Дома втайне от всех Стивенсон изучал литературные образцы, писал в духе то одного, то другого писателя-классика, "обезьянничал", как он говорит, стараясь добиться совершенства. "Попытки оказывались безуспешными, я это понимал, пробовал снова, и снова безуспешно, всегда безуспешно. И все же, терпя поражение в схватках, я обрел некоторые навыки в ритме, гармонии, в строении фразы и координации частей".
Он не хочет повторять обычную в семье карьеру инженера, он выбирает путь свободного художника и входит в историю британской литературы как основатель нового жанра - неоромантизма. Его идеал - герой, противопоставляющий себя обществу, отвергающий все викторианские ценности, как среднего класса, так и богемы. Их он считает кратковременными и случайными явлениями в вечной борьбе мирового бытия.
С юности Роберт был склонен к занятиям техникой. После окончания школы поступил в Эдинбургский университет. Остановив свой выбор на юриспруденции, получил звание адвоката, но едва ли когда-нибудь занимался практикой, поскольку состояние здоровья, с одной стороны, и первые успехи на литературном поприще, с другой, убедили его предпочесть адвокатуре литературу.
Со временем, деятельный жизнелюб, Стивенсон, стал страстным путешественником и почти вечным странником. Он путешествовал на байдарке, путешествовал с навьюченным осликом, о чем написал две книги путевых очерков; на торговом судне, везшем скот, он пересек Атлантический океан; много тысяч километров в трудных условиях, в эмигрантском вагоне, он проехал по Америке ( и об этих путешествиях он написал очерковую книгу «Эмигрант - любтель»). Он скакал верхом по труднопроходимой о незнакомой местности - и едва не погиб. Он много тысяч миль, меняя суда, проплыл по Тихому океану.
Романтика путешествий дает писателю материал не только для особых приключенческих сюжетов, но и для исследования человеческой души. Он первым преодолел законы жанра авантюрно - приключенческого романа, который требовал событийности сюжетной остроты за счет психологической глубины. В романах Стивенсона сочетаются, казалось бы, не сочетаемые жанровые особенности.
Цельность характера, мужество поведения, необычность фона и обстановки, в которой оказывался Стивенсон, драматизм судьбы - все волновало воображение. Имя писателя сопровождали легенды. Его жизнь представлялась, как и книги его, то совершенно открытой, вполне доступной пониманию, то таинственной, не вдруг легко объяснимой. Бродили слухи, складывались разноречивые мнения, и одни и те же биографические факты являлись на печатных страницах то в розовом, то в черном свете.
В 1873–1879гг жил преимущественно во Франции на скудные заработки подающего надежды литератора и редкие денежные переводы из дома, сделался своим человеком в «городках» французских художников. К этому же периоду относятся поездки Стивенсона по Франции, Германии и родной Шотландии, в результате которых появились его первые две книги путевых впечатлений — «Поездка внутрь страны» (An Inland Voyage, 1878) и «Путешествия с ослом» (Travels with a Donkey in the Cevennes, 1879). «Эссе», написанные в этот период, были им собраны в книге «Virginibus Puerisque» (1881).
Во французской деревушке Грез, известной своими собраниями и встречами художников, Роберт Льюис встретил Френсис Матильду (Вандегрифт) Осборн, американку старше его на десять лет, увлекавшуюся живописью. Разъехавшись с мужем, она жила с детьми в Европе. Стивенсон горячо полюбил ее, и, как только развод был получен, 19 мая 1880, влюбленные сочетались браком в Сан-Франциско, в пресвитерианской церкви Сан-Франциско. Жениху только исполнилось тридцать, невесте уже было сорок один. Медовый месяц молодые провели в горах на заброшенном ранчо. Стивенсон потихоньку восстанавливал силы. Вскоре они отправились в Шотландию: Роберт хотел познакомить жену с родителями.
Их совместная жизнь была отмечена неусыпной заботой Фанни о болезненном муже. Стивенсон подружился с ее детьми, а впоследствии его пасынок (Сэмюэл) Ллойд Осборн стал соавтором трех его книг: «Несусветный багаж» (1889), «Отлив» (1894) и «Потерпевшие кораблекрушение» (1892).
В 1880 Стивенсону был поставлен диагноз — туберкулез. В поисках целительного климата он посетил Швейцарию, юг Франции, Борнмут (Англия) и, в 1887–1888 Саранак-Лейк в штате Нью-Йорк. Отчасти из-за плохого здоровья, отчасти чтобы собрать материал для очерков, Стивенсон с женой, матерью и пасынком отправился на яхте в южные области Тихого океана. Они посетили Маркизские острова, Туамоту, Таити, Гаваи, Микронезию и Австралию и приобрели участок земли на Самоа, экономии ради, решив надолго обосноваться в тропиках. В октябре 1890 года Стивенсоны обосновались на Самоа, купив за 200 фунтов стерлингов 126 гектаров земли в горах на острове Уполу, что в пяти километрах от столицы Западного Самоа — Апии. Свое владение он назвал Вайлима (Пятиречье). Стивенсоны привезли в свой новый дом книги, мебель, а заодно и музыкальную шкатулку, которую туземцы боялись как огня, полагая, что в ней живут злые духи. Как настоящий англичанин, Стивенсон не представлял своей жизни без камина, хотя на острове из-за жары он был совершенно не нужен. До сих пор «Вайлима» остается единственным домом с камином во всем государстве.
Здесь, в просторном доме, спокойно, без потрясений, но в постоянных трудах шла жизнь знаменитого писателя. Он по-прежнему очень много работал. С местными жителями у него сложились прекрасные отношения. Аборигены называли его Туситало — Сказателем.
Стремясь к наиболее тесному общению с местными жителями, Стивенсон принимал глубокое участие в их судьбе: включился в борьбу за права местного населения, чем приобрел настоящую славу среди аборигенов, а также выступал в печати с разоблачением колониальной администрации — к этому периоду в его творчестве относится роман «Восемь лет в опасности на Самоа»(«A Footnote to History: Eight Years of Trouble in Samoa», 1893). Протест Стивенсона был, однако, только лишь протестом романтика, однако людьми он забыт не был. Он стал национальным героем Самоа. С тех пор его именем на Западном Самоа называют гостиницы и улицы, рестораны и кафе.
Климат острова пошел ему на пользу: в просторном плантаторском доме в Вайлиме были написаны некоторые из лучших его произведений.
Роберту исполнилось сорок четыре года, и Фэнни надеялась, что, как обещали врачи, здоровье его улучшится. И действительно, чахотка начала постепенно отступать… Но судьбу не обмануть — 3 декабря 1894 года Роберт Льюис Стивенсон умер.
И умер не от туберкулеза, а от кровоизлияния в мозг - из-за хронического переутомления. Похоронили его на вершине живописнейшей горы Веа. На могильной плите начертаны (выбиты) слова из его знаменитого «Завещания» («Под необъятным звездным небом…»), последние две из которых звучат так: «С моря вернулся, пришел моряк, И охотник вернулся с холмов».
А слово «Туситало» стало нарицательным в языке жителей Самоа. Так они называют теперь всех писателей, приезжающих на остров. Но может ли кто из них сравниться с автором
«Острова сокровищ»?
В 1901 году Уильям Хенли, некогда заметный и влиятельный литератор, бывший друг и соавтор Стивенсона (совместно ими написано несколько пьес), заявил во всеуслышание, что созданные семейным кругом представления о Стивенсоне сильно приглажены, что он вовсе не был "ангелом с засахаренными крылышками"[3]. Не суть самих слов, в большей степени акцент, с которым они были произнесены, подстрекнул другую крайность, задал тон, породив страсть и стиль сенсационно-"разоблачительного" толкования Стивенсона. Отношения между Хенли и Стивенсоном - тема сложная; все же можно напомнить, что в их дружбе давно обозначилась трещина. Хенли дал повод к затяжной ссоре, виной тому был его характер, писательские наблюдения над которым отразились в знаменитом персонаже "Острова Сокровищ" Джоне Сильвере.
После смерти в 1914 году жены писателя, Фэнни Стивенсон, на аукционе в Нью-Йорке пошли с молотка его письма, разные рукописи, возбудившие естественный интерес и понятное любопытство. В недремлющих очах "разоблачителей" зажегся лихорадочный огонек, и начали являться статьи и книжки, "проясняющие" портрет Стивенсона. Обрывочные сведения и намеки служили основанием для решительных выводов и широких концепций. Критическая мысль вертелась вокруг нескольких "проблем" интимного свойства, извлеченных из туманных лет стивенсоновской юности. Больше всего горячила страсти неясная история отношений Стивенсона к Кэт Драммонд, юной певичке из ночной таверны. Будто бы он горячо полюбил обесчещенную девушку, тяготившуюся предосудительным ремеслом, собирался жениться на ней, но отцовский ультиматум заставил его капитулировать. Как это было и что именно было, до сих пор остается неясным. Ничто, однако, не помешало представителям стороны, действовавшей под девизом "Стивенсон не был ангелом", широко обсуждать его нравственный облик, суть его характера и литературной позиции.
Двухтомная биография Стивенсона, написанная его двоюродным братом Грэхэмом Бэлфуром и появившаяся год спустя, не разъяснила сомнений и не внесла умиротворения. Теперь читатель мог вооружиться новыми сведениями, и все же было заметно, что автор "Жизни Роберта Луиса Стивенсона" сэр Грэхэм Бэлфур урезывает факты и оставляет недомолвки.
Отзвуки этой полемики слышны до сего времени, хотя страсти давно утихли. Еще можно видеть вялые круги от шумного всплеска, произведенного "иконоборцами" в 20-30-е годы, и в то же время еще держится традиция дидактико-романтического толкования стивенсоновской биографии. Каким бы ни был шум, поднятый вокруг Стивенсона в 20-е и 30-е годы, его последствия выражаются не одними минусами. Критическое отношение к моделям приглаженного Стивенсона сменило тон и стиль и в книге Мальколма Элвина "Странный случай с Робертом Луисом Стивенсоном" (1950), приняло вид серьезного и обдуманного обсуждения спорных вопросов.