковлевич.
- Сергей Яковлевич, можно вопрос? - спросил я. Надо было выручать Зинку. - Сергей Яковлевич, а как вы относитесь к проблеме обучения во сне?
Историк стоял возле парты Кулаковых, заложив руки в карманы, и издали был очень похож на доктора Зорге. Тошке, видно, он очень нравился, она ела его глазами.
- Это сложная проблема, - сказал Сергей Яковлевич. - В другой раз, Палеолог.
Зинка сделала страшные глаза. Она оглянулась и прошептала:
- Сейчас вызовет меня.
Это уже было опасно. Я снова встал и сказал:
- А все же, Сергей Яковлевич?
- Я же сказал - это в другой раз. - Сергей Яковлевич чуть повысил голос.
Зинка опять сделала круглые глаза: эта несчастная телепатка никак не могла дочитать заданную страницу.
- И еще одно, ребята, - снова начал Сергей Яковлевич. - У нас на уроке будет присутствовать доцент из Академии педагогических наук - Нина Романовна Байкова. Она контролирует мою диссертацию... Так что я на вас надеюсь...
Зинка в ужасе схватилась за свою телепатическую голову, а Сергей Яковлевич подошел к дверям и громко сказал:
- Нина Романовна, пожалуйста!
В дверях появилась - о ужас! - женщина из нашего подъезда. Я ее знал сто тысяч лет, она жила в нашем доме на первом этаже и всегда боялась, что мы выбьем ей окно футбольным мячом, и поэтому, высунувшись в окно, часто ругала нас и грозила милицией. Мы все встали, и она оглядела класс; пришлось скорчить рожу, чтобы она не узнала меня.
- Здравствуйте, ребята, - сказала Нина Романовна совсем не своим голосом, не сказала, а пропела. (Ее-то голос уж я знаю отлично.) - Садитесь, садитесь. - Она скромно прошла к последней парте и с трудом, смущенно улыбаясь, втиснулась в парту.
Мы замерли... Урок начался.
Сергей Яковлевич склонился к классному журналу и стал шарить глазами, кого бы вызвать... Видно, он колебался, видно, ему совсем не хотелось ударить лицом в грязь, чтобы подорвать свою диссертацию "Новые методы ведения уроков". Наконец он поднял голову и сказал:
- Сулоева.
Зинка медленно встала, оглянулась на меня и гордо пошла к доске. А я чуть не упал с парты: это же надо, это же телепатия в действии, чтение чужих мыслей на расстоянии! Все-таки я всегда был прав, когда держался от нее подальше: этак она все тайное в одну минуту сделает явным. Ее бы в разведчики, она просто пропадает в школе.
- Сулоева, - сказал Сергей Яковлевич, - расскажи нам про поход Суворова через Альпы... Как всегда, совершенно не обязательно, чтобы ты говорила только по учебнику... Свободно, свободно преподноси материал...
И вдруг Зинка, та самая Зинка, которая только что просила меня выручить ее и говорила, что ничего не знает, и умирала от страха, затараторила, как хорошо заряженный автомат: та-та-та! - очередь по представительнице из Академии педагогических наук; та-та-та! - снова очередь.
Она рассказала и про Альпы, и попутно про самые высокие вершины этих расчудесных, распрекрасных гор, и про знаменитых альпинистов, которые штурмовали Монблан, и даже сколько этих храбрых альпинистов погибло, и про новый тоннель, который пробит сквозь Альпы и на двести пятьдесят километров сократил путь из Франции в Италию... И, конечно, про суворовский поход.
Сергей Яковлевич улыбнулся. Вот что значит свободно преподнести материал, вот она, новая система в действии. И Иван улыбнулся - наше звено вырвалось на первое место.
Я скосил глаза на представительницу. Она была довольна ответом и тоже улыбалась, на моих глазах впервые в жизни: значит, оценила нашу Зиночку.
А Зинка тем временем, опустив долу очи, как какая-нибудь царевна морская, прошла к своему месту.
- От лица нашего звена, - прошептал Рябов, - объявляю благодарность...
- Чудак, - тихо ответила Зинка. - Я ведь ничегошеньки не знала... Просто прочитала мысли Сергея Яковлевича...
У меня прямо зубы щелкнули от возмущения - ох эти девчонки, любят притворяться! Все выучила, а притворилась и из меня еще дурачка сделала.
Мне почему-то стало чуть-чуть скучно. Все-таки обидно, когда ты всем сердцем, а из тебя делают дурачка. Другие не обижаются, когда их разыгрывают, а я почему-то обижаюсь. Я и сам поэтому никого не разыгрываю. Говорят, что я юмора не понимаю, но при чем тут юмор, когда идет просто вранье. Не ожидал я этого от Зинки.
Сергей Яковлевич снова стал шарить по списку, но теперь я был спокоен, я знал, что все эти "поиски" - просто искусный суворовский маневр, военная стратегическая хитрость. Совершенно ясно было, что для закрепления своей полной победы он вызовет зубрилу Рябова. А Сергей Яковлевич продолжал напряженно искать, кого бы вызвать, но вот он поднял глаза...
- Рябов, - прошептал я.
Я тоже был неплохой телепат.
Сергей Яковлевич услышал, что я прошептал фамилию Рябова, но притворился, что не понял.
- Ты что там шепчешь, Палеолог? - строго спросил он.
- Ничего, - ответил я.
- Рябов, - вызвал Сергей Яковлевич.
Рябов бодрым шагом вышел к доске. У него голова была круглая, как ядро от старинных пушек-мортир, какая-то историко-археологическая голова, и лицо у него было круглое, и глаза круглые.
- Скажи мне, Рябов, чем прославил Россию Суворов? - спросил Сергей Яковлевич.
Теперь надо было внимательно слушать, потому что я урок не очень-то хорошо выучил, а эта милая Курочка Ряба всегда шпарит точно по книге, и с его помощью можно слегка укрепить свои позиции.
- Во второй половине восемнадцатого века прославился русский полководец А.В.Суворов, - процитировал Рябов. - Многими своими успехами обязана ему Россия. Он не потерпел ни одного поражения и выиграл все сражения, в которых участвовал. Знамениты его победы во время русско-турецкой войны на реке Рымнике в 1789 - ему присвоили за них почетное наименование "Рымникский". Он прославился взятием неприступной турецкой крепости Измаил в 1790 году, знаменитым походом через Альпы во время швейцарского похода в 1799 и многими другими подвигами...
- Хорошо, хорошо, - перебил его Сергей Яковлевич. - Достаточно... А теперь расскажи нам о Ломоносове...
И Рябов начал, не вздохнув:
- Михаил Васильевич Ломоносов родился в 1711 году в деревне близ города Холмогоры...
Тут я вспомнил фильм "Сережа" и вспомнил, как "мальчишка, герой этого фильма, ревел, когда родители уезжали в эти самые Холмогоры, а его оставляли на старом месте, и он так жалобно повторял: "Хочу в Холмогоры, хочу в Холмогоры..." И мальчишка был беленький, симпатичный. Я совсем забыл про Рябова и вспомнил почему-то пацана с нашего двора, который вместо буквы "д" говорил букву "г". Однажды я его застал в подъезде, когда он дрался с кошкой, и сказал ему: "Нашел с кем драться". А он мне в ответ: "Гля кого кошка, а гля меня тигр".
- Все возбуждало пытливую любознательность маленького Ломоносова. - Это был снова Рябов. - Северное сияние, льдины, с шумом и грохотом сталкивающиеся между собой, морской прилив и отлив. Мальчик жадно хотел учиться, а учиться было негде.
До чего же этот Рябов трещал, у меня голова закружилась. Он так шпарил по книге, что противно было слушать. Я зевал так, что мог проглотить Сергея Яковлевича, представительницу и за компанию Рябова. Вот тогда-то наступила бы тишина.
- С большим трудом достал он книги, очень обрадовался, - продолжал Рябов, - когда добыл учебники - грамматику и арифметику, жадно читал их и перечитывал...
До чего же этот великий Михаило Ломоносов был жадный до всего: жадно хотел учиться, жадно читал и перечитывал учебники.
- Достаточно, - сказал Сергей Яковлевич.
Потом он галантно повернулся к представительнице и спросил:
- Нина Романовна, может быть, у вас будет какой-нибудь вопрос к Рябову?
Нина Романовна задумалась, а мы все уставились на нее: неужели она будет так жестока?
- Скажите мне, Рябов, - у нее был такой милый голос, просто нежнейший тоненький голосок, - когда был основан город Петербург, нынешний Ленинград?
- Только свободнее, свободнее, Рябов, - попросил Сергей Яковлевич.